— Юнга, оглуши ее или что-то типа того.

— Ты мне приказы отдаешь? — тихо спросил я.

— А разве ты не член моей команды?

По крайней мере, ей хватило совести залиться румянцем.

Вздохнув, я, как велено, шагнул вперед и воздел руки. Заглянул в глаза Чародейке и понял, о чем она думает. Как и все ее сородичи, она хорошо разбиралась в том, что мы называем «прогнозирование рисков». На эту планету она прилетела потому, что здесь ей ничто не угрожало. Потом она узнала, что неподалеку живет дракон. А тут и я подоспел.

Вероятно, она могла бы меня одолеть. И снова проклясть. А может, и нет. Но даже если шансы на поражение один к пяти и часто рискуешь, то долго не проживешь. А Риина прожила уже очень, очень долго.

Вскоре мы все стояли на палубе «Вороньей песни» и смотрели, как исчезает в небе мерцающая искорка. Башня сгинула, а вместе с ней и Чародейка.

Такой уж эффект я оказываю на людей. Если находиться рядом со мной слишком долго, неизбежно начинаешь завидовать тем, кто меня никогда не встречал.

Позади ликовали Даги. Форт выкатил какую-то замечательную выпивку, которую приберегал для подобного случая. Энн, к вящему неудовольствию Лаггарта, решила, что их пушкам нужны имена. Салай прижала ладонь к карману — к отцовскому письму — и пока терпела. Даже разрешила себе насладиться празднованием.

Прядка подошла ко мне с Чарли на руках. Он остался крысой.

— Неужели… ничего нельзя сделать? Нет способа снять проклятие?

Оба смотрели на меня с надеждой в глазах.

— Я не могу отменить проклятие, — ответил я. — Не при моем нынешнем уровне мастерства. Никто не может.

— О, — произнес Чарли.

— Но, возможно, — добавил я, изучив руны, которые теперь мог различить вокруг него, — мне удастся немного подправить параметры…