Глава 31

ШОН

Страсть. Возбуждение. Желание.

В течение нескольких недель, вплоть до сегодняшнего дня, я считал, что познал всю глубину этих эмоций. Я ошибался. Как же ошибался. Испытанное ранее было лишь выцветшим подобием. И я знал, кого благодарить за внезапное озарение.

Видя, как Ксандер возвращается с тюбиком и презервативом в руке, я попытался не забегать вперед и откинуть возникшую перед глазами картину, где он раскатывает на моем члене латекс, а потом смазывает его по всей длине. Иначе еще немного, и я взорвался бы.

Ксандер остановился передо мной, и я зажал основание стояка. Потом наклонившись, он оседлал мои бедра, и я почувствовал, что мое тело вот-вот предаст меня.

Глянув на мой пах с большим интересом, Ксандер разорвал зубами упаковку. Еще две секунды, и я был бы готов умолять его прикоснуться ко мне, заговорить со мной или сделать со мной что-нибудь, но он вовремя протянул руку и неспешно обхватил мой член.

Молчание Ксандера заводило не меньше, чем его движения, предвкушение в ожидании росло со скоростью надвигающегося товарного поезда. Прежняя нервозность из-за первого раза с мужчиной исчезла. В голове осталась одна мысль: об удовольствии, его и моем.

Ксандер мягко раскатал латекс по моему члену до самого основания, мимо воли заставив меня дышать тяжелее и чаще. Затем встал на колени и пододвинулся ближе.

Подхватив его под задницу, я притянул его к себе и поцеловал. Почувствовав, как наши члены столкнулись, я застонал от чистого удовольствия.

— Господи, Ксандер, я сейчас умру.

— Хм, не думаю, — прошептал он мне в губы и положил ладонь на грудь. — Сердцебиение в порядке, дыхание тоже стабильное… хотя сейчас оно немного рваное.

— Бывает, когда на моем члене сидит такое сексуальное очарование.

— Не моя вина. Ты сам предложил на прошлой неделе посидеть у тебя на коленях. С тех пор я никак не мог отделаться от этой идеи.

Я провел рукой по его спине до затылка и, прикусив пухлую нижнюю губу, ответил:

— Я не жалуюсь. Я объясняю.

Ксандер радостно улыбнулся и, приподнявшись, взял смазку. Не сводя с меня глаз, он открыл крышку и выдавил немного содержимого тюбика себе на ладонь.

— Мне самому сделать это или…

В ответ на вопрос я накрыл его руку. В какую бы скользкую игру мы дальше не играли, я хотел быть не наблюдателем, а ее участником, даже несмотря на свою неопытность… временную неопытность.

Отложив тюбик в сторону, Ксандер потянулся к моему члену, а я — к его заднице. Когда он уперся мне в грудь ладонью и наклонился вперед, стараясь сильнее раскрыться, я понял: нам нужно больше смазки, чтобы ему было легче.

Скользкими пальцами я несколько раз прошелся по его расселине, затем одним кончиком потер его дырочку, и ладонь на моем стволе сжалась крепче.

— А-а-а, ладно… — сказал я, кивнув. — Давай посмотрим, что еще тебе нравится, Ведущий.

Глаза Ксандера блеснули. Пока его кулак продолжал ласкать меня по всей длине, я добрался до его яичек и, коснувшись их, услышал в ответ рваный вдох, а потом судорожный выдох.

Щеки Ксандера порозовели, губы покраснели и припухли от поцелуев. Уставившись ему прямо в глаза, я осторожно просунул в него палец, и Ксандер, подавшись навстречу, застонал.

— Этот звук — самый сексуальный из всех, что я слышал.

— Этот звук означает: «давай глубже».

Я снова погладил теплую кожу и медленно скользнул пальцами внутрь. Ксандер запрокинул голову, и из его горла снова послышалось восхитительное урчание.

Если он так реагирует на пальцы, то как тогда будет реагировать на мой член? Ксандер терся о меня, стараясь хоть немного сбросить напряжение, и из его стояка стекало предсемя, оставляя влажные капли на моей коже.

Вдруг, словно прочитав мои мысли, Ксандер положил руки мне на плечи:

— Я больше не могу ждать. Не могу.

Понимая его отчаяние и нужду, я горячо поцеловал Ксандера. Это было похоже на небесную благодать и одновременно на пытку.

Коснувшись ноги, я подтолкнул его, побуждая встать на колени. Нависший сверху Ксандер выглядел точь-в-точь как в моих фантазиях. Затем, положив руку на свой уже болезненно напряженный член, я устроился поудобнее и поднял его вертикально вверх.

— Да. — Ксандер начал медленно опускаться, его руки дрожали. Когда головка коснулась колечка мышц, он зашипел: — Шон, полностью… Медленно, но я хочу полностью.

Просить дважды не пришлось. Его тело было горячим и тугим, его плоть медленно втягивала мою, словно была для этого создана. Когда Ксандер был уже на полпути, я отпустил себя и взял его за бедра. Вдавив пальцы в пылающую кожу, я сильно сжал их, и Ксандер, зажмурившись, сел до самого основания.

Бля-я-я. Я никогда еще не был так возбужден. Оргазм грозил накрыть в любую секунду, поэтому нужно было начинать двигаться. Иначе я мог кончить, едва прикоснувшись к его заднице.

— Ксандер, — позвал я, нежно погладив по спине. Он открыл глаза, и сверкнувший в них дикий голод сказал мне, что он, как и я, давно на грани.

Облизнув губы, Ксандер передвинул руки с моих плеч на затылок и медленно задвигался.

