Глава 125. Прошлое (часть 2)

- Я не умею говорить комплименты, - ни с того ни с сего дрожащим голосом выпалил Гу Ян.

Он как будто пропустил через себя трагические воспоминания Ян Суйчжи. В его представлении двадцатилетний профессор Ян был немного ниже ростом, немного худее, но с задором в глазах, присущим всем молодым людям. При этом, этот Ян Суйчжи всегда выделялся из толпы и был одинок.

- Что? - не понял его Ян Суйчжи.

- Я не умею говорить комплименты и хвалить, но в будущем, что бы с тобой ни произошло - пусть даже самая малость, пусть что-то совершенно обычное и неинтересное - ты всегда можешь мне об этом рассказать. Мне бы очень хотелось это знать.

Его слова вызвали дрожь в теле Ян Суйчжи, и невыносимая нежность захлестнула его с головой. Это было потрясающее чувство, которое хотелось испытывать снова и снова. Интересно, но такую бурю эмоций профессор Ян испытывал только в присутствии Гу Яна. Такому Гу Яну было невозможно ни в чём отказать - по крайней мере, Ян Суйчжи не мог ему сопротивляться.

Выдохнув, Ян Суйчжи слегка расслабился, прикрыл глаза и окунулся в прошлое на двадцать с лишним лет назад. В те дни он всё ещё жил в родительском доме, особо ни о чём не заботясь. Он вспомнил, как стоял прижавшись головой к окну и рассказывал кому-то в комнате:

- В последние дни со мной произошла парочка неприятных ситуаций...

Это было мимолётное воспоминание. Может даже поток фантазии. На мгновение Ян Суйчжи представил, что этим кем-то, стоящим в комнате, был Гу Ян.

Где-то вдалеке проехала машина, осветив комнату фарами. Настроение в комнате сменилось - Ян Суйчжи слегка отодвинулся и тихонько заговорил:

- Я знаю, что тебе интересны детали того медицинского дела. На самом деле тебе не нужно так осторожничать. Это не запретная тема. Просто я не знаю, с чего начать.

До этого Гу Ян не особо знал подноготную этого дела, но после рассказа профессора Яна о смерти родителей он начал немного понимать некоторые детали. Родители Ян Суйчжи умерли из-за неудачной генетической операции, и то дело также было связано с неудачной генетической операцией.

- Подзащитный... - осторожно начал Гу Ян.

Он не знал, как именно продолжить, но Ян Суйчжи уже перехватил инициативу:

- Подзащитный... мой клиент - Билл Лю - он был связан с операцией моих родителей.

Всё-таки жизнь - удивительная штука. Ян Суйчжи, исполняя последнюю волю родителей, более десяти лет давил в себе все подозрения касательно их смерти, а в итоге хватило всего одного дня, чтобы они выплыли на поверхность.

Похожая медицинская ошибка, одинаковый исход операции, практически те же лица, принимающие участие в операции... Ему даже доказательства не нужны были - всё и так было понятно. Ян Суйчжи как будто снова вернулся в свои пятнадцать лет.

Он надеялся, что подзащитный окажется за решёткой. Надеялся, что тот испытает все те же муки, что испытывали и его жертвы, и их близкие. Надеялся, что обвиняемый на своей шкуре прочувствует, каково это - более десяти лет прожить в пустоте и одиночестве.

Ему даже захотелось полететь на Хелан и, встав на могиле родителей, сказать им:

- Вот видите, мои подозрения оказались не беспочвенными. Разве вы не должны воскреснуть и извиниться за то, что запретили мне даже думать о чём-то подобном? Ну и что, что прошло десять лет. Я - человек добродушный. Я с удовольствием приму ваши извинения.

К сожалению, его никто бы не услышал. Никто бы не воскрес и не обнял бы его, и не принялся бы извиняться.

- Как только я получил это дело, я был настолько взволнован, что даже не мог прочитать все файлы. За всю мою жизнь это был, наверное, единственный период, когда я был настолько не собран и не спокоен. Позже я наконец-то изучил все материалы дела и в итоге обнаружил, что в доказательствах со стороны обвинения были "дыры".

Это были небольшие недочёты в деталях. И может быть в другом деле на них никто бы и внимания не обратил, но...

Но Ян Суйчжи их выявил. А раз он их выявил, то уже не мог их игнорировать.

Все, включая его самого, были уверены в виновности Билла Лю, но... но эти "дыры" существовали. Пусть эти недочёты и были допущены кем-то из прокуратуры, но они были. А значит был и один шанс на миллион, что Билл Лю мог быть невиновен.

А раз существовала такая вероятность, то он - как адвокат защиты - был обязан защищать своего клиента.

В те дни Ян Суйчжи закрылся в своей комнате и некоторое время не выходил из неё.

- У меня тогда было много плохих мыслей. Я мог бы проигнорировать эти недочёты, мог бы даже скрыть их, чтобы никто другой не заметил. Я мог бы так заговорить свидетелей, что они и сами бы не поняли, как дали бы ложные показания. Стоило мне только захотеть, и я бы нашёл миллион способов, чтобы засадить его за решётку, - Ян Суйчжи устало улыбнулся. - Тебе не кажется это тревожным? На самом деле я сейчас немного приукрашиваю действительность. Я не могу быть более честен с тобой, не могу рассказать тебе те страшные мысли, что приходили мне в голову.

- В те дни у меня голову разрывало от кучи идей - одна хуже другой, но... - Ян Суйчжи попытался улыбнуться, пытался поддержать иллюзию нормальности, но эта попытка оказалась безуспешной. - Это не то, чего они хотели бы. Видишь? Я безнадёжен, когда дело касается моих родителей. Прошло более десяти лет, а я всё ещё не хотел, чтобы они увидели меня таким...

- Как будто они вообще могут меня увидеть, - с горечью добавил он.

На самом деле Ян Суйчжи никогда не считал себя хорошим человеком. И всё же на протяжении тех коротких - и в то же время бесконечно длинных - десяти с лишним лет он пытался жить в соответствии с ожиданиями родителей. Он помогал благотворительным организациям и детским приютам, помогал тем, кто нуждался в помощи - как будто пытался восстановить справедливость.

А потом он с удивлением обнаружил, что это желание помочь стало его неотъемлемой частью. Наверное, это стало наследием родителей - наследием, от которого ему никак не избавиться.

- Я три дня не выходил из дома, а затем принял решение заявить о невиновности клиента.

Это решение далось ему тяжело, ведь он собственными руками гарантировал свободу Биллу Лю.

- В те дни меня преследовали мрачные мысли: я не хотел жить счастливой жизнью. Надеялся, что люди будут шарахаться от меня, как от огня. Я как будто сам себя наказывал. Сейчас даже не смогу сказать, с чего вдруг родилось это дурацкое решение.

В тот период он вёл себя развязно и нахально, говорил на публику эпатажные фразочки, был резким и грубым - в общем, сам себе строил образ жадного до денег адвоката, которого больше ничего не интересует.

В итоге всё сложилось, как он и хотел: люди начали его презирать, бросались в его адрес грубыми словечками и желали ему всего самого плохого.

Было противно вспоминать эти дни. Гу Ян тоже не хотел, чтобы он в деталях вспоминал события тех дней, поэтому поспешил перебить его:

- Я наткнулся на неопубликованную статью. В ней говорится, что ты ходил на суд над Биллом Лю - ну, когда его повторно обвинили.

Ян Суйчжи угукнул.

Билла Лю позже обвинили по другому делу. Оказывается, что это Ян Суйчжи некоторое время вёл расследование и послал полиции анонимную наводку. На этот раз дело было гораздо крупнее, а доказательства - железобетонными.

- В те дни я изучал все дела, связанные с ним, но так и не смог найти прямых доказательств, уличающих его в причастности к смерти моих родителей. К счастью, вердикт по повторному делу оказался хорошим - он получил пожизненное заключение. Жизнь за жизни. В некотором роде, это приемлемый приговор.

В день суда он в одиночестве сидел на последнем ряду, молча выслушал приговор и молча ушёл.

В тот день Ян Суйчжи исполнилось двадцать семь лет.

Он всё ещё помнил детские дни рождения: помнил, как мама снимала на камеру пожелания; помнил, как она подшучивала над ним; помнил даже, как он рисовал ветку гибискуса. Всё это было так живо в его памяти, как будто случилось буквально вчера.

Вот только на самом деле он провёл в одиночестве целых двенадцать лет.

- Я иногда думаю о том, как было бы чудесно, если бы я всё же нашёл доказательства. Может родители наконец упокоились бы с миром, - Ян Суйчжи на мгновение замолчал, - Но глупо думать об этом - в конце концов, он и так получил пожизненное. А остальное - это уже для успокоения моей души. Они ведь лежат под могильной плитой, так как же они смогли бы увидеть суд?

В этот момент Гу Ян вдруг понял, почему Ян Суйчжи всегда с таким рвением вымывал руки.

Это была навязчивая идея - такая же, как и желание вызвать ненависть людей.

Он так много лет провёл в одиночестве, что привык один справляться со всеми проблемами. Если его не радовал результат, он тут же принимался ненавидеть себя - он самым первым начинал корить себя и обвинять в неудаче.

Но при этом, он всегда держал спину прямо. Он знал, что впереди у него ещё длинная дорога, и ему придётся идти по ней одному...

Комната погрузилась в тишину. Спустя долгое время Гу Ян напряжённо произнёс:

- Теперь я понимаю.

Ян Суйчжи слегка дёрнулся и с непониманием уставился в глаза Гу Яну. А тот нежно взял его руку, поднёс её к лицу и вдруг осторожно поцеловал указательный палец... затем средний, безымянный и наконец мизинчик.

Он одним за другим целовал его пальчики, и с каждым поцелуем Ян Суйчжи чувствовал, что его разрывает от нежности.

- Подними голову, - прохрипел он.

Когда Гу Ян повиновался, он осторожно поцеловал его в подбородок, затем в уголок губ, после чего прикоснулся к губам.

В этот момент в голове Ян Суйчжи звучали пожелания на день рождения:

Мы надеемся, что ты проживёшь беззаботную жизнь. Что тебе никогда не придётся страдать, не придётся резко взрослеть. Что тебе не придётся столкнуться с трудностями, не придётся делать сложный выбор...

Закрыв глаза, он целовал Гу Яна. Сейчас - спустя долгих двадцать восемь лет - он наконец мог им ответить: