Таким неловким, что его сердце и все тело пульсировало от боли.

Гу Ман не знал, что еще он мог объяснить или чем еще пожертвовать. Он просто защищал других все время. Желание защитить всех стало инстинктом, высеченным в его костях. И как только он был больше не способен на это, то становился растерянным, как ослепший дракон, со сломанными когтями

Он все повторял:

- Это не так... Ты не понимаешь...

Мо Си держал его за руку. Его глаза были слегка красными.

- Тебе обязательно отталкивать меня?

- ...

- Столько лет, шисюн, знаешь, что было для меня самым болезненным? Не то, что ты вонзил мне нож в сердце, и не то, что ты ушел от меня, а то, что ты стал человеком, которого я совсем не знал... Ты знаешь, как мне тогда было грустно?

- Я знаю, что ты хотел защитить меня и не вовлекать меня, но я уже говорил тебе, что у меня нет никого в этом мире, кроме тебя. Когда ты защищал меня, почему ты не думал об этом? Боялся ли бы я страдать вместе с тобой и подвергаться критике со стороны других? Чего я боюсь, так это того, что ты никогда не вернешься ко мне Гу Ман, я боюсь, что ты уйдешь!

Мо Си закрыл глаза. Хотя он и сдержал слезы, его ресницы были влажными.

- В течение стольких лет я всегда был искренен с тобой. Раньше я всегда надеялся, что моя искренность можно обменять на твою искренность, но после стольких переживаний, нравлюсь я тебе или нет, хочешь ли ты быть со мной, это уже не важно... Я только прошу тебя...

Он погладил Гу Мана по голове, посмотрел вниз и поцеловал его в лоб. Подавив дрожь в голосе, он тихо сказал:

- Я только прошу тебя дать мне возможность защитить тебя и быть рядом с тобой... Я просто хочу сохранить тебя... Ты действительно не можешь поделиться со мной правдой, но не можешь ли ты хотя бы немного разделить со мной бремя, лежащее на твоих плечах? Гу Ман, я тоже твой брат. Но ты скорее упадешь в холодную пещеру, чем позволишь мне так жить...

То, что он сказал, было таким искренним и ласковым, но Гу Ман только почувствовал себя неловко.

Восемь лет.

С того дня, как Гу Ман решил стать шпионом, он планировал будущее Мо Си. Но в то время они были еще так молоды и не испытали боли любви, поэтому Гу Ман наивно полагал, что пока он будет бесчувственным, этому молодому человеку будет чрезвычайно больно любить его.

И раз ему будет больно, то рано или поздно Мо Си отпустит его.

Но он все ждал, ждал.

Мо Си был покрыт ранами и кровью, он нанес ему удар в сердце. Но Мо Си так и не отпустил его. На протяжении многих лет он надеялся, что Мо Си сможет с легкостью смотреть на их прошлую любовь, надеялся, что Мо Си сможет жить стабильной жизнью, женится на нежной и добродетельной жене и заведет толпу живых и прекрасных детей.

Непреодолимая привязанность и любовь, которые случились, когда он был молод и легкомыслен, будут смыты годами в чернильные следы, которые уже нельзя будет ясно разглядеть - так он думал о Мо Си.

Но в одном он все-таки ошибся: хотя любовь можно было сменить на ненависть, в его сердце всегда было место только для одного человека.

Мо Си никогда не был легкомысленным человеком. В тот день, когда он решил рассказать о своих чувствах Гу Ману, он подарил ему не свою любовь.

Он отдал ему свое сердце.

Его...

Внезапно Гу Ман понял, что что-то не так. Он посмотрел на грудь Мо Си и почувствовал, что его духовный поток был настолько слабым, что духовное ядро было почти сломано. События в демонической комнате, до того как он потерял сознание, снова вспыхнули перед ним. Когда Мо Си спас его, его лицо было ужасно бледным. Он сказал...

Гу Ман внезапно поднял глаза.

- Откуда ты знаешь правду?

- ...

- Ты снова был на Острове Летучих Мышей? Использовал Зеркало Времени?»

Мо Си посмотрел на его внезапно напрягшееся лицо и заглянул в голубые глаза. Медленно на его губах появилась мягкая и грустная улыбка.

- Ты беспокоишься обо мне?

Прежде чем Гу Ман смог ответить, он опустил голову и поцеловал его в лоб, как будто боялся быть отвергнутым и сказал:

- Я в порядке.

Но сердце Гу Мана разрывалось на части. Всевозможные догадки захлестнули его разум и тут же угасали. Остался только один четкий ответ.

На этот раз Гу Ман не спрашивал, только бормотал. Слезы текли по его мягкому лицу. Он сказал:

- ... Это были...нефритовые свитки...

Длинные ресницы сомкнулись. Гу Ман сдержался и подавил эмоции. Казалось, он хотел сказать что-то еще, чтобы убрать разрыв между ними.

Но...

Восемь лет. Жестокость жизни и смерти не могла помешать Мо Си преследовать его и идти по этой заросшей шипами тропе. Препятствия, которые он возводил, опасности, которые он оставлял, в конце концов не остановили Мо Си.

Его шиди все еще преследовал его. Он оглянулся в темноте и увидел, что его возлюбленный восьмилетней давности уже не так молод. Он был пыльным и окровавленным. Единственной неизменной вещью были его упрямые блестящие глаза. Его покинутый возлюбленный подбежал к нему, догнал его, а потом стал в терновнике, тяжело дыша, и сказал ему:

- Шисюн, Гу Ман, я пришел за тобой. Давай пойдем домой.

