Я не заключаю никаких сделок, если не уверен на сто процентов в их надежности. Деньги и власть не влияют на меня, и я здесь не для того, чтобы быть чьим-то дураком.

И уж точно у меня нет слабых мест. Или не было. Однако, глядя на самодовольную улыбку Душку, я понимаю, что теперь она у меня есть. И сейчас она делает селфи с мартини, который ей еще не по возрасту.

— Сиенна дала мне прямую связь с Cosa Nostra, а также с Bratva. Двух зайцев — одним выстрелом, — говорю я, наблюдая за его лицом в поисках малейшей реакции. — Это вопрос принципа. Я просто забочусь о своем активе.

— Так она вам не нравится?

— Она едва вышла из подросткового возраста, Эндри. Почему мне должна нравиться избалованная девчонка, которая одевается как клоун и почти все свое время проводит за покупками и выкладыванием селфи в социальные сети? Ради бизнеса приходится идти на жертвы.

— Я слышал, она симпатичная штучка. Только не говори мне, что она тебя, по крайней мере, не привлекает.

— Мне нравится, когда мои женщины используют свою голову не только для модной прически, Эндри.

Душку смеется и встает.

— Да, я тебя понимаю. Ну, если ничего не выйдет, у меня есть дочь, которая только что закончила докторскую программу, так что, возможно, она больше подойдет для тебя.

— Буду иметь это в виду.

Когда я смотрю вслед уходящему албанцу, мой взгляд переключается на то место в баре, где минуту назад сидела моя жена. Ее там нет. Я оборачиваюсь и вижу, что Сиенна стоит, прижавшись спиной к колонне, на которой висят наши пальто, прямо за диваном, на котором я сижу. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Черт.

— Мне нравится, когда мои женщины используют голову не только для модной прически, Эндри.

Я прислоняюсь спиной к широкой прямоугольной колонне позади меня и закрываю глаза. Она немного шершавая, но прохладная бетонная отделка — желанное облегчение для моей перегретой плоти.

Все, что он сказал, — правда. Люди видят то, что ты им показываешь. Так почему же меня беспокоит, что Драго действительно считает меня поверхностной и глупой?

Когда я открываю глаза, седовласый мужчина уже встает, предлагая свою дочь в качестве моей замены. И мой муж, такая сволочь, что даже не возражает против этого. Мне бы уйти и сделать вид, что я ничего не слышала, но мои ноги прикованы к полу.

Драго оборачивается, и наши взгляды встречаются. Мне требуется вся моя сила воли, но я улыбаюсь и сохраняю фальшивую ухмылку на лице, пока он обходит диван и встает передо мной.

— Строишь планы, как меня заменить? Может, у меня и нет докторской степени, но уверена, что я более ценная шахматная фигура, чем дочь этого парня.

Драго опускает голову так, что наши лица оказываются на одном уровне. Бра над нашими куртками по другую сторону колонны отбрасывает вокруг нас мягкий свет, позволяя мне видеть пульсирующую вену на его виске, когда он смотрит мне в глаза. Он кладет левую ладонь на поверхность рядом с моей головой, а правой обхватывает мою щеку.

— Ты знаешь, что случиться, если Душку поймет, что ты не просто шахматная фигура? — Его тон низкий и угрожающий. — Он сделает так, что об этом узнают все, кто имеет на меня зуб.

— И что?

— Значит, мне придется их всех убить. — На этот раз его слова звучат так легкомысленно, как будто он планирует летний пикник. Он слегка наклоняет голову. — Будет очень много мертвых людей, mila moya.

— Ты не убиваешь людей. Для этого у тебя есть твой личный убийца. Тот священник, — проговорила я, не подумав, и только после того, как слова вылетели изо рта, поняла, что сказала.

Он моргает, его темные ресницы плавно опускаются и снова поднимаются, пока его глаза снова не устремляются на меня.

— Мой… "личный убийца"?

Черт. Думай!

— Да. На днях Кева упомянула кое-что, и я догадалась.

— Ммм, правда? — Он сузил глаза. — Да. Думаю, мне нужно послать за ними… моего личного убийцу. Чтобы он решил эту проблему за меня.

— Почему?

Он слегка опускает подбородок, глядя на меня из-под опущенных век.

— Чтобы убедиться, что они не придут за тобой.

— Зачем кому-то преследовать меня? — спрашиваю я своим самым приторным голосом. — Я просто избалованная девочка, которая одевается как клоун.

У Драго раздуваются ноздри. Он сжимает челюсти, и его пристальный взгляд прикован к моим губам с такой силой, что я ожидаю, что из них вырвется пламя.

— Ты — полная противоположность поверхностной, Сиенна. Мы оба это знаем. Я совершенно уверен, что ты одна из самых умных людей, которых я когда-либо встречал.

Я затаила дыхание, пораженная его словами. Но мой минутный шок быстро сменился беззлобным смехом, когда я вспомнила остальную часть подслушанного разговора.

— Но ведь этого недостаточно, не так ли? Ты говорил о том, чтобы заменить меня, — выплюнул я. — Может быть, это было бы правильно. Дочь твоего приятеля возможно более подходящая кандидатура для тебя. Возможно, вы дойдете дальше, чем просто спать в одной постели.

Драго закрывает глаза, из его уст вылетает поток нецензурных сербских ругательств. Затем он прижимается своими губами к моим.

