Набравшись смелости, я сказал:

— Девочки, выдвигаемся через три минуты. Обувайтесь. У вас нет времени на сборы.

Риган снова фыркнула.

— Как будто мы ещё не готовы.

А потом они вскочили, накинули несколько рубашек поверх маек и взвалили на плечи рюкзаки.

— Готовы, — сказала Хейли с улыбкой.

Я зачарованно наблюдал, как Риган подняла волосы и стянула их резинкой. Невероятная.

— У вас есть ещё что-нибудь, чем вы можете поделиться? — спросила она меня, жадно разглядывая мой полуавтомат.

— Вон там у Вона.

Я указал на наш здоровый запас оружия, который мы накапливали с тех пор, как начали всё это путешествие. Чёрт возьми, половина оружия была ещё до этого. Наш дом отнюдь был не против второй поправки.

— Выбирайте сами.

А потом я стоял ошеломлённый, наполовину парализованный, наблюдая, как они подпрыгивают, пуская слюни на пистолеты, ножи и патроны.

Чёрт возьми, я уже был влюблён в эту девушку.

Я присматривал за ней, пока они с подругой вооружались, и пока я помогал своим братьям собраться и подготовить Пейдж. Мы работали слаженно, как хорошо смазанная машина. Наше умение планировать на худшее и понимание того, каких препятствий следует ожидать, всегда спасёт нас. Наш отец хорошо нас обучил. Мы могли ориентироваться в этих неопределённых водах просто потому, что у нас уже были внутренние компасы.

Наконец, мы стояли группой, ожидая, когда откроются закрытые лифты. Я нашёл Риган в толпе и решил встать рядом с ней. Теперь у меня было место в её жизни, и это был мой шаг вперёд, чтобы занять его.

Могу ли я, наконец, обвинить в этом судьбу? Судьба? Великое создание, которое свело нас вместе — в нужное время и в нужном месте… так ли это?

Трудно было сказать. Но только потому, что невозможная жизнь, которой мы жили, сделала веру во что-то большее и мудрое, чем я, почти невозможной.

Если бы кто-нибудь задал мне тот же вопрос до того, как мир полетел в тартарары, тогда я, возможно, поверил бы в космические силы, сдвигающие земные плиты и выстраивающие звёзды, пока мы с Риган не оказались на пути друг друга.

Теперь я был меньше озабочен тем, что уготовила нам судьба, и гораздо более полон решимости извлечь максимум пользы из этой прекрасной перспективы.

Может быть, я больше не был духовным, но я определённо превратился в оппортуниста.

Риган была моей возможностью.

— Отсюда есть выход наружу? — спросила она меня сильным голосом.

Она даже не испугалась. Всё помещение дрожало и отзывалось эхом от ударов кулаков голодных Пожирателей, пытающихся проникнуть внутрь, чтобы съесть нас, и Риган была полна решимости только выбраться.

— В перспективе, — ответил я.

Я даже не мог притвориться таким же крутым, как она. Энергия и адреналин гудели в моей крови, полностью пробуждая меня и заставляя все мои инстинкты и чувства быть на пределе. Я чувствовал, что разрываюсь пополам, пытаясь следить за Пейдж и Риган.

Пейдж всегда будет моим главным приоритетом, но я не мог отрицать острого желания защитить Риган.

Я огляделся по сторонам, представил себе наш план побега и мысленно вообразил каждое будущее убийство. Ключом к выживанию и сохранению жизни тех, кого ты любишь, было всегда быть готовым.

Я был чёртовым бойскаутом, когда дело доходило до драки. Каждый в этой комнате доберётся до безопасного места.

В моей жизни не было иного выбора.

— Хорошо, тогда спасибо, — прошептала мне Риган, звуча довольно искренне.

Моя кровь похолодела, застыла в моих венах. Я наблюдал, как Нельсон и Вон наконец-то открыли дверь, но это было отстранёно, растеряно. Они начали работать с нашей системой шкивов, а я начал работать над анализом слов Риган.

— За что?

Я повернулся к ней, понимая, что она не пришла к тому же выводу, что и я о наших жизнях. Даже если бы нас никогда не связывало нечто большее, чем дружба, у нас определённо было совместное будущее. С этого дня и впредь.

— За всё.

Она пожала плечами и отвернулась.

Может быть, она была не такой храброй, как я думал. Может быть, она смирилась с тем, что это была безвыигрышная ситуация. Хотя она понятия не имела, с кем сейчас путешествует. Паркеры не верили в безвыигрышные ситуации. Мы забирали всё, при каждом удобном случае.

Хотя мне нужно было, чтобы она тоже в это поверила.

— Говоришь так, словно собираешься умереть, Риган, — рявкнул я немного резче, чем намеревался.

Но меня раздражало, что она мне не доверяла. Да, я знал, что веду себя неразумно. Но я ничего не мог с собой поделать. Тестостерон слился с адреналином, и превратил меня в суперсолдата, которым я должен был быть.

— У нас есть план побега. С вами всё будет в полном порядке.

Замешательство боролось с разочарованием, когда она пыталась не смеяться надо мной. Я хмуро посмотрел на неё, ожидая, что она объяснит.

— Я знаю, — а затем, поскольку я всё ещё не понимал, она вздохнула и дала понять, почему она благодарит меня, в основном прощаясь со мной. — Но мы направляемся на юг, а вы на север. Я просто хотела сказать вам спасибо перед тем, как мы расстанемся, и у меня больше не будет такой возможности. Я серьёзно, спасибо вам.

