— Что это было? — спрашиваю я.

— Наказание за то, что отвлекла меня от моей миссии.

— У тебя часто возникает желание вырвать людям глазные яблоки? — спрашиваю я, хотя все еще ожидаю, что он скажет, что Тара просто прикалывалась надо мной.

На его лице появляется небольшая ухмылка.

— Нет. Это довольно новое явление.

Я провожу большим пальцем по изгибу его губ, затем провожу ладонью по его челюсти. Музыка, звучащая из колонок, сменяется медленной мелодией — "The Sound of Silence". Эта песня играла, когда мы познакомились, и я помню, как подействовало на меня его присутствие в тот момент.

Удивление и мгновенное притяжение, и я почувствовала странную тягу к нему, даже не зная, кто он такой. Но одновременно с этим возникло и другое ощущение, которое я не могла определить, слишком потрясенная им.

Сейчас я вспоминаю его. Тонкие нити страха, первобытный инстинкт, как будто мое подсознание пыталось предупредить меня, что передо мной стоит очень опасный человек. Я проигнорировала его.

— Нет никакого личного убийцы, не так ли? Когда я слышала, как Адам говорил о священнике (Игра слов: Pop — Поп, священник. Поп сокращенно от фамилии Попов), он говорил о тебе.

Взгляд Драго отрывается от моих губ, перемещаясь вверх, чтобы встретиться с моими. Он больше не улыбается, и его ответ ясно отражается в его глазах. Мне кажется, что в глубине души я всегда знала правду.

— "Поп" — это старое прозвище, оставшееся с тех времен, когда мы были молодыми панками, еще в Сербии. Адам — единственный, кто до сих пор иногда меня так называет.

Его грубый голос проникает в мое существо, прямо в сердце, каждое слово падает, как валун, на мою душу. Я родилась в Cosa Nostra, и пути мафии мне небезызвестны. Каждый из моих знакомых хотя бы раз лишал жизни человека, но, кроме нашего дона, никто так жестоко не вершит свое правосудие. Я жду, что мое сознание взбунтуется, что чувство страха поднимется и задушит меня. Но этого не происходит.

Глядя на мрачное лицо мужа, я понимаю, что уже давно не испытываю этого. Впервые в жизни мне кажется, что я стою на твердой земле, в объятиях человека, который прибивает тела своих врагов к стенам.

— Скажи что-нибудь, Сиенна. — Глаза Драго прикованы к моим губам, ожидая моей реакции. Его зубы крепко стиснуты, рот сжался в тонкую линию.

— Почему крест? — спрашиваю я едва слышно.

— Это подпись. Взял от своего старого прозвища. Способ послать сообщение тем, у кого может возникнуть идея напасть на меня или на моих людей.

— И что же это за послание?

— Что я отпущу им их грехи. Лично. И в крови. Так же, как я поступил с теми, кто убил мою семью.

— Ты нашел их?

— Всех до единого. Никто не тронет мою семью и останется жив. — Его рука движется вдоль моей челюсти к подбородку, а затем возвращается, чтобы сжать мой затылок. — И никому не позволено пялиться на мою сверкающую жену. Если кто посмеет, я позабочусь о том, чтобы это было последнее, что они увидит.

Я вдыхаю и слегка наклоняюсь вперед. Когда мое платье сползает с бедер, твердый член Драго упирается прямо в мою киску. Он наклоняет голову в сторону и тянется к небольшому пульту, лежащему на подлокотнике дивана. Через мгновение две лампы по обеим сторонам кабинки гаснут, окутывая наше пространство полумраком. Вокруг нас по-прежнему горят лампы над танцполом, в других кабинках и в баре, но мы остаемся в тени, в основном скрытые от посторонних глаз.

Руки Драго опускаются на мои бедра и медленно поднимают ткань платья выше. Я не слышу его неровного дыхания из-за музыки, звучащей над головой, но чувствую его теплые выдохи на своем лице.

