Глава 44. Павший

Я дал понять, что не помню имена Дагов. Это ложь, просто мне хотелось сосредоточить ваше внимание на главных персонажах.

Однако у каждого человека своя история, и Даги не исключение. Погибшего звали Паксон; он и его сестра были Дагами на «Вороньей песне». Паксон был высоким и на суше неуклюжим, из тех людей, что будто родились с ногами, слишком крупными для своего торса. Он был сравнительно молод, но уже успел облысеть, и шея его словно сливалась с подбородком, причем настолько, что после встречи с ним у вас появлялось необъяснимое желание отведать багет.

Еще Паксон был необычайно добр. Именно он следил, как дела у Прядки, пока та цеплялась за борт. Он же оказался среди тех, кто держал веревку, пока Форт поднимал Прядку на корабль.

Паксон всегда смеялся за едой и благодарил Форта за стряпню, какой бы отвратной та ни была. Он любил музыку, хотя сам играть не умел и всегда втайне жалел, что так и не научился. Досадно, что я был не в том состоянии, чтобы давать ему уроки.

Но теперь он пал. Мы отдали его тело спорам и отправились дальше.

Прядка чувствовала ответственность за смерть Паксона. Может, если бы корабль остался еще на несколько месяцев в Зеленом море, они бы не столкнулись с дождем. Она ужаснулась тому, что Паксон мог стать не единственной жертвой ее безрассудства. И тогда она вернулась в свою каюту, к спорам, которые дарили утешение.

Как и всегда, в каюте ее ждал Ак с историями из своей крысиной жизни. Его голосок отвлекал от проблем. Крысиные истории расслабляли; даже когда Ак говорил о страхах и тяготах в крысином сообществе, Прядка чувствовала себя спокойнее. Ведь все эти события происходили далеко. Однако каким-то образом казались и личными, и отстраненными одновременно…

— Очень интересно, — говорил Ак, — как мы, в отличие от вас, воспринимаем мир по запахам. Обувь у всех пахнет по-разному. Ты это знала?

— Я бы решила, что она у всех пахнет одинаково.

— Только не для крысы!

Ак сидел на столе рядом с ее рабочим местом. Ему вспомнилась история, как он сумел выследить в толпе человека по отличительному запаху ботинок.

Прядка слушала вполуха — возилась со снарядами для усовершенствованной ракетницы. Она меняла в них количество тех или иных спор, а потом заносила данные в блокнот, чтобы выяснить, какой эксперимент окажется удачнее.

В небе над кораблем кричали чайки. Даги, которым, видимо, требовался повод отвлечься от случившегося с Паксоном, закидывали сети в воздух, пытаясь добыть мясо для будущих обедов. К тому же в Багряном море чайки встречаются редко, и нельзя упускать момент.

Вскоре у Прядки были готовы четыре заряда для ракетницы, все с разными запалами. В теории любой из запалов при ударе выбрасывал зеленый эфир, в каждом случае разное количество, и это должно было помочь усовершенствовать конструкцию. Помимо прочего, заряды отличались количеством зефирных спор.

Прядка твердила самой себе, что ее работа поможет команде. Чем раньше найдется способ обезвредить Ворону, тем быстрее они возьмут курс за пределы Багряного моря. К несчастью, этот довод вызывал враждебность у аудитории, хотя вся аудитория состояла из одной Прядки. Как-никак, потом она собиралась убедить их отправиться в Полуночное море, а оно, по слухам, куда опаснее Багряного.

Сколькими жизнями она готова рискнуть ради спасения одного человека? В какой момент благополучие команды перевесит благополучие Чарли?

Может показаться, что несправедливо взваливать столь сложную моральную проблему на плечи простой мойщицы окон, однако в таких рассуждениях есть известная доля высокомерия. Мойщицы окон размышляют ничуть не хуже остальных, и жизнь у них не менее сложная. Да и я вам уже объяснял: «простой» физический труд зачастую оставляет уйму времени для раздумий.

Да, ученым и работникам умственного труда платят за глубокомысленные рассуждения, но мысли их частенько принадлежат другим. Величайшая ирония заключается в том, что общество склонно смотреть свысока на тех, кто торгует собственным телом, но отнюдь не на тех, кто сдает напрокат свой ум.

Когда Прядка выложила на стол последний заряд, Ак умолк.

— Итак… теперь нам надо их испытать, — заметил он. — Есть идеи, как это сделать?

— Сейчас Даги проводят большую часть времени на верхней палубе. А в трюме нет груза.

Ак кивнул; этот вариант был самым очевидным. Прядка посадила его на плечо, а затем сложила в сумку заряды, ракетницу и блокнот. После чего нашла Лаггарта и объяснила ему, что хочет проверить, как Энн залатала дыру в корпусе, чтобы на будущее улучшить навыки работы с розеитом.

