ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Когда кольцо факелов сомкнулось, освещая больше подробностей о незваных гостях, Мальвиний схватился за перила балкона и наклонился вперед со злорадным выражением лица.

— А! Я вижу своего старого друга центуриона Макрона! А кто эти другие, интересно? Или ты главный здесь, Макрон? Если так, то позор тебе за то, что ты завербовал этих варварских животных на свою сторону.

— Мерзкий осквернитель могил! — выкрикнул Макрон, когда те, кто находился по обе стороны от него, образовали тесный круг, обращенный наружу.

Перед тем как продолжить, Мальвиний рассмеялся вместе с Цинной.

— Я полагаю, ты задаешься вопросом, почему мой хороший друг Цинна и его люди здесь? Когда я услышал, что люди в цветах Цинны взяли на себя ответственность за вчерашнее нападение на штаб наместника, мы не замедлили понять, почему наши враги хотят спровоцировать прокуратора на действия. Мы раскрыли твой план «разделяй и властвуй», Макрон. Теперь прикажи своим парням сдаться.

Цинна указал вниз. — Похоже, тут не все парни. Кто твоя женщина, Макрон?

Боудикка сделала полшага вперед, выпрямившись во весь рост и усмехнувшись. — Я Боудикка, царица иценов, а не римлянка!

— О, твоя варварка умеет говорить! — рассмеялся Цинна. — Макрон, как ты мог подумать, что можно победить нас с этим сбродом стариков и нецивилизованных отбросов?

Аполлоний приблизился к Катону и сказал вполголоса. — Что будем делать, префект?

Катон откашлялся и заговорил. — Что нам будет, если мы сдадимся?

Мальвиний перевел взгляд на Катона. — Если вы думаете, что мы пощадим вас всех, то вы жестоко ошибаетесь. Главари будут убиты здесь, сегодня ночью. Остальные послужат полезным напоминанием жителям Лондиниума о том, что может стоить бросить вызов авторитету моей банды и банды Цинны. Они уйдут отсюда живыми, но их правые руки останутся с телами главарей. Это наши условия. Примите их и сложите оружие, иначе никто не будет пощажен.

Макрон плюнул. — Ты тупой осел, если думаешь, что мы это позволим.

Катон взглянул на Рамирия и Аполлония. — У вас есть выбор. Если Мальвиний довольствуется жизнью моей и Макрона, то вы сможете жить.

— Большое если, — сказал Рамирий.

Аполлоний поджал губы. — И все это скорее зависит от того, скольких из нас они решат назвать главарями. Кроме того, хотя я в некоторой степени владею обеими руками, мне будет сильно не хватать роскоши решать, какую руку использовать, когда я убиваю своих врагов.

Макрон усмехнулся. — Для высокомерного шпиона у тебя есть свои моменты.

Аполлоний наклонил голову в сторону воинов-иценов. — А как насчет наших местных друзей?

Катон посмотрел на Боудикку. — Что скажешь ты?

Она подняла свой меч. — Я говорю, что мы убьем как можно больше этих паразитов.

— Благодарю, — Катон понизил голос. — Когда я скомандую, мы рванем к воротам. Мы еще можем выбраться из ловушки.

Его прервал крик с балкона, когда Мальвиний сделал шаг назад и поднял руку. — Сдавайтесь, или я прикажу вас всех прирезать. Что выбираете вы?

Катон сделал глубокий вдох прохладного ночного воздуха. В то же время ему показалось, что он обнаружил пятно света на небе на востоке. Рассвет был не за горами. — Ко мне! К воротам!

Он развернулся и устремил всех остальных к группе людей, окруживших их с дальней стороны комплекса. В то же время Мальвиний проревел приказ с балкона.

— Убить их! Убить их всех! Никаких пленных!

Лучники и люди с дротиками выпустили свои снаряды, и двое ветеранов и один из иценов упали, получив прямые попадания сзади с близкого расстояния. Только быстрый приказ Катона и столь же быстрая реакция спасли их от новых потерь. Шансов на второй залп не было, так как люди Мальвиния и Цинны ринулись со всех сторон на меньшую группу, мчащуюся через комплекс.

Катон направился к одному из факелоносцев перед ним. Его противник остановился как вкопанный и приготовил факел и короткий меч, который держал в запасной руке. Катон замедлился и ударил человека в живот, заставив того отклониться и одновременно ударить факелом. Катон почувствовал, как жар пламени охватил его лицо, когда он отшатнулся, и яркий свет на мгновение ослепил его. Предвосхитив контратаку, он поднял меч в горизонтальное положение и парировал удар перед собой, с пронзительным лязгом врезавшись в меч противника. Затем, прицелившись туда, где, по его оценке, должен был быть центр туловища человека, он снова нанес удар, чувствуя, как острие попало в цель. Он приложил весь свой вес и рванулся вперед, врезаясь в своего врага и отбрасывая его назад. Факел задел его правый локоть, и он почувствовал мгновенную жгучую боль, прежде чем прервал контакт, отступил назад и резким движением вырвал меч.

Справа от него Макрон сбил человека и теперь повернулся лицом к другому. Атака к воротам была остановлена ​​на полпути через комплекс, и теперь ветераны и воины-ицены образовали свободное кольцо среди массы двух объединенных банд. Катон вернулся в кольцо и потянул за собой Аполлония, в то время как шпион умело перерезал горло противнику, с которым дрался.