Я уставился на неё. Она всё ещё ничего не понимала. А потом я начал немного паниковать. Был ли я единственным, кто почувствовал эту связь между нами? Я чувствовал себя слитым с ней, пойманным на крючок леской из титановой стали, которая никогда не отпустит меня. Как она могла просто не предположить, что с этого момента наши жизни переплелись друг с другом?

Мои братья начали спускать людей через лифт, следуя нашему плану побега, и на мгновение отвлекли внимание Риган от меня. Я воспользовался возможностью, чтобы сделать шаг вперёд и, наклонившись, сказал ей прямо на ухо:

— Хорошо, Риган, — тихо сказал я.

Она вздрогнула, услышав мой голос у своего уха, и я понял, что в тот момент я был не единственным, кто это почувствовал. Между нами было что-то реальное, что-то осязаемое и заслуживающее изучения.

— Я понимаю, что такое независимость, но ты не пойдёшь на юг, пока мы не уберёмся отсюда к чёртовой матери и не окажемся в безопасности. Держись прямо за мной, поняла?

Она резко повернула голову и уставилась на меня с душой, полной ярости.

— Милое предложение, но я сама могу о себе позаботиться

— Я и не говорил, что не можешь, — признался я.

И я знал, что она может. Но дело было не в этом.

— Держись позади меня, поняла?

— Если это поможет тебе почувствовать себя мужчиной, — вздохнула она, звуча совершенно раздражённой мной.

Я подавил улыбку.

— А о походе на юг мы поговорим позже.

Она открыла рот, чтобы поспорить со мной, что-то бормоча и, казалась, совершенно выбитой из колеи. На этот раз я улыбнулся по-настоящему, не в силах что-то с собой сделать. Я подтолкнул её вперёд, и она проползла через пространство лифта без колебаний или дальнейших подсказок.

Я позволил ей привыкнуть, и когда она не смогла принять удобное положение, чтобы пристегнуться, я лёг на живот и схватил её за задницу, чтобы помочь ей успокоиться. В любой другой ситуации я бы воспользовался этим моментом и выяснил, как далеко она позволит мне зайти. Но сейчас была ситуация "жизнь или смерть", выживание или пища для Пожирателей. Всё делалось клинически, методично, необходимо для нашего побега.

Хотя удивлённый писк, который она издала, когда я прикоснулся к ней, привёл в замешательство мою решимость.

— Какого чёрта? — зарычала она на меня.

— Вот, — я напрягся под её весом и защёлкнул карабины на месте, — так.

Теперь её поддерживала верёвка, хотя это был не самый удобный способ передвижения. Но он был рабочим. Это единственное, что имело значение.

Я скользнул под лифт, который завис над достаточно большим пространством, чтобы протиснуться под ним, и тоже пристегнулся. Мы бы спустились вниз вместе. С этого момента мы всегда будем делать что-то вместе, чтобы выжить. И на этот раз я не был навязчивым преследователем. Так мы поступали в моей семье. Мы оставались вместе, чтобы вместе остаться в живых.

— Где ты должна оставаться? — я снова спросил её.

Мне нужно было убедиться, что она поняла меня.

Она пристально смотрела на меня сквозь темноту, её черты странно подсвечивались фонариком внизу.

— Хендрикс, ты что, издеваешься надо мной?

Она поймёт. Я просто должен был помочь ей.

— Со мной, Риган. Всегда только со мной,

Её дыхание участилось и стало более нерегулярным, эхом отражаясь от стен шахты. Я надеялся, что это было хорошим для меня знаком. Она снова уставилась на стену перед собой, и мы, молча, спустились по стене, пока наши ноги снова не оказались на твёрдой земле.

— Мы установили его так, чтобы он ни с чем не был связан, но есть барьер, который удерживает его от падения в шахту. Барьер продержится некоторое время. Мы просто пытаемся сбить Пожирателей с толку, пока выбираемся отсюда. Но если они пойдут по нашему следу, лифт вряд ли надолго задержит их, — я объяснил логику плана.

— Ты думаешь, моя окровавленная одежда привлекла их? — спросила она, и я надеялся, что она имела это в виду, потому что оставила её наверху и не пыталась взять с собой.

Нет, она была умнее этого.

— Возможно, — подтвердил я.

— Ой, мне очень жаль...

— Не сейчас, Риган.

У нас не было на это времени, и ей не за что было извиняться. Я поднял свой полуавтомат, и она последовала моему примеру. Мы должны были быть готовы ко всему. Пожиратели кормили Пожирателей. Так и обстояли дела. В основном они были одинокими существами, пока не появлялась возможность поесть, а затем, чем больше шума они производили, тем больше себе подобных они привлекали. Один Пожиратель может превратиться в сотню Пожирателей всего за несколько минут. Они, казалось, выползали из трещин в земле и из тени зданий. Они были повсюду, перенаселяя эту планету смертью и болезнями.

Я не знал, существовала ли долгосрочная стратегия уничтожения их угрозы, но должно было быть какое-то решение для возвращения человечества. Мы должны были быть сильнее их. Человечество не было потеряно — не полностью. И мы были умнее, проницательнее и, самое главное, у нас всё ещё были души.