— Возможно, ты способен причинить боль другим и забыть об этом, но я не такая, Лэн.

— Они позволили причинить себе боль. Кто я такой, чтобы не потакать им?

— Ты невозможен, и с тобой невозможно спорить, — она тяжело вздыхает. — Честно говоря, я не знаю, что мне в тебе понравилось.

Я ухмыляюсь.

— О? Это признание?

— Нет, это я называю себя сумасшедшей. Думаю, мне понравилась идея о тебе, но, когда я подошла ближе, то поняла, что ты похож на свои статуи. Снаружи великолепен, — она похлопывает меня по груди. — Внутри пуст.

— Ты сказала, великолепен?

— Просто уходи, Лэн. Мне нужно закончить кое-какую работу.

— Не так быстро, — я делаю шаг перед ней, загораживая ей проход. — Видишь ли, я знаю, что ты променяла меня на Джереми, и, хотя я ранен в свое маленькое черное сердечко, я позволил этому случиться, потому что ты можешь помочь мне свергнуть его.

— Ты… знал?

— О твоих чувствах ко мне? Ты не могла быть более очевидной, Сес.

— Почему ты ничего не сказал?

— Ты не говорила, тогда почему я должен был? Кроме того, это был всего лишь этап, нет? Потому что ты каким-то образом попала в поле зрения Джереми, и тебе это стало нравиться. Я болел за тебя. Даже поощрял это. В той драке я заметил, что он смотрит на тебя, и мне захотелось проверить его, поэтому я спросил: «Каково это – фантазировать о ком-то, кто любит меня?». Меня за это немного избили, но подтверждение того, что у него есть к тебе чувства, стоило того. Могучий Джереми в любви. Разве это не поэтично?

С ее губ срывается вздох.

Вот и все, Сесили. Верни этого ублюдка и оставь некую музу без другого выбора, кроме меня.

И, да, я давно знал о неортодоксальных отношениях Сесили и Джереми, вот почему во время подпольной драки, когда у меня появился шанс надавить на Джереми, я сделал это впечатляющим образом и преуспел с блеском.

Моя подруга детства медленно приходит в себя и смотрит на меня так, словно я вырезанный из картона человек, что не так уж и далеко от истины.

— Я не люблю тебя. Никогда не любила.

— А вот он так не думал, — моя ухмылка расширяется. — Прости, я хотел сказать «не думает».

— Неважно, — она протискивается мимо меня, предпочитая сосредоточиться на скучном занятии – расстановке корма по полкам. — Мы больше не вместе, и даже если бы были, я бы никогда не помогла тебе причинить ему боль.

— Ты уверена? Потому что у него на руке висит блондинка-бомба, которая приклеилась к нему, как суперклей. А еще есть ее немой клон. Сестры Соколовы претендуют на его внимание, и, если ты ничего не предпримешь, он достанется одной из них.

Она напрягается, но вскоре ее плечи опускаются.

— Он может делать все, что захочет. И не называй ее немой. Это не очень хорошо.

— Я не хороший.

— Потрясающе, — Сесили закатывает глаза. — Кроме того, Мия рядом только для того, чтобы присматривать за сестрой. Не похоже, чтобы ее интересовал Джереми.

— Или она хочет, чтобы ты так думала, пока она извивается вокруг него, как змея.

Майя флиртует по своей природе. Мия не знала бы, как флиртовать, даже если бы взяла урок этого искусства. Несмотря на свое отношение и обширные извращения, на самом деле она замкнута и немного невежественна. Поэтому тот факт, что она целенаправленно проводит больше времени с Джереми, является тревожным сигналом в любом словаре.

— Суть в том, чтобы вернуть Джереми. Это последняя любезность, которую я окажу тебе, прежде чем перережу ему горло и вылеплю из него самую уродливую статую.

— Я не помогу тебе, Лэн.

— А я и не хочу, чтобы ты помогала мне. Просто убери его с радаров.

Она делает паузу и склоняет голову набок, изображая высокомерное дерьмо, которым она определенно не является.

— О. Я поняла. Это из-за Майи? Может быть, Мии? Обеих?

— Не забивай себе этим голову и просто продолжай свои странные отношения с Джереми.

Ее плечи опускаются, и она вздыхает, как старушка, пережившая обе мировые войны.

— Я не могу.

— Почему нет?

— Я его больше не интересую.

Я пристально смотрю на нее. Это что, какая-то отвратительная шутка? Люди, в том числе и мои друзья – чертова головная боль. Серьезно, что бы все делали без меня в своей жизни?

— Больше не интересуешь? На какой планете ты живешь, Сесили? Этот парень преследует тебя, как гад, и при этом улыбается – клянусь гребаным Бог, я думал, что он не знает, как улыбаться. Кроме того, у него развился какой-то странный фетиш, связанный с устранением любого, кто создает тебе проблемы. Тот учитель, который оказал предпочтение ребенку его друга? Джереми был причиной, почему его перевели. Те игроки в американский футбол, которые воровали и резали твои учебники? Джереми устранил их. Те парни в клубе, которые танцевали с тобой? Джереми избил их до полусмерти, а одного ввел в кому. О, и еще одна новость: он замучил Джона до смерти, поливая его водой, и угрожал убить его родителей, братьев, сестер и всех, кто ему дорог. Затем он рассказал его семье обо всех скандалах, в которые он мог бы их втянуть, вынеся на всеобщее обозрение их грязное белье. Только поэтому Джон сдался. В тюрьме его по-прежнему избивают каждый день, потому что Джереми и вся его поганая свита имеют возможность платить людям, которые могут это сделать. В тюрьмах Англии, которые должны находиться далеко от их территории, но не находятся. Ты все еще думаешь, что это не интерес?