— Твоя праща, — настойчиво заговорил Катон и указал на главарей группировок, все еще наблюдавших с балкона. — Сними их.

Аполлоний вложил меч в ножны и вынул пращу, приготовившись к выстрелу, пока Катон расчищал пространство вокруг них. Он поднял шнуры и покрутил их над головой, прежде чем отпустить с глухим щелчком. На этот раз звуки боя заглушили звук летящего выстрела. Мгновение спустя Катон увидел, как голова Цинны откинулась назад, и он скрылся из виду. Мальвиний взглянул на него в шоке, когда Аполлоний приготовил еще один выстрел и прицелился. В последний момент лидер банды быстро повернулся и упал в сторону, нырнув через дверной проем в здание и скрывшись из виду. Свинцовый снаряд попал прямо в стену над дверным косяком, вызвав брызги штукатурки.

— Дерьмо… — Катон стиснул зубы. — Тем не менее, одним из них меньше, о ком нужно беспокоиться.

— «Одним меньше» не уравняет шансы, — ответил Аполлоний, засовывая пращу в сумку и снова вытаскивая меч.

Катон быстро огляделся и увидел, что его маленькое войско, состоящее не более чем из сорока человек, оказалось в меньшинстве как минимум один против троих. Вспыхнули факелы, и лезвия полыхнули красным, отражая огненный отблеск. Воздух был наполнен какофонией битвы: лязг и скрежет металла по металлу, хрипящие усилия нанесенных ударов и полученных ран и непрекращающийся рев боевых кличей иценов, когда они обрушивались на врагов своими длинными мечами, прорубая конечности и разбивая черепа. Но хотя потери среди членов банд были ошутимо больше, они убивали ветеранов и иценов одного за другим. Конец был почти неизбежен, если только им не удастся добраться до ворот.

Катон поднес ладонь ко рту и крикнул: — Мы должны идти к воротам! Всем держаться меня!

Он протиснулся между Макроном и Боудиккой и рубанул незащищенную руку человека спереди. Его враг ловко отпрянул, и клинок Катона рассек воздух, когда он сделал шаг вперед и повторил приказ. — Ко мне!

Те, кто был на обоих флангах, придвинулись к воротам, и их отряд немного приблизился к спасительной безопасности. С дальнего конца схватки раздался вопль гнева, и один из воинов-иценов был вытащен из строя тремя врагами, прежде чем группа их товарищей начала наносить ему удары ножами и мечами и зарубила его в безумном потоке ударов, которые заставили его рухнуть на колени на землю, и он тут же исчез из виду. Катон стиснул зубы и продолжил.

Мало-помалу сокращающаяся формация сражалась по всему комплексу. «Если бы только у них были щиты», — с горечью подумал Катон. Плотная стена щитов удержала бы врага на расстоянии по пути до ворот. Но не было смысла желать того, чего у него не было. Продвижение начало замедляться по мере того, как их число неуклонно сокращалось, а затем он понял, что они остановились всего в десяти шагах от ворот. Враг заблокировал их единственный путь к бегству.

— Мы застряли, парень, — проворчал Макрон, набрасываясь на высокую фигуру в черной тунике цвета людей Цинны.

Катон отразил неуклюжую атаку, прежде чем раздраженно ответил. — Мы должны попытаться. Продолжай двигаться!

Он заставил себя сделать шаг вперед, и Макрон с Боудиккой последовали его примеру, последняя обратилась к своим выжившим воинам на языке иценов. Они ответили гортанным воплем и двинулись вместе с ней. Ветераны слева от Катона тоже пытались пробиться вперед, но потерпели неудачу.

— Рамирий! — закричал Катон. — Заставь своих людей двигаться!

— Он покинул нас, — сказал Макрон. — Шагов десять назад.

Катон тихо выругался, когда медленное продвижение снова остановилось. Не более двадцати из них все еще стояли на ногах. Теперь не было никакой надежды на побег. Даже когда небо просветлело, он знал, что все они умрут задолго до восхода солнца. Он смирился со своей судьбой и крикнул: — Сомкнуться и держать строй!

Ветераны сразу поняли значение приказа и мрачно прижались друг к другу лицом к врагу. Боудикка и ее воины-ицены все еще издавали боевые кличи, как будто битва шла в их пользу. Катон поймал ее взгляд и печально покачал головой. Она насмешливо фыркнула и замахнулась мечом на рослого врага с рябым лицом, вскрыв ему руку от плеча до локтя. Он издал резкий крик боли и выронил меч. Сразу же после этого она нанесла ему удар по голове и вонзила острие лезвия в верхнюю часть его черепа, сбивая его с ног. Чудом ему удалось остаться на ногах, из глубоких порезов на руке и голове забрызжела кровь. В нескольких шагах дальше Аполлоний сражался рядом с иценами и кричал, имитируя их боевой клич.

Ветеран упал среди небольшой группы защитников, схватившись за глубокую рану на шее, пытаясь остановить поток крови. Быстрый осмотр комплекса показал, что враги понесли гораздо бОльшие потери, чем люди Катона, и он почувствовал кислое сожаление при мысли, что без банды Цинны они могли бы победить или, по крайней мере, пробиться с боем из этой ловушки.