Самая заурядная ложь, но если Лаггарт и понял, что Прядка лукавит, то, скорее всего, решил, что она просто выдумывает себе работу, чтобы выглядеть занятой. Канонир дал ей разрешение и сказал, что позаботится, чтобы ее не беспокоили. Разговор вышел довольно приятным, и у Прядки даже мелькнула мысль, в порядке ли Лаггарт.

Пока она спускалась в трюм, Даг что-то прокричал с такелажа, указывая вдаль, — заметил еще одну полосу дождя. У Прядки перехватило дыхание, но на сей раз дождь повернул прочь от корабля и вскоре исчез.

Прядка отвела взгляд и поспешила скрыться в напоминающем пещеру трюме. Для большей надежности она заперла люк над трапом, а потом зажгла три масляные лампы. Это была роскошь, недоступная обычным матросам: неразумно оставлять множество источников огня, когда, по сути, живешь внутри гигантского сухого полена.

Трюм был наполовину пуст, поскольку все товары выгрузили во время последней стоянки перед заходом в Багряное море. Единственной публикой, наблюдающей за тем, как она вставила запал в заряд, а потом заряд в ракетницу, оказались запасы пищи и воды.

Ак, нужно отдать ему должное, не сбежал, хоть и съежился в ее волосах. В последнее время Прядка не заплетала косу, а делала хвост, а то и вовсе оставляла их распущенными. За это каждый вечер приходилось расплачиваться с расческой в руках, но распущенные волосы дарили ощущение свободы. Дома ей всегда было стыдно за то, как ведут себя ее волосы. Здесь же хватало других, более насущных проблем.

Прядка нажала на спусковой крючок. Курок пистолета ударил в заряд, и крошечный стеклянный флакон внутри него разбился. Зефирные споры взорвались, высвободив волну голубоватого воздуха. Заряд вылетел из ствола и… пролетев примерно фут, камнем упал на пол. Пожалуй, следовало заложить побольше зефирных спор.

К несчастью для Прядки, все остальное было проделано безупречно. Изучив чертежи, она прекрасно усвоила основы, и, как следствие, ее конструкция сработала идеально. Когда снаряд ударился о палубу, серебряный наконечник вонзился в розеитовую сферу, и вода выплеснулась наружу.

Зеленые лозы взметнулись и с головокружительной быстротой обвились вокруг Прядки. Вначале она испугалась, но потом, когда лозы сжались и подняли ее на добрую пару футов, ощутила лишь неудобство. Было не больно, и, когда лозы перестали расти, она почувствовала себя скорее униженной, чем напуганной.

— Прядка! Ох, Прядка! Как ты? — Ак переметнулся с ее плеча на лозы.

Она пошевелила пальцами и разразилась смехом.

Смеялась она по-глупому, похрюкивая и икая, но искренне, что оправдывалось нелепостью ситуации.

В тот миг Прядка избавилась от остатков страха перед спорами. Она совершила ошибку и в будущих экспериментах проявит больше осторожности. Но сегодня ее оплошность стоила ей лишь толики достоинства. Взамен она на собственном опыте узнала, каково быть виноградной шпалерой.

— Подай мне серебряный нож, — сказала Прядка, продолжая хихикать. — Из сумки.

Пока Ак бросился выполнять ее просьбу, Прядка заметила, что лозы продолжают расти. Как и раньше, стоило о них подумать, и кончики лоз тут же развернулись в ее сторону. На этот раз ей не хотелось, чтобы лозы и дальше ее сжимали, поэтому она мысленно приказала им отступить. Как ни странно, они послушались.

Контроль был неидеальным. К тому же она ничего не могла поделать с уже разросшимися лозами, поэтому, чтобы освободиться, пришлось воспользоваться ножом. Но потом Прядке стало интересно, насколько хорошо она способна управлять эфиром.

Она осторожно подсыпала зефирные споры в каждый заряд. Последующие эксперименты вышли куда менее забавными. Все три заряда благополучно пролетели нужное расстояние, правда один после удара о стенку так и не выпустил лоз.

Два снаряда взорвались зеленью, как и рассчитывала Прядка. Во время последнего эксперимента она старалась думать о лозах, пока те росли, мысленно приказывая им ни за что не цепляться. Вместо того, чтобы ухватиться за стену и шпангоуты, они потянулись к ней, после чего вся масса просто рухнула на пол.

Остаток дня Прядка потратила на то, чтобы раскромсать лозы, поднять их наверх и выбросить за борт через иллюминатор в своей каюте. Спрятав все, что могло навлечь на нее подозрения, и пожурив себя за то, что в прошлый раз забыла запереть дверь, она побежала помочь Форту с ужином. Форт отметил ее рассеянность, ведь мысли Прядки блуждали далеко от камбуза. Почему один снаряд так и не взорвался лозами? Что, если бы она выстрелила таким в Ворону?

Прежде чем выступать против Вороны, нужно провести больше испытаний. Но наконец у Прядки появилось оружие. Сюрприз.

Ворона искала того, кто не боится спор. Именно это и получит.