Глава 12. Ворона

Под ногами хрустели споры.

Прядка старалась дышать медленно и неглубоко. Она снова натянула рубашку на рот, но все равно чувствовала себя уязвимой. Одна спора — и всё.

Над головой просвистело очередное ядро, с треском исчезнув внутри корабля. Прядка все равно шагала медленно и осторожно, чтобы не потревожить споры. Вот так, спокойно и осмотрительно, хотя все тело скрутило от страха: бурление может возобновиться в любой момент, и тогда она утонет.

— Вот так зрелище, — тихо произнес Ак на плече.

Прядка рискнула обернуться. Над «Мечтой Ута» собиралась стая чаек. Последним залпом ранило нескольких моряков. Один свалился за борт, истекая кровью.

Бедняга кричал и бился. Споры молниеносно прорастали. Лозы цеплялись за корабль, словно гигантские щупальца невиданного левиафана. Моряка уже не было видно, но из мешанины лоз все еще доносились крики. Все больше крови вытекало из раздавленного тела, питая голодное море. Чайки пикировали и с явным удовольствием вырывали из лоз куски зелени. Зачем?

Прядка отвернулась и снова, шаг за шагом, двинулась к вражескому кораблю. Из трюма казалось, что он близко, но теперь словно отодвинулся на много миль.

— Никогда раньше этого не делал, — сказал Ак. — Ну, не ходил по ним.

— Я тоже. — Прядка старалась не сбить дыхание.

Вперед. Шаг за шагом.

— Не хочется тебя волновать, но бурление, скорее всего, начнется в любую минуту…

Прядка кивнула. В общих чертах она понимала, как все устроено. Долгие затишья случаются каждые пару дней, когда бурление замирает на несколько часов. Бывают затишья и на целый день, и больше, но редко.

Большинство длится всего несколько минут. Словно бурление — певец на дне моря, который ненадолго замолкает, чтобы набрать воздуха в легкие.

Прядка старалась шагать быстрее, но ходить по спорам оказалось обманчиво легко. Ботинки скользили, и, о луны, она не завязала как следует шнурки. Споры набивались внутрь, проникали сквозь носки и терлись о кожу.

Сколько нужно пота, чтобы они проросли?

Только вперед.

Шаг за шагом.

За спиной послышался хруст. Прядка оглянулась. Один из контрабандистов последовал ее примеру и бежал к вражескому кораблю, поднимая тучу спор. Прядка напряглась, приготовившись к худшему…

Хрясь! Из глаз моряка проросли лозы. Он упал и начал корчиться, отчего лоз вокруг него взвилось еще больше. Прядка пошла дальше, но ее обогнал другой моряк. Он шагал четко и уверенно, быстрее, чем смела она.

Они преодолели чуть больше половины пути.

«Изумрудная луна, пожалуйста, — взмолилась Прядка. — Еще немножко».

На носу вражеского корабля собрались моряки. Стрелять из пушки перестали. Больше ни к чему. Корабль контрабандистов треснул и раскололся из-за неимоверного количества лоз, выросших над истекающим кровью моряком.

Прядка ощущала на себе чужие взгляды. Одна фигура в шляпе с большим черным пером стояла прямо на носу корабля и выглядела особенно угрожающе. Она подняла длинный мушкет и прицелилась в Прядку. Потом слегка повернулась.

Дернулось дуло, спустя долю секунды послышался треск выстрела. Моряк, обогнавший Прядку, упал. Над ним тут же взметнулось жуткое месиво из скрученных лоз.

Замерев на месте, Прядка приготовилась ко второму выстрелу, однако его не последовало. Она пошла дальше. Слишком поздно возвращаться, к тому же позади все равно ждет смерть.

Ужасное напряжение нарастало, словно Прядка — лук, и тетиву натягивают все сильнее, и сильнее, и сильнее. Она ждала, что в любой момент раздастся треск выстрела или что под ногами задрожит земля. Или что спора залетит ей в нос, а то и в глаз.

Наконец ее коснулась тень вражеского корабля. Казалось, она шла до него целую вечность с приставленным к горлу ножом.

Моряки глазели на нее с палубы. Никто не носил форму, разве что та фигура в центре. Солнце садилось за горизонт, обрисовывая силуэт, лицо скрывалось в тени шляпы с черным пером.

Никто не сказал ни слова. Прядке не предложили подняться на борт, но и не пристрелили. За неимением других вариантов она привязала сумку с кружками к поясу и попыталась забраться на корабль. К сожалению, киль и корпус были сработаны из гладкого коричневого дерева, и вскоре Прядка поняла, что все ее старания тщетны.

— Мне жаль, — сказал Ак. — Видимо, я ошибся. Эти моряки не похожи на людей короля. Я бы… я бы хотел…

Прядка мгновение поразмыслила. Потом вытерла палец, если вдруг на нем были споры, и послюнявила его. Вздохнула поглубже и смахнула капельку слюны в нескольких футах от себя.

К небу тут же взметнулось небольшое «дерево». Прядка ухватилась за жесткую лозу, как за веревку.

И полезла наверх.

— Вот так! — Ак спрыгнул с ее плеча и взбежал по лозе выше. — Давай, Прядка, быстрее!

Она старалась изо всех сил и в десяти футах от спор наконец дотянулась до иллюминатора на борту. Ак снова запрыгнул к ней на плечо. Прядка вцепилась в корпус корабля. Рядом сияло золотом название: «Воронья песня».

