ГЛАВА 26

Властная. Красивая. Беременная.

Тесси.

Тесси, держащаяся за свой тридцатидвухнедельный живот, закинув одну ногу на высоком каблуке на ящик с фруктами, чтобы получше ухватиться за лампочку.

— Женщина, — кричит Соломон с барной стойки, окидывая ее суровым взглядом. — Не смей, блядь, выводить меня.

Она замирает с виноватым выражением лица. Затем опускается на пол. Жестом указав на бригаду парней, устанавливающих черные кабинки в задней части бара, она говорит:

— Ладно, хорошо. Вы его слышали. Помогите мне, а то он на меня накричит.

Соломон смеется. Женщина все еще носит эти чертовы каблуки, даже после того, как он купил ей отличные сапоги. Упрямая.

И ему это чертовски нравится.

Оторвавшись от мыслей о Тесси, он снова погружается в свои мысли. Рядом с ним на барной стойке лежит бессистемно собранный слайдер и блокнот, заполненный его заметками. Местные ингредиенты. Десять позиций для меню. Чертовски хорошие блюда. Высококлассные барные закуски, которые придутся по вкусу и местным жителям, и туристам.

Это для Хаулера. Благодарность за то, что терпел его дерьмо последние семь лет.

— Кто это сделал? — раздается нетерпеливый голос Тесси. Она склонилась над столом, набирая новые мелодии для музыкального автомата. — Ты закрыл мне весь солнечный свет. Как я должна работать?

Хаулер сухо насмехается.

— Может, просто прокачаем тормоза, Златовласка? "Love Shack"?

— Это классика.

Даже если неприязнь лучшего друга к его девушке беспокоит его до чертиков.

Благодаря Тесси "Howler's Roost" сейчас превратился в зону разрушения. Он никогда не видел ее более счастливой. Или более беременной.

Последние две недели их жизнь состояла из работы над баром и ребенком.

Они сходили на прием к врачу, где Тесси и Мишка получили идеальную справку о состоянии здоровья. Она здорова, ребенок здоров, и Соломону стало легче дышать.

Потому что Тесси молниеносно взялась за реконструкцию бара. Она ищет мебель для бара, составляет доски настроения, просит, одалживает и подкупает свои связи для ускоренной доставки, нанимает местных подрядчиков, чтобы помочь там, где они с Хаулером не могут.

Трудовая сторона Тесс сильно заводит Соломона. Ему нравится наблюдать за тем, как она творит свое дизайнерское волшебство. Она упрямая, не терпящая возражений женщина. Она работает адские часы, которые не положены беременным женщинам. И она делает это ради него.

Бескорыстно, как черт. Если бы не она, у них никогда бы не сложилось.

Тесси отложила свою жизнь ради него. Он не имел права просить ее приехать в Чинук. Теперь он должен дать ей все, что ей нужно. Его "я люблю тебя". Все свое сердце. Его дом. Кольцо на ее пальце.

Тряхнув головой, чтобы сосредоточиться на еде, он выкладывает рукколу поверх бургера и хмурится. Слишком претенциозно?

Стройные руки обхватывают его за талию.

— Мне нравится этот образ, Торжественный Человек. Ты готовишь для нас. — Голос Тесси, щелканье ее каблуков - почти райские звуки. Его член подпрыгивает в штанах.

— Хочешь попробовать? — спрашивает он.

Она охотно кивает.

— Накорми меня.

Он так и делает, засовывая ей в рот кусочек курицы. Он усмехается, глядя, как она жует, и ее карие глаза удовлетворенно закрываются.

— Что ты думаешь?

Она застонала.

— Прекрасно. — Она проводит рукой по своему животу, и Соломон делает то же самое, впитывая медленные движения. — Мишка - фанат.

— У тебя хороший вкус, детка, — говорит он ей.

Ворвавшись к нам, Хаулер ворчит, а затем опускается на табурет.

— Не могу поверить, что я закрыл свой чертов бар.

— Наш чертов бар. И это всего на пять недель. — Соломон бросает взгляд на своего друга. — Смирись с этим.

— Мы должны устроить вечеринку, — говорит Тесси, наклоняясь, чтобы набрать что-то на своем ноутбуке. — В честь обновления.

Хаулер оживился.

— Может сработать. — Хитрое подергивание рта говорит о том, что он хочет устроить самую большую вечеринку, чтобы привлечь всех иногородних девушек.

— Сработает. — Тесси откинула волосы. — Коктейли за полцены.

Хаулер напрягся и уставился на нее.

— Никогда.

— Я с тобой покончила, — хмыкнула Тесси и ушла.

— Она угрюмая, — говорит его лучший друг, поднимая брови.

— Она беременна, — рявкает Соломон тоном, который говорит, что лучше бы ему прекратить это. Опираясь локтями на барную стойку, он наклоняется и грубовато говорит. — Слушай, ты можешь хоть пять чертовых минут попытаться найти общий язык с Тесс? — Их совместная работа напоминала отбеливатель и нашатырь. Лучше не смешивать.

Хаулер ковыряется в уголке слайдера.

— Вы вместе растите ребенка. Она же не останется. Верно?

Соломон открыл рот, готовый сказать Хаулеру, что он ведет себя как мудак, но не успел он вымолвить и слова, как входная дверь распахнулась, и в бар ворвался резкий порыв ледяного ветра.

Соломон застывает на месте.

В дверном проеме стоит Эвелин, ее черные волосы собраны в тугой пучок, портфель без пуговиц свисает с жесткого заснеженного плеча. Едва шевеля головой, она осматривает бар. Как только ее взгляд падает на Тесси, ее лицо темнеет.