— Помнишь свадьбу, на которую я тебя водил? Где ты танцевала для меня? — спрашивает он и приникает к моим губам. Его руки добрались до резинки моих трусиков, его пальцы запутались в кружевных бретельках на моих бедрах.

Кивнув, я хватаю в кулак его рубашку и прикусываю нижнюю губу, в то время как мое тело гудит от напряжения. Как бы близко мы ни находились друг к другу, этого никогда не бывает достаточно. Я чувствую, как на левой стороне моих трусиков появляется трещина, а затем разрыв.

— Я хотел стащить тебя со стола и трахнуть на глазах у всех присутствующих. Заявить, что ты моя. Чтобы все об этом знали.

Правая сторона трусиков тоже порвана, и тогда он скользит ладонью между нашими телами, обводит пальцем мой клитор, в то время как другой рукой расстегивает молнию на своих брюках. В тот момент, когда его член высвобождается, он хватает меня под задницу, располагая меня над своей твердой длиной.

— Тебе есть в чем признаться, Сиенна?

Слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но время от времени вспышки света над танцполом отражаются в его светло-зеленых глазах. Глаза, которые пристально смотрят в мои. Вихрь чувств закручивается в моем животе, требуя выхода. Я зарываюсь руками в его волосы и, вглядываясь в его глубину, медленно скольжу по его члену.

У меня перехватывает дыхание, когда он заполняет меня, погружаясь в глубину. Я сжимаю его темные пряди между пальцами и покачиваю бедрами, вбирая в себя еще больше. Мой взгляд держит его в плену, пока я скачу на нем верхом, но с моих губ не слетает ни слова.

Я знаю, о чем он просит. Он хочет, чтобы я сказала ему, что люблю его. Но я не могу. Я слишком боюсь сказать правду, произнести вслух то, что мы оба уже знаем. Каждый раз, когда я даже думаю об этом, внутри меня поднимается паника, сжимает меня в своих когтях. Я понимаю, что мой страх иррационален. Нельзя решить судьбу человека тремя простыми словами. И все же я не могу заставить себя сделать это, слишком боюсь потерять его.

Давление в сердцевине нарастает, я вращаю бедрами, желая почувствовать его еще больше. Рука Драго сжимает мою попку, затем перемещается по бедру к киске и сжимает клитор. Я задыхаюсь, дыхание становится учащенным и неглубоким. Блестящие пронзительные глаза мужа все еще прикованы к моим, когда он наклоняется вперед и касается своим лбом моего.

— Все в порядке, mila moya, — шепчет он, прижимая большой палец к моему клитору. — Тебе не обязательно это говорить. Скажешь, когда будешь готова.

Его губы захватывают мои, кусая, требуя. Я зажмуриваю глаза и целую его в ответ, а затем достаю пульт дистанционного управления, который он оставил на подушке рядом с нами. Легкое нажатие кнопки, и элегантные лампы-колонны по обе стороны дивана оживают, освещая нас бледно-голубым сиянием и восстанавливая окружающее пространство. Сегодня в клубе более ста человек, и каждый из них теперь отчетливо видит меня, сидящую на члене своего мужа.

Глаза Драго удивленно расширяются, а уголки его губ приподнимаются.

— Зачем? — спрашивает он.

Отбросив пульт в сторону, я прижимаю ладони к лицу мужа и пожираю его глазами, продолжая медленно скакать на нем. Я вдыхаю его запах, впитываю всего его и принимаю ту самую тьму, которой я когда-то боялась, когда мы встретились в первый раз. Этот мужчина. Единственный, кто когда-либо понимал меня. Человек, без которого я уже не могу представить свою жизнь.

— Потому что я тоже хочу, чтобы все знали, — говорю я.

— Знали что?

— Что ты мой. — Я наклоняюсь вперед, чтобы он мог почувствовать мое учащенное сердцебиение. — И что я твоя.