Рот Сесили на несколько секунд приоткрывается, прежде чем она приходит в себя.

— Откуда ты все это знаешь?

— У меня есть кое-кто, кто преследует его точно так же, как у него есть кое-кто, кто преследует меня.

— Преследует тебя?

— Да. Думаешь, он уже знает, что я здесь?

В ее светлых глазах, как в заразной болезни, мелькнула паника.

— Лэн, что бы ты ни планировал, прекрати это.

— Ты нужна мне с ним, Сес. И это не просьба, — я провожу пальцами по ее щеке и успеваю потянуться вниз до того момента, когда чувствую движение позади нас.

В чистом подражании карикатуре меня отталкивают от Сесили с силой, которой я мог бы противостоять, но предпочел этого не делать.

Джереми бьет меня кулаком в лицо. Я позволяю себе упасть на землю, когда замечаю очень маленький и очень знакомый ботинок. Мия смотрит на меня сверху вниз, как в тот день на разрушенной крыше, ее глаза похожи на расколотый полуночный дождь и раздавленные кошмары.

Мой собственный гребаный падший ангел.

Она поднимает ботинок и пинает меня по яйцам.

Я ворчу, подавляю улыбку, затем переворачиваюсь на спину. Моя губа увеличилась вдвое, и я чувствую вкус металла, но все еще ухмыляюсь.

— Привет, мышонок. Скучала по мне?

Она смотрит на меня пристально, как будто я возглавляю список ее убийств, и отмахивается от меня, за что через несколько минут ее трахнут как грязную шлюху. Затем она подает знак Джереми, который хватает Сесили за локоть и предъявляет претензии, до которых мне нет никакого дела.

— Он весь мой. Не вмешивайся, не говори Николаю и не выходи с ним на связь. Я разберусь с ним сама, как мы и договаривались, — Мия кладет руку на бедро, когда заканчивает, ее лицо и тело излучают больше настроя, чем следовало бы.

— Он весь твой, — говорит Джереми.

— О? — я вскакиваю и завязываю маску на шее. — Мне придется отказаться от любой сделки, которую вы двое заключили, — я хватаю другую руку моей подруги детства. — У нас с Сес свидание.

Я смотрю на Мию, которая изо всех сил целится метафорическими лазерами туда, где я держу Сесили.

Следовало подумать о моем возмездии до того, как решила поиграть в призрака, муза.

— Единственное свидание, которое у тебя будет – это твои похороны, — Джереми тянет Сесили, а я отпускаю ее, так что она приземляется на него. Я слишком хороший купидон и должен быть вознагражден за свои старания.

— Некрофилия. Пальчики оближешь, — я облизываю губы, глядя на Мию.

Она поднимает ногу, без сомнения, чтобы уничтожить фамильные драгоценности раз и навсегда, но на этот раз я кладу руку ей на лоб, останавливая ее движение.

— Иисус гребаный Христос, успокойся и перестань вести себя как бешеная собака.

Как и следовало ожидать от ее вспыльчивости, она пинается, дерется и пытается отпихнуть меня, но все это в основном заканчивается в воздухе. Я легко блокирую ее и одариваю Джереми своей самой провокационной ухмылкой.

— Отпусти Сесили.

— Нет.

Моя подруга начинает вырываться.

— У тебя нет права прикасаться ко мне.

Они свирепо смотрят друг на друга в нелепой игре в «труднодоступных». Но это ничуть не хуже, чем Мия, которая все еще пытается пнуть меня, показываю, что убьет меня.

— Послушай ее, — я говорю. — Каково это – быть вторым выбором? На самом деле, тебя бы даже не было в ее списке, если бы ты не преследовал ее.

Джереми бросается на меня со всеми своими демонами, вооруженными автоматами. Успех провокации? Сто процентов.

Сесили встает между нами спиной ко мне и смотрит на своего заклятого врага, который по иронии судьбы оказывается мужчиной, в которого она влюблена.

— Прекрати это.

— Отойди.

— Я сказала, прекрати это.

— А я сказал, отойди нахуй.

Время позволить им делать свое дело. Этот тщательно продуманный план может обеспечить мне место в ООН, если я когда-нибудь задумаюсь о мире во всем мире как о выборе профессии.

— Мы уходим отсюда, — я тащу Мию за руку, пока она борется, упирается локтями и использует все возможные уловки, чтобы освободиться из моей хватки. И пока я сдерживаю ее безумие, не могу удержаться от того, чтобы не бросить через плечо: — Помни, Сес. Ты полюбила меня первым.

Джереми делает шаг ко мне, но Сесили снова останавливает его.

Вскоре мы с Мией оказываемся на улице. Ее агрессия усиливается и она пытается ударить меня по колену.

Я раскачиваю ее маленькое тело и прижимаю к стене под слабым светом уличного фонаря. Свет отбрасывает мягкое сияние на ее маленькое личико и придает едва заметный блеск ее светлым локонам, переплетенным голубыми лентами.

Короткое платье обнажает ее стройные длинные ноги, и мне хочется думать, что она нарядилась для меня. Не помогает и то, что прошло больше времени, чем мне хотелось бы, с тех пор как она осчастливила меня своим назойливым присутствием.