Она дрожала от ненависти, и она действительно была ...
Она знала, что Мо Си обязательно сообщит, что не отпустит ее.
Может быть в следующий момент.
Она внезапно застыла.
Слова на нефритовом бланке постепенно стали ясными, и она увидела, что он был написан красивым шрифтом, который был ей знаком, и на нем было написано только два предложения.
«Ты вымоешь остаток своей жизни. Не будь как Мужун Чэнь».
Мужун Менцзе получила тяжелый удар, в ушах гудело.
Он ... что он сказал?
Он говорил, что знал все о ее заговоре, но после всего, что она сделала, он уже понял, что у человека, сидящего в этой позе, не было грязи. Этот путь залит кровью и сражается друг с другом. Хотя некоторым людям стыдно заводить вокруг себя друзей и родственников, после того, как они восседают на этом троне, они могут процветать в мире и управлять страной с доброжелательностью. Это правильно?
Ее причисляли к трем джентльменам Чунхуа, чье имя не соответствовало правде, но Мо Си не ненавидел ее. Ее джентльменский путь ложен для окружающих, но для Чунхуа это может быть неправда.
Не будб как Мужун Чэнь.
Менцзе смотрела на эти последние слова, долгое время ошеломленно, и наконец медленно приподняла брови.
Не будь как Мужун Чэнь...
Через некоторое время она подняла руку и взяла поддельный свиток истории на футляре. Прочитав его несколько раз, она наконец сконцентрировала кончики пальцев и молча превратила его в пыль ...
Менцзе откинулся на трон, глядя вверх, пот за его спиной медленно остывал. Битва смерть за жизнь, которую она подумала, закончилась еще до того, как она началась. Она широко открыла глаза, и ее глаза отразили тотем резного луча дракона и тигра, ее пальцы сжали подлокотник трона и осторожно потерли его.
Не будь как Мужун Чэнь
Она медленно закрыла глаза, и в уголках ее рта появилась кривая улыбка.
Мо Си ... Ты действительно ...
Она больше не думала об этом, она сидела одна в этом новом зале, построенном под ее собственным надзор.
В настоящий момент есть еще много завалов, ожидающих восстановления. Однако она знала, что здесь откроется новая династия.
Ее сердце колотилось, она уже ударила в барабан, который много лет скрывался в ее сердце, и ее грудь была полна волн.
Она знала, что звездный свет, которого она так ждала, наконец-то озарил ее судьбу после того, как она была пропитана кровью.
Два месяца спустя.
Мужун Лянь шел по берегу реки в Линьи, сломал ветку ивы и медленно прошел мимо.
Академия находится в стадии строительства и будет завершена к концу следующего года. Сейчас у него много свободного времени, он свободно путешествует, и ему нечего делать.
Однако у него было много секретов, которые нужно было переварить в своем сердце, не говоря уже о других, не говоря уже о Мужун Менцзе.
Сейчас она исполняющая обязанности монарха Чунхуа, но из-за ее статуса женщины консервативные и педантичные старые дворяне всегда высмеивали ее за то, что она не король. Но Мужун Лянь знал, что скоро, когда общественное мнение Мэнцзе станет более престижным, она раскроет секрет, который скрывался тридцать лет, и Чунхуа определенно не понравится шум.
Но он поспорил, что окончательным победителем все равно будет Мужун Менцзе.
Эта женщина ... Нет, у этого человека слишком твердые запястья кто ее противник из обычных людей?
Взгляните на те два месяца, которые она находилась у власти. Она всего лишь монарх, и она уже чрезвычайно прилежна в управлении. Таким образом, власть всех этнических групп в династии рассредоточена и слаба, и постоянно проводится новая политика.
Она преследовала Гу Мана и Мо Си как высших героев и планировала исполнить желание Гу Мана и подготовиться к отмене рабства. Она сказала, что академия нанимала мудрецов для приема учеников, независимо от их происхождения.
Кроме того, она стремится отменить жесткое правительство, отказаться от кумовства, снизить налоги и принять совет народа.
В чем ее пятно по сравнению с этими достижениями для обычных людей?
Мужун Мэнцзе ... Мужун Мэнцзе...
Мужун Лянь несколько раз произнес ее имя в душе и не смог удержаться от смеха.
Мужун Менцзе, сын королевской семьи. Его мать из-за страха, что королева убьет его, вязалась с тогдашним старейшиной Шеннунтая, замаскировав его истинную личность с помощью скрытого лекарства.
Мужун Чэнь охранял Мужун Ляня всю свою жизнь, но, в конце концов, он защищал не того человека. Так называемые «драки с друг другом» означали не Мужун Ляня, а принцессу Мэнцзе, которую он всегда считал своей сестрой.
Мужун Лянь подумала об этом и не мог не усмехнуться. Мужун Мэнцзе, которая могла бездействовать как женщина почти 30 лет, в конце концов была слишком жестока. Кто может взять то, что он хочет от такого безжалостного персонажа?
К счастью, ему не потребовалось много времени, чтобы узнать этот секрет, и это было в тот период, когда Мужун Менцзе заботился о нем, когда он был в коме.