Лед раскололся на тысячи ярких осколков. Спящего подо льдом человека наконец обнял его шиди.

Гу Ман больше не мог ничего с собой поделать. Струна, которая была натянута в течении восьми лет, в конце концов с грохотом порвалась, и он, наконец, расплакался, продолжая повторять:

- Прости... прости...

Я недооценил твою привязанность и не понимал твоего упрямого сердца.

Я сделал выбор за тебя, не спрашивая, какой путь ты хотел бы выбрать.

Я не уважал твои желания, не понимал, что тебя больше всего волнует, и навязал свой план твоей судьбе.

Я обманывал тебя... Не давая тебе возможности пойти со мной...

Восемь лет.

Я сделал тебе больно, я оттолкнул тебя, я сделал все, чтобы разочаровать тебя, я чуть не убил тебя.

Зачем ты оглянулся, моя дурочка, моя принцесса?

Почему ты еще рискуешь своей жизнью в поисках правды, а потом приходишь ко мне в плаще от дождя со шрамами, почему ты такой глупый?

- Мо Си, прости...

Рука Мо Си, поглаживающая его волосы, ненадолго замерла, возможно, он неправильно понял смысл его слов, поэтому сказал:

- Все в порядке. Я знаю, что ты сделал выбор, и я знаю, что ты пережил, страдал и заплатил за этот выбор... Ты не должен извиняться передо мной. На самом деле, я уже говорил тебе, что если я тебе действительно не нравлюсь и ты хочешь быть свободным, я больше не буду принуждать тебя, ты можешь вернуться...

Пока он говорил, его глаза медленно краснели. Его губы нежно коснулись лба Гу Мана.

Как самая набожная молитва.

- Пока ты в порядке, позволь мне сопровождать тебя, дай мне возможность разделить этот путь с тобой. Гу Ман, мой хороший шисюн, для меня этого достаточно.

Говоря об этом, он, вероятно, боялся, что его объятия заставят Гу Мана почувствовать заботу, поэтому он снова опустил голову и нежно прижался подбородком ко лбу Гу Мана, намереваясь отпустить его.

Но в это время его внезапно удержала неистовая сила, и Гу Ман внезапно обнял его. Словно заблудившийся зверь, который наконец вернулся к своему компаньону, Гу Ман горько зарыдал. Человек, который слишком долго был изгнан и одинок, слишком много страдал, который восемь лет хранил тайну, наконец расплакался в объятиях своего возлюбленного. Он прижался лбом к сердцу Мо Си, почти воя, как будто все эти годы горечи наконец вылились в этот бурный поток слез.

Гу Ман крепко обнял Мо Си за талию, а его тонкие мягкие глаза были жалобно влажными и красными в уголках. Наконец, он выкрикнул то, что годами копил в своем сердце:

- Это слишком больно... Мо Си... Мне очень больно...

Мо Си держал его. Это объятие было подобно утопающему, схватившему корягу.

Он был так отчаян и так устал. Сердце Мо Си сжалось, он коснулся его головы и пробормотал:

- Я знаю, я знаю...

- Я все делал сам... Я могу делать все только сам... Столько лет я не мог ничего сказать людям вокруг меня. Я убил людей своей страны, заклинателей... Убил своих братьев... Это очень больно, Мо Си...

Мо Си задохнулся:

- Да, я знаю...

- Я действительно схожу с ума... Каждую ночь, каждое мгновение меня словно пронзает нож, но я все равно должен говорить...Все хорошо, я очень счастлив...

Гу Ман вздрогнул и болезненно закрыл глаза.

- Я не хочу убивать... Я хочу вернуться в Чунхуа... Я хочу думать, что Лу Чжаньсин все еще жив. Я не хочу думать, что что-то случилось...

- Я знаю, я знаю, скажи это, тебе станет легче, когда ты скажешь это. Я с тобой. Я всегда буду рядом с тобой...

Гу Ман промолчал, но открыл свои голубые глаза. Через некоторое время он пробормотал:

- Я не хотел оставлять тебя...

- Я...

Мо Си хотел утешить его, сказав, что знает и понимает, но был ошеломлен, когда услышал эту фразу.

Долгое время никто из них не нарушал молчания. Слышался только стук их сердец.

Только этот звук...

Так срочно, так быстро, как будто истина, которая столько лет была в глубине его сердца, вот-вот прорвется сквозь землю.

Гу Ман. Этот человек, который всегда был жестким и сильным, который всегда излучал уверенную смелость, был так робок в этот момент.

Словно перепуганный человек осторожно раскрывал объятия, пытаясь обнять дорогой подарок, который, как он думал, ему не суждено было получить.

Он прошептал:

- Я не хотел тебе лгать... Не хотел, чтобы ты уходил, я, я никогда не хотел...

- ...

- Я не хотел, чтобы ты уходил, я не хотел видеть тебя с кем-то другим.

Рука Мо Си остановилась. Его прекрасное лицо вдруг побледнело, а затем покраснело. Он уже оставил надежду, думая, что Гу Ман просто его брат по оружию. Лишь бы он был здоров, счастлив, спокоен, да что угодно. явно оставил надежду. Он думал, что это просто его боевой брат. Лишь бы Гу Ман был здоров, счастлив, расслаблен, да что угодно. Он больше никогда не будет его заставлять, никогда не будет усложнять ему жизнь.

Но слова Гу Мана, казалось, зажгли огонь, который он только что потушил своими руками.