— Черт... — Соломон вытирает руки о тряпку и перекидывает ее через плечо. Выражение лица его сестры могло бы поджечь лед.

Хаулер приподнялся на своем барном стуле.

— Что здесь делает старина Эвелин?

— Бейби шауэр (прим. обычай устраивать вечеринку для будущей матери и праздновать рождение будущего ребёнка), — догадался он. — Для Тесс.

Усмешка.

— Это будет интересно.

Соломон не обращает на него внимания. У него и без того хватает забот с сестрой в городе. Судя по их телефонным разговорам, она приехала не для того, чтобы заводить друзей.

Оттолкнувшись от прилавка, он быстро направляется к сестре.

— Привет, Эв.

— Соломон. — Она отрывисто кивает. Никаких объятий. У Эвелин жесткая манера держаться на расстоянии. В редких случаях он и его сестры видели, как она ослабляет свою напряженную бдительность благодаря нескольким бокалам шардоне. В том, что это произойдет в этот раз, Соломон сомневается.

— Ты только что приехала?

— Прямо сюда. — Она выдерживает его взгляд, затем поворачивается к Тесси. — Это она? — В ее голосе звучит презрение. — Беременная блондинка, которая летает с метлой?

Его руки сжались в кулаки на бедрах джинсов.

— Будь повежливее.

— Я всегда вежлива.

Хаулер, проносящийся мимо с лестницей, кашляет:

— Чушь собачья.

Эвелин выставляет руку "стоп".

— Еще раз заговоришь о пятом классе, и я лично взорву твой бар.

Его друг хмыкает, затем говорит:

— Златовласка идет, — а затем бежит к группе парней, которые укладывают новые доски для пола.

Вздохнув, Соломон оглядывается через плечо, протягивает руку Тесси и обнимает ее, когда она подходит к нему.

— Тесс, это моя сестра, Эвелин.

— Привет, — говорит Тесси, заправляя прядь волос за ухо. Ее щеки розовеют, она взволнована неожиданным визитом. — Приятно познакомиться.

— Привет, — говорит Эвелин, демонстративно избегая взгляда на живот Тесси. Четкая линия, проведенная на песке. Она не фанатка. И она хочет, чтобы Тесси это знала.

Ему требуется все, что он может сделать, чтобы не встряхнуть сестру. К чести Тесси, она улавливает холод. Положив руку ему на грудь, она поднимает на него глаза. Выражение ее лица холодное, нейтральное, что говорит Соломону о том, что она даст столько же, сколько получит.

— Я собираюсь вернуться к работе. Я оставлю вас на секунду.

Он пытается поймать ее за руку.

— Ты не...

Но она уже вырывается и убегает. Он смотрит, как она с трудом поднимает оставленную банку из-под газировки. Но поскольку из-за живота она не может полностью нагнуться, она подхватывает ее каблуками и катит туда, куда ей нужно.

Соломон смотрит на Хаулера.

— Иди помоги ей, — рявкает он. — Сейчас же.

— Господи. Ладно, — пробормотал Хаулер, бросив Соломону птичку, и уполз в сторону Тесси.

— Как мило. Ты ее взял с собой. — Эвелин поджала губы. — Как сувенир.

Его рот сжался.

— Прекрати.

Она поправляет переднюю часть своего аккуратного темного костюма.

— Может быть, мы можем поговорить где-нибудь в менее тесном месте?

Нахмурившись, он берет сестру за локоть и направляет ее обратно на кухню. Когда они остались одни, он хлопнул рукой по стальному рабочему столу.

— Что с тобой не так? Ты ведешь себя как... — Он осекается, не найдя подходящего слова, чтобы назвать ее.

— Я знаю, как я себя веду, Сол. Я веду себя как сука. И я знаю, как ведешь себя ты. Ты ведешь себя как идиот. Ты не знаешь, что ты с ней делаешь. Именно поэтому я здесь. Чтобы помочь.

Положив тяжелый портфель на прилавок, она тяжело вздохнула. Затем Эвелин достает толстую пачку бумаг.

— По крайней мере, одну вещь ты сделал правильно. Ты вернулся на свою работу. Это поможет нам в суде.

— В суде? — Он провел рукой по волосам. — Что ты...

— Я составила документы, — говорит она, пододвигая к нему документы на блестящей металлической стойке.

— Что это за хрень? — Кислотная дыра пронзает его нутро, когда он берет бумаги. Пролистав их, он видит ордер на проведение ДНК. Большой жирный заголовок гласит: "Заявление об опеке".

— Я не просил тебя составлять бумаги. — Чувствуя полное оцепенение, он просматривает параграфы юридической литературы. — Пренебрежение? Нестабильная жизненная ситуация?

Чувство вины скручивает его сердце.

Господи, если Тесси увидит это…

Соломон тяжело выдохнул, борясь с желанием бросить сестру на съедение лосю.

— Эвелин, у тебя есть две секунды, так что говори быстро.

Голубые глаза вспыхивают, и она начинает.

— У нее нет работы, Сол. Ты ее содержишь. Как она собирается кормить твоего сына, когда вернется в Лос-Анджелес? Сделай так, чтобы это имело смысл. А еще лучше - прими решение. Оформи опекунство; оставь сына здесь, с его семьей.

— Тесси - его мать, — пробурчал он. — Мы - его семья.

Она насмехается.

— То, что она родила твоего ребенка, не означает, что ты должен соглашаться.