Глава 27 Освобожденное Божество

Дверь камеры захлопнулась, тяжелый звук отозвался в моей душе. Маршал бросил на меня последний неуверенный взгляд, прежде чем выйти из комнаты вместе с остальными стражниками. Моя грудь тяжело вздымалась, беззвучные рыдания сотрясали тело, я задыхалась от горького, спертого воздуха. Дрожа, я свернулась калачиком на маленькой койке у задней стены. Тусклый свет заливал окружающее пространство, открывая взору крошечную пустую камеру и металлические прутья, тянущиеся от пола до потолка.

Я была в отчаянии. Я просто хотела спасти свою сестру. Громкий кашель эхом разнесся по камере, заставив меня подпрыгнуть. Я повернулась налево, и мои глаза привыкли к полумраку комнаты. На койке в соседней камере сидел сгорбленный громоздкий силуэт, одеяло закрывало почти всю его поверхность, за исключением прядей золотистых волос.

— Папа? — Фигура не шелохнулась, и я поднялась, осторожно соскользнув с койки. Металлические кандалы впились мне в ногу, натирая кожу, и все тело пронзила боль. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль, я подошла к решетке, отделявшей меня от отца, и холод каменного пола просочился сквозь мои стопы в кости.

Кронос продолжал смотреть вперед, его дыхание было тяжелым и затрудненным. Но он не двигался и не смотрел на меня.

— Что они с тобой сделали?

— Просветление в его разуме иногда приходит и уходит, — раздался знакомый голос, и я обернулась. На койке в другой камере рядом с моей лежала исхудавшая фигура, ее затравленные карие глаза смотрели на меня из тени. — Досадный побочный эффект нарушенной связи.

— Ари? — Я бросилась к другой стороне своей камеры, вздрагивая от металла, впивающегося в кожу на лодыжке. Подойдя к решетке, мне стало больно от вида женщины, которая меня вырастила. Ее каштановые волосы спадали спутанными прядями, обрамляя исхудавшее лицо и впалые глаза. Исчезли ее идеальная осанка и уверенность, вместо них осталось только разбитое и подавленное существо.

— Я сожалею об Алексе, — прошептала я, вцепившись в прутья так сильно, что неровный металл впился в мою кожу.

Ее лицо сморщилось, и она покачала головой.

— Это не твоя вина. Вина за смерть моего сына лежит исключительно на моих плечах… если бы только я не слушала верховную жрицу, он бы все еще был здесь.

Я наблюдала за ней еще мгновение, размышляя, не стоит ли мне вмешаться, но в то же время желая получить ответы.

— Что ты имеешь в виду?

Она вздохнула, ее плечи еще больше поникли.

— Некоторое время назад ко мне пришла верховная жрица, предсказав смерть Алекса. Обстоятельства были не совсем ясны, но в одном она была уверена точно — в этом замешана ты. — Она зажмурила глаза, шипя сквозь зубы. — Я была такой идиоткой. Я так долго думала, что делать, но как бы ни старалась, так и не смогла найти ответ. Я не знала, как спасти своего сына.

Ее слова повторяли желания моего сердца… спасти того, кого я любила… и я была так же не уверенна.

— Как Райкер оказался замешан в этом?

Ари прокашлялась и кивнула.

— Я наткнулась на него случайно. Во время одной из моих встреч с губернатором Лунары произошел рейд Чужеземцев. Большинство лазутчиков были убиты при попытке освободить других пленников, но нескольких человек схватили, и Райкер был одним из них.

— Я отправилась с губернатором на допрос заключенных и, увидев их ненависть к императрице и ее народу, поняла, что мы можем помочь друг другу. Верховная жрица сказала мне, что, если я хочу изменить будущее моего сына, мне придется убрать еще один кусочек головоломки. Мне придется убрать тебя. — Ее голос дрожал, а руки впились в край койки.

После того, что Кэсси рассказала мне о верховной жрице и ее колеблющейся верности императрице, я не могла не задаться вопросом, было ли это частью большого плана. Неужели верховная жрица просто использовала Ари, чтобы добраться до императрицы?

— И он согласился… — пробормотала я, представляя себе золотистый взгляд Райкера.

— Вообще-то, нет. — Ари покачала головой. — Он и его спутники не хотели помогать мне… советнику императрицы… но я сказала им, что если они выполнят задание, я освобожу его сестру.

— Пема. — Моя грудь сжалась, и внезапно стало трудно дышать.

— Поэтому он был там, пытался освободить ее.

— Он с легкостью обменял свою жизнь на ее. — Точно так же, как я хотела бы сделать это для своей сестры. Может быть, мы не такие уж разные, в конце концов. Низкий стон моего отца заполнил тишину, прежде чем я снова нарушила ее. — И она все еще в плену?

— Ты ведь еще жива, не так ли? — Я вздрогнула, но в ее голосе не было злобы, только боль. — Мне жаль, Калеа. Если бы я просто оставила все как есть, на твое место выбрали бы кого-то другого. И если бы Кэсси не забрала тебя, не было бы убийцы, который последовал бы за тобой и убил моего сына.

Я уставилась на Ари, мое сердце разрывалось от боли, пока меня не осенила одна мысль.

— Откуда ты знаешь, что произошло?

— После того как меня выпроводили со двора, я пошла навестить твою сестру. Она была в сознании и смутно объяснила, что произошло.

— Она очнулась?

