Но Чунхуа не дал им даже этого.

Старое дворянство не позволило.

Ради Чунхуа эти люди вошли в адское пекло, сражались на пределе человеческих сил и с трудом вытащили обратно свои изломанные тела. И после всего как отнесся к этому сидевший на троне государь?

«Эй? Разве вы не должны были сгинуть в аду? Зачем вы вообще вернулись? Что мне с вами теперь делать? Я ведь не могу допустить, чтобы армия из холопов во главе с вышедшим из рабов генералом когда-нибудь была похоронена на Горе Духов войны. Это ведь привилегия дворянства, не так ли? Сдохнуть в муках — удел простолюдинов, им и заброшенной братской могилы хватит. О каком надгробии может идти речь?»

Поэтому, хотя Гу Ман взбунтовался и ушел, этот его поступок точно не было тем, которого Мо Си не мог понять и простить.

...Но почему именно империя Ляо?

Люди Ляо в массе своей были совершенно безумны. Каждый раз, завоевывая новую страну, они устраивали кровавую резню, ели людей и пили их кровь… Они были настолько одержимы идеей мирового господства, что, ради великой цели были готовы уничтожить даже собственную страну. Так почему же Гу Ман выбрал империю Ляо? То самое Ляо, которое убило его отца! Эту страну каннибалов, опорой которой были темные искусства и черная магия. Империю, что в своем стремлении уничтожить все живое стала бедствием для всего смертного мира! Почему?!

Ради мести? Из ненависти?

Или потому, что империя Ляо была одной из тех немногих великих держав, которые могли сразиться с Чунхуа на равных? Неужели так нужно было отбросить человечность, пожертвовать своей верностью и войти в это дьявольское гнездо, чтобы получить шанс когда-нибудь во главе армии ворваться в родной город, вырвать сердце предавшего его государя и втоптать в грязь кишки и мозги унизивших его дворян?!

Мо Си настолько ушел в свои мысли, что не успел парировать удар, и меч Шуайжань был выбит Гу Маном из его рук.

Вжух! И штык-нож оказался приставлен к груди Мо Си.

Гу Ман никак это не прокомментировал и ничего больше не предпринял, только бросил на него равнодушный взгляд и сказал:

— Ты проиграл.

Мо Си промолчал, Призрак же довольно хохотнул и с чем-то похожим на сочувственный вздох, вновь обратился к нему:

— Князь Сихэ, я ведь предупреждал, но у вас все еще не хватает духа сражаться с ним в полную силу.

— …

— Из уважения к этой вашей слепой любви, я развею ваши сомнения, — он сделал многозначительную паузу, а потом с большим удовольствием объявил, — Гу Ман перед вами настоящий. Просто замечательно, что вы не пожелали причинять ему боль, ведь, как не крути, сейчас в бою он вам не ровня. Однако… — он довольно хмыкнул, — хотя ваши чувства до сих пор не угасли, с ним все совсем иначе. Сейчас Гу Ман одержим демонической энергией и будет слушать только меня. Если я захочу, чтобы он убил вас, его рука не дрогнет.

Голос шел отовсюду, словно змея обвиваясь вокруг него:

— Настоящая опасность Людских Грез именно в том, что трудно принять решение, если не знаешь, где правда, а где ложь. В конце концов, вы поняли это? Жаль, но это знание вас уже не спасет.

Призрак рассмеялся и отдал последний приказ:

— Давай, убей его!

Лазурные глаза Гу Мана потемнели. Он сразу же поднял руку и взмахнул ножом, чтобы нанести удар. Но в тот же миг красный лотос на шее Мо Си ярко вспыхнул и несколько десятков сияющих алым духовных мечей вырвались из его тела!

Не ожидавший этого Гу Ман шарахнулся в сторону, пытаясь увернуться. Подняв руку с ножом, он смог разбить несколько атаковавших его магических мечей. Полностью поглощенный борьбой с защитным массивом Мо Си, он не заметил, как его ноги были связаны вновь превратившейся в хлыст Шуайжань, и, потеряв равновесие, рухнул на колени. Чтобы не распластаться на земле, ему пришлось использовать для опоры незанятую ножом руку. Подняв голову, он злобно посмотрел на Мо Си:

— Ты!.. Притворился проигравшим! — процедил он.

Со сложным выражением лица Мо Си рассеял свой защитный массив из мечей и сделал шаг к Гу Ману. Его ладонь вспыхнула от концентрированной духовной энергии, побуждая Шуайжань еще сильнее обвиться вокруг пленника. Двумя пальцами он приподнял подбородок Гу Мана и выбил демоническое оружие из его дрожащей руки.

Только после этого мрачный Мо Си заглянул в ясные голубые глаза и холодно ответил:

— …Так и есть. Если бы меня можно было взять голыми руками[4], разве это не стало бы ужасным разочарованием для брата-наставника, вложившего столько сил в мое обучение?

[4] 束手就擒 shù shǒu jiù qín шу шоу цзю цинь «быть схваченным со связанными руками» — обр. в знач.: сдаться в плен без сопротивления; позволить схватить себя.

— ... — Гу Ман никак не отреагировал на его слова и выглядел так, словно вообще не понимает, о чем он говорит.

Мо Си поднял глаза и насмешливо спросил:

— И что дальше, милостивый государь? Если у вас еще остались козыри в рукаве, почему бы вам не использовать их прямо сейчас?

С холодным смешком Призрак ответил:

— Разумеется, я... — но прежде, чем он успел договорить, окружавшая их иллюзия задрожала.