Моряки на палубе смеялись и беззаботно перешучивались насчет ее упорства. Прядка удерживалась на крошечном выступе, который проходил по всему борту под иллюминаторами. С ботинок осыпались споры.

— Вот, слушай, — сказал Ак.

От низкого гула корабль задрожал. Спустя пару мгновений забурлили споры, со дна снова стали подниматься потоки воздуха. Корабль накренился, и Прядка едва удержалась. Сверху послышались приказы разворачивать паруса.

Лесенка из лоз, по которой она забралась, сгинула во внезапно ожившем море. Прядка глянула на «Мечту Ута»: облепленный лозами, корабль неуклюже завалился набок, потом перевернулся и пошел ко дну.

Лозы быстро подмяли под себя обломки. Моряки с воплями отдали свою воду. Стая чаек рассеялась. Корабль, за который цеплялась Прядка, шел мимо, но «Мечта Ута» уже исчезла под спорами. Выжили лишь три члена команды: двое на обломках и один в маленькой спасательной шлюпке. У всех троих рты были замотаны платками, а глаза крепко зажмурены.

С палубы раздались два выстрела, и моряки на обломках распрощались с жизнью. По какой-то причине парня в шлюпке не тронули. Он единственный из всей команды контрабандистов остался в живых. Первому рейсу Прядки пришел позорный конец.

Она продолжала цепляться за корпус «Вороньей песни». Болели руки, начало сводить пальцы. Но поручня не было, да и сверху нависал фальшборт, выдаваясь за пределы палубы. Даже если удастся дотянуться, вряд ли хватит сил и сноровки через него перелезть.

Так Прядка и висела, покрепче прилепившись к борту. Корабль качался на волнах. Время от времени кто-нибудь выглядывал проверить, держится ли она, и криком извещал об этом остальных.

Держится.

Держится.

— Иди, ты же крыса, — прошептала Прядка. — Ты заберешься.

— Сомневаюсь, — отозвался Ак.

— Но попробовать можно.

— Это правда. Можно.

Вместе они цеплялись за борт целую вечность. Наконец Прядка стала соскальзывать. Мышцы кричали от боли, а…

Рядом, ударившись о борт, свесилась веревка. Прядка оцепенело уставилась на нее, не понимая, хватит ли сил взобраться. Потом поймала веревку, повисла на ней и прижала голову к руке.

К счастью, моряки потянули Прядку наверх. Когда ее подняли повыше, здоровяк с черными волосами, заплетенными в дреды, подхватил ее под руки и поставил на палубу. Последние споры на одежде умерли, оказавшись слишком близко от серебра.

— Капитан Ворона сказала, что тебя можно вытянуть, если продержишься пятнадцать минут, — пояснила невысокая морячка. — Даже не верится. Ты сильная.

Закашлявшись, Прядка в изнеможении распростерлась на палубе и прижала к себе руки. Пятнадцать минут? Всего пятнадцать минут? Кажется, что прошло несколько часов.

— Не сильная, — прохрипела она. — Просто упрямая.

— Это даже лучше, — одобрила морячка.

Ак благоразумно помалкивал, но когда один моряк попытался его схватить, щелкнул зубами.

— Кто вы? — спросила Прядка. — Люди короля? Корсары?

— Ни те, ни другие, — ответил другой моряк. — Скоро мы поднимем королевское знамя, но это уловка. Наше милое «личико». Для следующего раза Даг шьет нам подходящий флаг, черный на красном.

Черный на красном? Все-таки пираты. Это лучше или хуже контрабандистов? И зачем они потопили другой корабль, даже не потребовав выкупа?

Сквозь моряков протолкалась крепкая фигура. Судя по перу на шляпе — капитан Ворона. У нее были резкие черты лица, загорелая кожа и мрачный, как само море, прищур. Знавал я таких людей. Казалось, она слишком резкая, слишком злая. Словно первый грубый набросок человека, до того как его смягчили юмором и милосердием.

— Выбросьте ее за борт, — приказала капитан.

— Но вы сказали, что ее можно вытащить! — возразила невысокая женщина.

— Сказала, вот и вытащили. А теперь за борт ее.

Никто не пошевелился.

— Да вы гляньте, какая она тощая, — рявкнула капитан. — Инспектор? Знаю я таких: берутся за работу полегче. Она не трудилась ни дня в жизни, а на «Вороньей песне» дармоедам не место.

Пираты по-прежнему не горели желанием выполнять приказ. Какое им до нее дело? Но такую возможность упускать нельзя. Прядка приметила ведро с щеткой. От усталости голова шла кругом, но она заставила себя переползти на другой конец палубы и подняться на колени, а потом начала методично тереть палубу щеткой, насколько позволяли ноющие руки.

Капитан Ворона наблюдала за ней. Тишину нарушали лишь шорох спор и скрип щетки о доски.

В конце концов капитан вытащила из-за пояса фляжку и сделала большой глоток. Фляжка была красивая, с кожаной отделкой и орнаментом из перьев. Даже изнемогая от усталости, Прядка не могла не оценить хороший сосуд для питья.

Ворона ушла, так и не отдав дальнейших приказов на ее счет. Пираты разбрелись по своим местам. За борт ее никто не бросил.

Прядка все равно продолжала скрести палубу. Ак шептал на ухо, подбадривая. Проработав до самой ночи, она окончательно обессилела и заснула, свернувшись калачиком в уголке палубы.