— Едва ли. Но я не видела ее с тех пор, как императрица пришла допросить меня и, узнав о моем предательстве, отправила меня сюда. Я сожалею. Обо всем. Я никогда не хотела твоей смерти, но если бы речь шла о твоей жизни или его… — Голос ее сорвался, по лицу потекли слезы.

Мои губы задрожали, и я прикусила их, прижавшись лбом к металлическим прутьям. Как бы ни было больно от ее предательства, я не могла винить Ари за то, что она пыталась спасти того, кого любила.

— Я понимаю, — пробормотала я, протягивая руку через решетку, чтобы вложить свою в ее.

Ари посмотрела на меня, ее глаза расширились.

— Т-ты не ненавидишь меня?

Я покачала головой.

— И никогда не смогу. Не за то, что ты пыталась спасти своего сына. Я всегда была расходным материалом, так что если бы смерть пришла немного раньше? Я бы обменяла свою жизнь в одно мгновение, если бы это могло его вернуть. — Но я не могла. Я только надеялась, что у меня еще будет шанс предложить то же самое в обмен на жизнь моей сестры.

— Спасибо, Калеа, — прошептал Ари, сжимая мою руку. — Это приносит мир в мое сердце, когда знаю, что не уйду в могилу без твоего прощения.

Я замерла.

— Ты о чем?

Грустная улыбка была единственным ее ответом.

Сзади меня раздался тяжелый грохот, и я обернулась. Металлическая дверь в конце блока камер со скрипом открылась, впуская поток яркого света. Я прищурилась, пытаясь разглядеть высокий силуэт, который он обрамлял, и скривилась, когда в тюрьму вошли два стражника, закрыв за собой дверь. Они полностью проигнорировали меня, пройдя мимо моей камеры, встав перед тюрьмой Ари.

— Что вы делаете? — спросила я, мое сердце билось, как птица в клетке, ее последние слова преследовали меня. Никто не ответил, когда другие стражники отперли камеру Ари и вошли внутрь.

— Ари? — Мой голос дрогнул.

Она не подняла глаз, просто встала и позволила снять с себя оковы, затем протянула руки. Стражники надели на ее запястья наручники и рывком развернули вперед.

Паника охватила меня, и я бросилась к передней части камеры, едва в состоянии идти, так сильно меня трясло.

— Куда вы ее ведете?

— Это вас не касается, принцесса, — сказал стражник, выводя Ари.

— Все хорошо, — пробормотала Ари, низко опустив голову. — Я снова буду с Алексом.

— Нет! — Гнев разгорелся во мне, и я вдруг осознала силу, текущую по моим венам, в который раз готовую и желающую выполнить мою просьбу. Не думая, я схватила ближайшего стражника за руку, когда он проходил мимо, его мышцы напряглись под моим прикосновением. Он мотнул головой, выдернул руку и впечатал меня в решетку, когда я не отпустила его. Желая сделать все, чтобы остановить гибель Ари, я сделала то, чего никогда раньше не делала. Вместо того чтобы выталкивать свою силу, я потянула.

Стражник напрягся, каждый мускул его тела напрягся, его голова откинулась назад, из горла вырвался леденящий кровь крик. Энергия хлынула в меня, как волна, разбивающаяся о скалы, наполняя меня силой, подобной которой я никогда не чувствовала. Мне было хорошо. Я чувствовала себя могущественной. Я чувствовала себя неудержимой.

— Калеа, остановись! — Голос отца вывел меня из транса.

Я отпустила мужчину и, тяжело дыша, попятилась назад. Он рухнул на землю, не двигаясь. Взглянув вверх сквозь завесу серебряных волос, обрамляющих мое лицо, я увидела, что все смотрят на меня, включая моего отца.

— Не позволяй ей отравить тебя, — прошептал он. В ужасе от того, что сделала, я уставилась на него, мои руки тряслись, несмотря на силу, бурлившую в моих венах.

Другой стражник оставил Ари, бросившись к своему упавшему товарищу, нащупывая пульс. Я ждала, мое сердце бешено колотилось. Прошла вечность, прежде чем он поднял голову.

— Он еще дышит, — его голос прервался, он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, на его лбу выступили капельки пота. — Черт. — Тяжело выдохнув, он поднялся и снял с Ари наручники, после чего затолкал ее обратно в камеру. Он даже не стал возиться с ее наручниками на лодыжке, просто захлопнул дверь и вернулся к упавшему товарищу.

Ари и мой отец продолжали молча наблюдать, а стражник снова повернулся ко мне со стальным взглядом.

— Я не знаю, какого черта ты пытаешься…

Дверь распахнулась, ударившись о стену с гулким треском. В тюрьму вошла высокая, стройная фигура. Прищурившись от света, я разглядела знакомую фигуру императрицы и Маршала прямо за ней.

Непричесанные золотистые волосы развевались вокруг прищуренного лица Лилит, ее черные юбки были помяты. Она обвела взглядом комнату, оглядывая пленников и стражников, пока ее обычно голубые глаза, красные как кровь, не сузились на мне, наполняясь яростью.

— Что. Ты. Сделала?

Я уперлась спиной в каменную стену позади себя, желая уменьшиться в размерах и исчезнуть… что угодно, лишь бы скрыться от этих кроваво-красных глаз, сверлящих мою душу. Не в силах отвести взгляд, я замерла. От нее исходил не только гнев, но и нечто другое, чего я никогда не ожидала увидеть в лице императрицы. Страх.