Я вздрагиваю от свирепости его поцелуя — если это вообще можно назвать поцелуем. Это натиск. Голодное, яростное требование. Вцепившись в переднюю часть его рубашки, я притягиваю его ближе, требуя большего. Его рука обхватывает меня под бедром, и он приподнимает меня. Мои ноги обхватывают его талию, и я восхищаюсь ощущением, что зажата между его твердым телом и массивной колонной позади меня, а его член давит прямо на мою сердцевину. Рот Драго скользит по моему подбородку к шее, и когда он прикусывает нежную кожу, я чувствую, что становлюсь влажной. Я хватаю его за волосы, пальцы путаются в темных прядях. Его прикосновение к моему лицу исчезает, и через мгновение он подносит телефон к уху.

— Я хочу, чтобы все ушли, — рявкает он и лижет мою шею. — Сейчас, Миша.

Человек на другом конце линии отвечает, но я не слышу, что он говорит, потому что Драго бросает мобильник через плечо. Резкий звук падения телефона на пол едва успевает отразиться, как рот Драго снова находит мой. Посасывает. Кусает.

Мои пальцы дрожат, когда я перебираю его волосы. Я никогда не испытывала такого чувства. Это желание быть ближе к нему, хотя мы не можем быть ближе, чем уже есть. Вокруг нас раздаются звуки голосов и торопливых шагов уходящих людей, но я не обращаю на них внимания, опьяненная присутствием Драго. Все остальное не имеет значения. Только он. Его тело. Его губы. Его запах. Тот самый запах, от которого я просыпаюсь уже несколько недель.

— Держись крепче, — говорит он мне в губы и делает шаг назад.

Мои руки обвивают его шею, а его ладони движутся вверх по моим ногам и по моей попке, под платье. Кружево моих стрингов трется о мою ноющую киску, когда он тянет его. Нежная ткань рвется. Он стягивает ее, намеренно задерживая кружевной материал так, чтобы он задевал мой пульсирующий клитор.

Я задыхаюсь от того, что мои бедра становятся влажными. Драго снова хватает меня за нижнюю часть ноги, а свободной рукой расстегивает пуговицы на своих брюках. О Боже, я собираюсь заняться сексом — в клубе, где все ещё есть люди. Почему мне все равно? Холодная поверхность за моей спиной холодит голую кожу моей задницы, когда Драго снова прижимает меня к колонне. Кончик его члена упирается в мой вход.

— Пожалуйста, не торопись, — задыхаюсь я. — Это мой первый раз.

Драго поднимает голову и смотрит на меня.

— Твой что?

— Мой первый раз, — повторяю я, когда он опускает глаза к моему рту. — Я девственница.

Зеленые глаза, сосредоточенные на моих губах, расширяются, затем поднимаются и встречаются с моими.

— Ты хочешь остановиться?

Я дергаю его за волосы на затылке.

— Нет.

Не разрывая зрительного контакта, он слегка сдвигает меня в своих объятиях, выравнивая наши бедра. Меня охватывает смесь возбуждения и паники. Когда кончик входит в меня, я закрываю глаза и напрягаюсь.

— Сиенна. — Поцелуй ложится на мой подбородок. — Посмотри на меня, mila.

— Будет больно? — шепчу я.

— Немного. Если хочешь, чтобы я остановился, коснись моей руки. Хорошо?

— Хорошо.

Драго наклоняется вперед и шепчет тихие, успокаивающие слова прямо у моего уха. Он говорит по-сербски, но я улавливаю только случайные фразы. Что-то о блеске и название птицы, но я не уверена, какой именно. Может быть, павлин. Но это неважно, потому что тембр его голоса и горячее дыхание, обдувающее мою шею, плавят мои внутренности. Этот человек мог бы прочитать список продуктов, и я растеклась бы лужицей, просто слушая его.

Покалывание в клиторе сводит меня с ума. Я наклоняю голову и лижу его шею. С его губ срывается низкий рык, и в следующее мгновение его член частично входит в меня. Я задыхаюсь и хватаюсь за его волосы, наслаждаясь тем, как он растягивает мои внутренние стенки. Есть некоторый дискомфорт, но я уже слишком далеко, чтобы это имело значение. Я крепче сжимаю его ноги, желая, чтобы он был еще ближе, еще глубже.

— Скажи мое имя, — прошептал он мне на ухо.

— Драго, — стону я, когда он входит в меня до упора.

— Мне нравится слышать твой голос. — Он приподнимает меня и снова погружается в меня. — Еще раз.

Я не могу произнести ни слова, потому что слишком поглощена тем, как моя киска сжимается вокруг его члена, а все мое тело содрогается. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Одно его прикосновение пронизывает все мое тело, поднимая меня ввысь на волнах наслаждения.

— Еще раз, Сиенна! — рычит Драго, вливаясь в меня.

Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к его щеке.

— Драго.

Из горла вырывается глубокий стон. Он гортанный и грубый. На следующем вдохе его зубы царапают кожу на моем плече. Снова шепот сербских слов. Что-то о колдовстве, затем он снова проклинает. Его губы снова прижимаются к моим.

Мой разум больше не кажется моим, потому что я не могу думать. Я могу только чувствовать его, захватывающего меня и ртом, и членом. Я хватаю его за волосы и прикусываю нижнюю губу, пока не чувствую металлический привкус крови. Это наказание за то, что он причинил мне боль своими словами.