Мужун Лянь считает, что с умением Менцзе со временем люди определенно будут говорить о том, что он терпел притворство своей дочери в течение стольких лет. Что касается секретных скандалов, о которых знают лишь немногие, они в конечном итоге будут задавлены колесами времени и рассеется в прах.
В настоящее время в королевской столице сохранился особняк Ваншу. В особняке Сихэ управляющий Ли Вэй решил открыть благотворительный зал, оставив бездомных и бедных временно жить, прежде чем они смогут зарабатывать на жизнь. Ли Вэй сказал, что если бы Си Хэцзюнь был еще жив, он был бы готов увидеть, как он это делает. Юэ Чэньцин остался в столице, но он дал Цзян Фули меха-рисунки, которые Мужун Чуи нарисовал при своей жизни, надеясь, что Цзян Фули сможет запечатать их в месте недоступном для обычных людей.
«В руках хороших людей оружие это охранный инструмент, и инструмент для убийства и резания в руках злых людей. Я думаю, что четвертый дядя определенно не хотел бы, чтобы его руководства попали в руки людей с неправильными намерениями, поэтому, пожалуйста, попрошу лекаря Цзяна выбрать место, чтобы запечатать это»
Цзян Фули наконец запечатал все рисунки Мужун Чуи под священным деревом хайтан на бессмертном острове Шень Таня. Священное дерево бегония обладало скрытым духовным знанием, было праведным и мирным, и он слышал, что оно способно различать добро и зло. Не может быть более безопасного места, чтобы молча охранять последние желания предшественников.
Через несколько десятилетий, сотен лет и, возможно, тысяч лет, в конечном итоге появится другой мастер, не уступающий Мужун Чуи из этого мира, и унаследует это бесконечное сострадание к миру смертных.
И у этих людей есть высокие идеалы, с которыми Мужун Лянь не может сравниться.
Он просто обычный человек с бесчисленными недостатками, а не герой, и он не думал о стольких вещах. Теперь он хочет построить свою академию, начать учеников, выбрать кого-то, кто научит его шести добродетелям и шести искусствам и шести элементам. Он не знал, сможет ли он в будущем учить Шэнь Таня или Хуа Поаня. Он еще во многих вещах не уверен, но в чем он может быть уверен, так это в том, что он составил первую доктрину академии - тот, кто получает ее, должен основываться на ее талантах.
... То, что явно любил иллюзии, но должен был принуждено практиковать фортепьянное искусство, как дворцовый властитель школы, он никогда не позволит этому повториться.
Приятно руководить.
Мужун Лянь удовлетворенно вздохнул, смахнул копоть, дважды кашлянул и покачнулся домой.
Проходя мимо оживленного рынка, он увидел старика, продающего печенье, подрумянившееся и хрустящее, похожее на знаменитую северную выпечку. Муронг Лянь дважды взглянул, затем остановился.
«Эй, старик, давай сделайте мне».
"Здравствуйте!"
Мужун Лянь сделал паузу, но кое-что подумал. Он поколебался и сказал: «... Я возьму два».
Старик, естественно, был более счастлив, выгреб два золотых хрустящих печенья и протянув их ему.
Мужун Лянь не ушел, он остановился и немного подумал, и наконец нехотя сказал: «Забудьте, три».
Пожилой человек: "..."
Неся с собой три дымящихся свежеиспеченных печенья, Мужун Лянь продолжал возвращаться домой, казалось бы, небрежно. В глубине души он сказал, что купил это все себе, он ни о ком не думал намеренно.
Он не считал, кто его семья.
Но именно так говорят, хотя Мужун Лянь крайне противен, но теперь он тайно живет двумя людьми в своем особняке. Двое мужчин посетили на третий день его визита в Линьи, и они сильно его напугали.
Если старые друзья имперской столицы знали, что эти два человека еще живы, то ... хм ...
Мужун Лянь усмехнулся в ее сердце.
Он не знал, как это будет.
Он шел домой. Он толкнул дверь в дом, и мужчина во дворе нес маленькую табуретку и вешал цветные фонари под крыльцом.
Мужчина был одет в бело-голубую одежду, с длинными волосами, завязанными, улыбался, его кожа была здоровой пшеничной, черты лица выглядели красивыми и милыми.
Услышав движение, он опустил свои длинные ресницы и посмотрел на Мужун Лянь сквозь свисающие огни цветов.
Эти темные глаза были яркими, как самая яркая ночь.
Мужун Лянь какое-то время смотрел на него и, наконец, невыносимо стиснул зубы: «... Гу Ман, ты можешь немного осознать, что находишься под забором! Теперь ты прячешься в моем доме! Кто позволяет тебе перемещать планировку моего дома по своему желанию?!!!»
Человек во дворе, который развешивал фонари, был не кем-то другим, а Гу Шуай Гу Ман, которого все считали мертвым.
Гу Ман еще не ответил, но в холл вошел другой человек, с красивой внешностью, высокий и прямой, его кожа была белой, как лед, и он одет в обычную одежду обычных людей. Кто еще это был, кроме Мо Си?
Мо Си держал в руке только что сделанный фонарь и передал его Гу Ману.
Гу Ман наклонился вперед с улыбкой, встал на стул и взял его: «Спасибо, младший брат Мо».