Удовольствие оказалось нереальным, ощущения — запредельными. Чувствуя запах его возбуждения от капель, беспорядочно усеявших мой живот и бедра, я держался из последних сил. Ксандер извивался на мне, то вставая на колени, то садясь до упора обратно, и откровенно, по-первобытному использовал меня для собственного удовлетворения.

— Шон, — проговорил Ксандер, взяв мой затылок в замок и ускорив темп. — Сверху. Я хочу тебя сверху…

Зафиксировав его со спины, я поерзал, чтобы уложить нас на ковер. Как только лопатки Ксандера коснулись пола, он обнял ногами мою талию, и я, упершись руками по обе стороны от его головы, предупредил:

— Держись.

Набросившись, словно дикарь, я грубо поцеловал его и начал двигаться. Жестко войдя на всю длину, я услышал, как Ксандер застонал. Я делал это снова и снова, пока он не слетел с катушек. Кольцо из ног на талии сжалось и притиснуло меня сильнее к лежащему подо мной телу, но потом руки на моем затылке напряглись, весь Ксандер замер, и нас обоих накрыла волна мощнейшего оргазма.

— Черт… Вот черт.

Я знал, что после секса с Ксандером между нами, возможно, многое изменится. Но когда он, разомкнув ноги, отпустил меня и уронил руки вниз, я понял: самым большим изменением был не факт секса с мужчиной, даже Ксандером.

Что-то изменилось внутри меня. Когда Ксандер отодвинулся, и наши тела разъединились, у меня появилось ощущение неполноценности. Я перекатился на бок, но поняв, что мне это не нравится, подтянул Ксандера к себе обратно. И когда он, интуитивно прижавшись, облегченно выдохнул, я почувствовал себя, наконец, в полном порядке.

Глава32

КСАНДЕР

Только перед рассветом мы смогли оторваться от пола и забраться на кровать. Сейчас мы лежали в постели со скомканной простыней, покрывавшей только наши щиколотки. В камине потрескивал огонь, наполняя комнату приятным теплом. Шон растянулся на спине, а я — на животе, закинув одну ногу ему на колено.

Покрытый тонким слоем пота, мерцавшего в отблесках пламени, Шон расслабленно обнимал меня одной рукой. Сам я был на седьмом небе от счастья и остался бы тут навсегда.

— Вы как-то ужасно молчаливы, господин Ведущий. Все хорошо?

Я расплылся в улыбке и провел пальцем от его груди до пупка прямую линию.

— Я слишком устал, чтобы говорить.

— А-а-а… я тебя вымотал. — Шон поцеловал меня в волосы. — Тогда не обращай на меня внимания. Я полежу тут тихонько, гордо наслаждаясь моментом, можно?

Я рассмеялся и, уткнувшись лицом Шону в грудь, поцеловал и лизнул соленую кожу.

— Можно.

Едва касаясь, Шон водил пальцами у меня между лопаток, в такт своему вдоху и выдоху. Его дыхание было плавным и ровным, оно успокаивало, как и вся обстановка в комнате. И в какой-то миг я понял, что впервые за несколько недель ни разу не вспомнил о сталкерах, нападениях и моменте, когда Шон на моих глазах почти…

— Эй, а ты сможешь научить меня расслаблять горло так, чтобы…

Я поерзал под прижимавшей меня рукой и, приподнявшись, посмотрел на Шона. Он выглядел сонным и довольным, на сексуальных губах играла улыбка. Но я прекрасно понимал, что он сейчас делал.

Шон был слишком умным и видел слишком глубоко. Он отвлекал меня, и я решил пойти у него на поводу.

— Чтобы что? Слабó закончить фразу с невинным лицом?

Он закусил губы, будто действительно размышлял.

— Тебе не кажется, что невинностью тут даже не пахнет?

Подумав над своими словами, я рассмеялся и коснулся его обмякшего члена.

— Ага. И что касается твоего вопроса, то потребуется много времени и практики.

— Я так и думал, — проговорил Шон. — Повезло, что времени у нас навалом.

Покачав головой, я обвел глазами нижнюю часть его тела. Остановив взгляд на неровном шраме на боку, я провел пальцами по ярко-розовому рубцу.

— Повезло — не то слово.

— Эй, — зажав мои пальцы, Шон поднес их к губам. — С моей работой подобные случаи — издержки профессии.

— Да, но за них отвечаю не я.

Шон взял меня за подбородок и, приподняв, заглянул в глаза.

— За этот тоже отвечаешь не ты.

Я вздохнул и отвел взгляд, но Шон покачал головой.

— Нет, мы не будем повторяться. — Приподнявшись, он прислонился к изголовью, подтянул меня к себе и укрыл нас простыней. — Хватит себя корить. Травма может быть разной — физической, эмоциональной или ментальной. И то, что на тебе нет внешних повреждений, не означает, что твоя душа и разум не пострадали.

Я открыл рот, собираясь ответить, но Шон прижал палец к моим губам:

— Я помню, что мы с тобой говорили о случившемся. Что ты детально все обсудил с Николсом и считаешь, что этого достаточно. Но хочу тебя заверить: нет, этого не достаточно, и в этом нет ничего постыдного. Капитан записал меня на прием к нашему врачу на следующей неделе. Думаю, тебе тоже стоит поговорить с кем-то.

Я помассировал пальцами лоб и закрыл глаза, желая раз и навсегда избавиться от продолжающих терзать меня мыслей. Почему нельзя их просто выключить? Почему так сложно оставить их в прошлом и двигаться дальше?