Глава 5

Шторм

Кэт Эстес умела особым образом выгибать левую бровь и ставить одну руку на бедро, что как Эврика знала, означало «Я — Красотка». У ее лучшей подруги была масса больших темных веснушек на носу, привлекательная щель между передними двумя зубами, разного рода изгибы в тех местах, которых не было у Эврики, и мелированные волосы, собранные в густые косички.

Кэт и Эврика жили в одном и том же районе, недалеко от кампуса. Отец Кэт был профессором кафедры афроамериканских исследований в университете. Кэт и ее младший брат Барни являлись единственными чернокожими в Евангельской школе.

Когда Кэт заметила Эврику — голова прижата к плечам, бежит от машины Эндера в попытке быть незамеченной тренером — она ограничилась тирадой касательно формы второкурсниц — нарушительниц. Эврика слышала, как она наказала девочкам сделать пятьдесят отжиманий на кулаках до того, как отвернуться.

— Расступитесь, пожалуйста! — кричала Кэт, пока пробиралась через группу мальчиков-первокурсников, которые инсценировали сражение на световых мечах с треугольными бумажными стаканчиками. Кэт была спринтером; она поймала Эврику за руку как раз перед тем, как она собиралась нырнуть в раздевалку. Она даже не запыхалась от бега.

— Ты возвращаешься в команду?

— Я сказала тренеру, что побегу сегодня, — ответила Эврика. — Не хочу делать из этого проблему.

— Конечно, — кивнула Кэт. — У нас все равно есть другие темы для разговора. — Левая бровь поднялась на удивительную высоту. Рука скользнула на бедро.

— Ты хочешь знать про парня в машине, — предположила Эврика, распахивая тяжелую серую дверь и затаскивая свою подругу внутрь.

В раздевалке было пусто, но ощущалось сохраняющееся присутствие тепла и гормонов огромного количества девушек. Из полуоткрытых шкафчиков виднелись фены, косметички с тональным кремом и синие дезодоранты на бежевом плиточном полу. Повсюду беспорядочно валялись различными предметы формы Евангельской школы. Эврика не была здесь еще в этом году, однако она могла легко представить как, например, эта юбка летит через дверь раздевалки во время разговора о кошмарном экзамене по религии, или как кто-то расшнуровывает полуботинки и одновременно нашептывает подруге об игре в бутылочку в субботу.

Эврика любила сплетни в раздевалке; это являлось таким же составляющим нахождения в команде, как и бег. Сегодня она почувствовала облегчение, что переодевается в пустой комнате, даже если это означало, что ей нужно спешить. Она положила свою сумку и сбросила туфли.

— Эм, да, я хочу знать про парня в машине.

Кэт услужливо вытащила шорты для бега и рубашку поло из сумки.

— И что случилось с твоим лицом? — Она показала рукой на царапины от воздушной подушки на щеках и носу Эврики. — Тебе лучше все рассказать тренеру.

Эврика повернула голову, чтобы собрать свои длинные волосы в хвост.

— Я уже сказала ей, что мне нужно к доктору и возможно, что я немного опоздаю —

— Сильно опоздаешь. — Кэт вытянула свои голые ноги на скамейку и дотянулась до пальцев ног, устроившись в глубокой растяжке. — Забудь. Что там за история с мистером Жеребцом?

— Он придурок, — соврала Эврика. Эндер не был придурком. Он был необычным, трудночитаемым, но не придурком. — Он врезался в меня на знаке «Стоп». Я в порядке. — Она быстро добавила. — Лишь царапины. — Эврика пробежала пальцем по своей нежной скуле. — Но Магда разбита. Мне пришлось ее эвакуировать.

— Нет. — Кэт сморщила лицо. — Кори Статутный? — Она была не из Нью-Иберии; она жила всю свою жизнь в таком же красивом доме в Лафайетте. Но провела достаточно времени в родном городе Эврики, чтобы знать местных персонажей.

Эврика кивнула.

— Он предложил подвезти меня, но я не собиралась —

— Ни за что. — Кэт понимала невозможность поездки на переднем сидении в фургоне Кори. Она вздрогнула, мотая головой так, что ее косички шлепали лицо. — Во всяком случае, «Столкновение» — можем ли мы его так называть? Во всяком случае, он тебя подвез.

Эврика быстро натянула футболку, заправила ее в шорты и начала завязывать кроссовки.

— Его зовут Эндер. И ничего не было.

— «Столкновение» звучит лучше. — Кэт выдавила солнцезащитный крем на ладонь и слегка размазала его по лицу Эврики, осторожничая на царапинах.

— Он учится в Маноре, поэтому подкинул меня. Я буду состязаться с ним через несколько минут, и скорее всего облажаюсь, потому у меня не было времени размяться.

— Оу, это так по гоночному. — Неожиданно Кэт оказалась в своем собственном мирке, аплодируя руками. — Я предвижу как высокий уровень адреналина от бега превращается в обжигающую страсть на финишной прямой. Я вижу пот. Я вижу пар. Любовь, которая «преодолевает дистанцию».

— Кэт, — позвала Эврика. — Хватит. Почему сегодня люди пытаются меня свести с кем-нибудь?

Кэт последовала с Эврикой к двери.

— Я каждый день пытаюсь свести тебя с кем-нибудь. В чем смысл календаря без дат?

Для такой умной и сильной девушки — Кэт имела синий пояс по каратэ, говорила на некаджунском французском языке с акцентом, которому можно было позавидовать, получила стипендию прошлым летом в лагере по молекулярной биологии в Университете Луизианы, а также была озабоченным романтиком. Большинство детей в Евангельской школе не знали, насколько она была умной, потому что ее помешательство мальчиками скрывало это. Она встречалась с парнями по пути в дамскую комнату в кинотеатрах, не носила бюстгальтеры, которые имели полноценное кружево, и действительно пыталась свести каждого, кого она знала долгое время. Однажды, в Новом Орлеане, Кэт даже пыталась познакомить двух бездомных на площади Джексона.

— Постой, — Кэт остановилась и наклонила голову в сторону Эврики, — кто еще пытался тебя свести? Это моя специализация.

Эврика надавила на металлический засов, чтобы открыть дверь, и вдохнула влажный вечерний воздух. Низкие, зелено-серые облака все еще покрывали небо. В воздухе стоял запах будто бы земля жаждет шторма. На западе присутствовал притягательный кусочек ясности, где Эврика могла заметить низко подкрадывающееся солнце, которое окрашивало полоску безоблачного неба в глубоко фиолетовый цвет.

— Мой чудесный новый психолог считает, что я запала на Брукса, — объяснила Эврика.

На дальнем краю поля свисток тренера собрал оставшуюся команду вместе под ржавой футбольной стойкой. Группа гостей из Манора собралась в другой части. Эврика и Кэт будут вынуждены пройти мимо них, и это заставило Эврику понервничать, хотя она еще не видела Эндера. Девочки бежали на встречу их команде, стараясь проскользнуть незамеченными в задней части толпы.

— Ты и Брукс? — Кэт изобразила удивление. — Я в шоке. Я имею в виду, ну, слишком потрясена.

— Кэт. — Серьезный голос Эврики заставил ее остановиться. — Моя мама.

— Я знаю. — Кэт обняла ее и стиснула. Ее руки были худенькими, но объятия сильными.

Они остановились возле трибун, два длинных ряда ржавых скамеек по обе стороны трассы. Отсюда Эврика могла слышать, как тренер говорит про темп, про областные соревнования в следующем месяце, про правильную позицию на старте. Если бы Эврика была капитаном, она тоже бы проговаривала эти вещи с командой. Она знала предгоночную тренировку во сне, но не могла больше представить себя стоящей здесь, говоря о чем-либо неопределенном.

— Ты еще не готова думать о парнях, — сказала Кэт, упираясь лицом в хвост Эврики. — Глупая Кэт.

— Только ты не начинай плакать. — Эврика сильнее обняла ее.

— Ладно, ладно. — Кэт засопела и отстранилась. — Я знаю, ты ненавидишь, когда я плачу.

Эврика вздрогнула.

— Я не ненавижу, когда ты… — Она замолкла. Ее глаза поймали глаза Эндера, выходящего из разделки для гостей на противоположной стороне трассы. Его форма совсем не совпадала с формой других ребят — его желтый воротник выглядел выцветшим; шорты короче, чем у всей остальной команды. Форма казалась старомодной, вроде той, что можно увидеть на поблекших фотографиях команды по бегу в прошлом году, которые висели на стенах в спортзале. Может быть, она досталась ему от старшего брата, но выглядела так, будто бы эта вещь, которую ты подобрал на Армии Спасения, после того как какой-то ребенок закончил обучение и его мама вычистила его шкаф, чтобы иметь больше места для своей обуви.

Эндер наблюдал за Эврикой, не обращая внимания на остальное вокруг него: его команду в конечной зоне, близко плывущие пухлые облака в небе, как это было странно смотреть вот так. Он по всей видимости не понимал, что в этом может быть необычного. Или, возможно, ему было все равно.

Эврике — нет. Она опустила взгляд, краснея, и снова приступила к легкому бегу. Она помнила чувство, когда та слеза собралась в уголке ее глаза, удивительное прикосновение его пальца на одной из сторон носа. Почему она заплакала на дороге этим вечером, когда не хотела плакать даже на похоронах своей собственной матери? Она не плакала, когда они закрыли ее на две недели в психиатрической больнице. Она не плакала со времен... ночи, когда Диана ударила ее и съехала из дома.

— О-оу, — проговорила Кэт.

— Не пялься на него, — пробормотала Эврика, без сомнений Кэт имела в виду Эндера.

— На кого? — прошептала Кэт. — Я говорю про колдунью вон там. Не привлекай внимания и она, может быть, нас не заметит. Не смотри, Эврика, не —

Ты не можешь не смотреть, когда кто-то говорит тебе не смотри, но один быстрый взгляд заставил ее пожалеть об этом.

— Слишком поздно, — пробормотала Кэт.

— Будро.

Фамилия Эврики казалась задрожала словно ударная волна по полю.

У Майи Кейси был такой же глубокий голос, как и у подростка — он мог одурачить тебя, если ты не видела лица. Некоторые потом никогда не восстанавливаются после первого взгляда на нее. Майя была необыкновенной с тонкими темными волосами, которые свисали волнами прямо до самой талии. Она известна своим быстрым защелкиванием замков в коридорах школы и на удивление изящной грацией благодаря ногам, которые она растягивала десятилетиями. Ее гладкую, светлую кожу покрывали десять самых причудливо красивых татуировок, которые Эврика когда-либо видела — в том числе коса из трех различных перьев, спускающаяся по предплечью, маленький камея портрет своей мамы на плече, и павлин под своими перьями чуть ниже ключицы — их все она придумала сама и набила в местечке под названием «Электрический Ледилэнд» в Новом Орлеане. Она являлась старшеклассницей, роллершой, известной по слухам колдуньей, выходящей за рамки всех группировок, контральто в хоре, чемпионкой штата по верховой езде, и еще она ненавидела Эврику Будро.