Похоже Призрак был застигнут врасплох. Мо Си услышал пробившиеся сквозь иллюзии звуки проклятий, но даже не подумал ослаблять бдительность. В новых обстоятельствах его враг принял решение отступить:

— Мо Си, исход нашего противостояния еще не определен! Вам меня никогда не поймать, так что не стоит спешить и праздновать победу!

На лице Мо Си не мелькнуло и тени беспокойства. Похоже, посланное государем подкрепление наконец-то, прибыло.

Он увидел, что иллюзия начала складываться, но падающая черепица и камни стен не могли причинить им вреда. Кто-то настойчиво атаковал иллюзию снаружи. Людские Грезы, не выдержав давления, начали разрушаться и выстроенная темным заклинателем декорация деформировалась прямо на глазах.

 Внезапно со страшным грохотом все поместье Ваншу рассыпалось в пыль, а потом даже она исчезла без следа.

— Князь Сихэ! Князь Сихэ! — подкрепление, которое пробилось к ним снаружи, включало двух человек, одним из которых был бегущий к ним со всех ног Юэ Чэньцин. Увидев Мо Си, он вздохнул с облегчением, но заметив Гу Мана, вздрогнул от неожиданности.

— Вы… э-э... с вами все в порядке?

Мо Си снова оказался у подножия Горы Духов войны. Его рука все еще удерживала Гу Мана за собранные в пучок волосы, таким образом полностью контролируя этого беспокойного человека. Красная печать лотоса на его шее исчезла, не оставив и следа.

Прежде чем Мо Си успел что-то сказать, рот открыла вторая часть подкрепления... Кто мог подумать, что государь отправит ему на помощь Мужун Ляня?

Мужун Лянь стоял, прислонившись к дереву. Вся его ленивая поза словно говорила: «мне без разницы, живы вы или мертвы: если выживете, я доложу об успешном завершении спасательной операции, а если умрете, запущу сигнальный фейерверк и заберу тела». С беззаботным выражением лица он полной грудью вдохнул «жизнь как сон», а затем, выдохнув тонкую струйку дыма, сказал:

— Что с ними могло случиться? Все в порядке. Вон, даже его закадычный дружок здесь.

Юэ Чэньцин хотел что-то сказать, но Мужун Лянь снова прервал его. Мельком взглянув на Гу Мана, он холодно усмехнулся и с ядовитым смешком сказал:

— А этот мятежник и правда очень выносливый. До этого я пытал его так, что он дышал-то с трудом, а теперь, посмотрите на него, жив, здоров и полон сил, даже из тюрьмы смог сбежать.

— …

— Князь Сихэ, моя светлость не может не задаться вопросом: он так быстро поправился, потому что вы тайно ухаживали за ним? — с намеком сказал Мужун Лянь, даже не пытаясь замаскировать двусмысленность своих слов.

Не желая иметь никаких дел с этим выродком, Мо Си повернулся к Юэ Чэньцину:

— Почему ты тоже здесь?

— Государь сказал, что, в конце концов, я уже два года как ваш заместитель, кроме того, у меня есть опыт работы с темными заклинаниями царства Ляо, поэтому он велел мне идти, — Юэ Чэньцин вытаращился на него. — Князь Сихэ, вы уже нашли того насильника?

Мо Си быстро осмотрелся и увидел прямо перед собой вход в пещеру. Людские Грезы требовали от заклинателя очень больших затрат духовной энергии, поэтому создатель иллюзии не мог находится слишком далеко от своей жертвы.

— Он внутри, — уверенно сказал Мо Си.

Не теряя времени, три человека вошли в пещеру. Юэ Чэньцин несколько раз с любопытством взглянул на Гу Мана, прежде чем решился задать свой вопрос:

— Князь Сихэ, вы связали его при помощи Шуайжань, но что вы будете использовать против Насильника, когда мы с ним столкнемся?

— …Кроме Шуайжань у меня есть другое оружие.

— Но вам ведь больше всего нравится использовать Шуайжань. Давайте, я поищу что-нибудь, что сможет сдержать его… — почесав в затылке, Юэ Чэньцин принялся копаться в своей сумке цянькунь и, наконец, достал сверкающий золотым сиянием сдерживающий талисман. — Воспользуйтесь этим! Он сделан моей семьей и может…

— То, что сделал твой отец, убери, — прервал его Мо Си. — Его духовная сила слишком подавляющая, поэтому созданные им вещи трудно использовать.

— ...Его сделал не отец, а мой четвертый дядя.

Увидев, что на этот раз Мо Си не стал возражать, горящий энтузиазмом Юэ Чэньцин словно величайшее сокровище на вытянутых руках поднес сдерживающий талисман к Гу Ману.

Гу Ман недоуменно уставился на него.

— ...Ой, у меня от его взгляда мурашки по коже. Эти глаза такие голубые, совсем как у снежного волка. — Юэ Чэньцин почесал шею, не смея снова взглянуть в глаза Гу Ману. Сложив руки, он отвесил ему малый поклон и сказал. — Прости меня, старший брат Волк.

Гу Ман свирепо посмотрел на него. Его яростный взгляд тревожно заметался, словно он хотел рыкнуть в лицо наглецу: «Да как ты смеешь?!»

Но Юэ Чэньцина было сложно запугать и с громким хлопком он наклеил талисман четвертого дяди прямо на лоб Гу Мана.

Автору есть что сказать: