Эпилог

1 год и 3 месяца спустя

Кэл

Оно вернулось.

Это ужасное, паническое чувство, которое скручивает мои внутренности в узлы. Пустота окутывает меня, и я чувствую себя беспомощным, чтобы остановить ее. Я парю на пороге чего-то большего, когда смутно осознаю, что кровать прогибается. Простыни, скользят по моим бедрам. Пальцы, продвигающиеся наверх. Когда эта крошечная ручка обводит мою стальную эрекцию, а эти сладкие губы обхватывают кончик и посасывают, я распахиваю глаза и ловлю самые завораживающие бассейны цвета морской волны, которые только существуют. Они светятся безусловной любовью, остекленевшие от безошибочной похоти.

Тогда я понимаю, что мне все это приснилось. Опять. Мой вечный кошмар с участием тех невыносимых нескольких недель, когда я думал, что моя жизнь кончена. Как в прямом, так и в переносном смысле.

— Доброе утро, — шепчет она, водя языком по кончику моего члена, прежде чем снова принять меня.

— О, черт возьми, да. — Я обхватываю ее голову ладонью, а другой сжимаю основание своего члена, желая, чтобы мое семя оставалось там еще несколько минут, и я мог насладиться нечестивым удовольствием, которое доставляет ее рот.

Борюсь с естественным инстинктом закрыть глаза и погрузиться в момент, который, я не был уверен, что у меня будет снова.

С тех пор как возвращаюсь почти с того света, я не хочу выпускать ее из виду, даже во сне. Когда сумасшедший стреляет в вас на рабочем месте, это, как правило, оказывает глубокое влияние на вашу жизнь. Но я осмелюсь сказать, что это несравнимо с мыслью о том, чтобы потерять любовь всей моей жизни из-за кого-то другого.

Откровенно говоря, я бы предпочел умереть, чем если бы это случилось. И знаю, что мне повезло, что я пережил три огнестрельных ранения. Четыре человека не выжили в тот день, когда бывший сотрудник вышел из себя и разрядил более двухсот пятидесяти патронов в офисе Брэм Констракшн, прежде чем покончить с собой.

Всего за несколько дней до нашей годовщины, когда я думал, что у меня есть все, то чуть не потерял это.

Легкое движение на моих яйцах возвращает меня от менее приятных мыслей к ней. И к тому факту, что я взорвусь максимум через пять секунд. Я подхватываю ее за подмышки и тащу вверх по своему телу, пока она не оказывается в нужном положении.

— Оседлай меня, Лебедь.

Она совершенно очаровательна, когда ее заводят.

— А я так хотела, чтобы ты кончил мне в рот. — У нее перехватывает дыхание, когда она подчиняется моей команде, и ее киска поглощает всю мою длину целиком, заставляя мои глаза закатиться.

Милый, милосердный Иисус. Спасибо тебе за нее.

Схватив ее за затылок, я притягиваю ее к своему рту.

— Не в этот раз. Я прожил шесть недель без тебя, обернутой вокруг моего члена, Маверик. Я буду внутри тебя при каждом удобном случае.

О, да, сейчас я ухмыляюсь, как сукин сын, и это не потому, что я безумно счастлив, когда похоронен между уютными стеночками моей жены. Так и есть, но дело не в этом.

Я — отец.

Эйвери Джеймсон Шепард родилась 3 июня.

— Я собираюсь кончить, — объявляет моя жена мне на ухо как раз в тот момент, когда наша маленькая девочка начинает суетиться на заднем плане.

Теперь я беру управление на себя, смещаясь, чтобы ударить ее прямо в то место, которое, я знаю, сводит ее с ума.

— Хорошо. Давай кончим вместе.

— О Боже, Кэл. — Ее стоны — моя погибель. Я резко кончаю, надеясь, что она тоже, и молюсь, чтобы не оставить синяков на ее светлой коже там, где сжимаю ее, как тиски.

Пытаясь отдышаться, я перевожу взгляд на наше селфи в рамке, сделанное так давно в ванной Кейси. Мы раскрасневшиеся от секса и ухмыляемся, как дураки. Мавс подняла два больших пальца, и этот блеск в ее глазах я очень хорошо знаю. Насыщенное блаженство. Фотография стоит у меня на прикроватной тумбочке, как постоянное напоминание о том, как сильно я люблю эту сумасшедшую, импульсивную женщину.

— Господи, как я люблю тебя, Лебедь, — тихо говорю я ей, убирая ее теперь влажные волосы со лба.

Она вздыхает. Довольная и счастливая.

— Ты так сильно хочешь снова жениться на мне?

— Да, насчет этого...

Она вскакивает, все еще оседлав мой размягчающийся член, ее рот широко открыт. Смеясь, я хватаю ее за лицо и, подцепив большими пальцами ее подбородок, закрываю его.

— Мне кажется, я говорил тебе, что буду обновлять свои клятвы с тобой каждый божий день до конца своей жизни.

За это я получаю широкую улыбку.

— Да, говорил.

— И что моя жизнь всегда будет связана с тобой.

— Это ты тоже говорил. — Я снова начинаю набухать, когда ее бедра возобновляют свое соблазнительное, манящее покачивание, но взгляд на часы показывает, что у нас нет времени на еще один раунд, как бы мне ни хотелось.

Быстро целуя ее, я подталкиваю нас к краю кровати и встаю, сбрасывая ее со своих колен. Я поворачиваю ее и шлепаю по заднице, ведя в сторону ванной. Я знаю Эйвери. У нас меньше четырех минут, прежде чем она разразится полноценным воем.

— Вставай, Лебедь. Нам нужно принять душ и подготовить Эйвери, чтобы не опоздать.

Маверик пытается вырваться из моих объятий, чтобы забрать нашу дочь, но вместо этого я веду ее в душ.

— Она будет в порядке в течение нескольких минут. Позволь мне вымыть тебя.

Она неохотно сдается, но я заставляю ее наслаждаться нашим коротким временем наедине. В наши дни это становится все труднее, но я не жалуюсь. Когда мы выходим из-под брызг, Эйвери истошно вопит, а мой сотовый начинает звонить. Мы смотрим друг на друга и просто улыбаемся, вне себя от радости, что живем сумасшедшей, полной стрессов жизнью.

— Я успокою Эйвери. Тебе нужно подготовиться, — говорю я ей, чмокая ее в пухлые губы.

— Она, наверное, голодна.

Телефон замолкает, но крик Эйвери теперь становится пронзительным и злым.

— Тогда я потяну время, пока ты сушишь волосы.

— Желаю удачи. — Она смеется. — Я быстро. — Мне грустно смотреть, как она оборачивает полотенце вокруг своих сочных изгибов, которые стали еще более заметными с рождением Эйвери. Она шлепает меня и говорит, чтобы я уходил. Я бегу за нашей малышкой, безуспешно пытаясь успокоить ее. Наконец я сдаюсь. По пути к Маверик я замираю в дверях нашей спальни.

Маверик стоит ко мне спиной и тихо разговаривает. Ее голова поворачивается в мою сторону. Мой сотовый прижат к ее уху, и по выражению ее лица я точно знаю, с кем она разговаривает.

— Я ценю это, Киллиан. Уверена, что Кэл тоже.

Она делает паузу, слушая моего брата на другом конце провода. Грустная улыбка трогает ее губы. Как и положено щедрому человеку, Киллиан милостиво принимает решение Маверик. Даже пытается время от времени оставаться на связи. Особенно в особые дни, как сегодня. Но я знаю, что ему это тяжело дается. Как может не быть? У него нет женщины, о которой он мечтал всю свою жизнь. Ведь она у кое-кого другого.

— Спасибо. То, что ты позвонил, очень много значит. — Еще одна пауза. — Да, она голодна. Ты хочешь поговорить с Кэлом? — она смотрит на меня, ожидая его ответа. — Хорошо. Пока, — тихо говорит она.

Удивительно, но она протягивает мне телефон. Мы меняемся местами, и она тихо выходит вместе с Эйвери, которая значительно успокоилась теперь, когда знает, что через несколько секунд будет прижата к груди Маверик.

— Привет, чувак. Как у тебя дела?

— Занят. Затрачивая на это уйму часов. — Голос моего брата звучит натянуто и напряженно. Так всегда бывает, когда мы разговариваем.

— Держу пари. Слышал, что твоя компания выиграла проект О'Хара.

— Да. Настоящий переворот.

Светская беседа просто сводит меня с ума.

— Итак...

— Да, итак, просто хотел сказать тебе, что я думал о тебе и Маверик сегодня и... я рад за вас обоих.

Секунду или две я ничего не говорю. Он больший человек, чем я мог бы когда-либо быть в этой ситуации. Я ни за что на свете не смог бы позвонить со своими поздравлениями.

— Спасибо, Киллиан.

— Ну, что ж...

Да, наши разговоры все еще неловки. Я освобождаю его от этого.

— Эй, мне нужно бежать. Мы опоздаем. Скоро поговорим?

— Конечно. Звучит неплохо.

Я вешаю трубку и медлю всего несколько секунд, прежде чем приступить к делу. Одевание. Пакование вещей. Отрыжка. Пеленание. Я двигаюсь с эффективностью, которой научился за последние пару месяцев, но даже в этом случае нам требуется больше полутора часов, прежде чем мы все трое оказываемся пристегнутыми в машине. Мы опаздываем на десять минут, но у нас все лучше получается жонглировать новорожденным и самими собой.

Полчаса спустя мы подъезжаем к церкви. Эйвери крепко спит в своем автокресле с полным животом и в чистом комбинезоне, после того, как облевала платье, которое Мавс купила на сегодня.

— Должны ли мы это сделать? — спрашиваю я.

— Черт возьми, да.

Она просто сияет.

Боже, я счастливчик.

Мы забираем нашу дочь и быстро направляемся внутрь собора Святого Павла. Еще одна вещь, к которой приводит околосмертный опыт? Углубляется ваша вера. После стрельбы мне пришлось иметь дело с кучей дерьма. У Мавс было много проблем, связанных не только с потерей отца, но и с тем, что она узнала обо всех наших предательствах и заботилась обо мне в течение нескольких месяцев, пока я медленно выздоравливал.

Прошедший год был одновременно лучшим и, возможно, худшим в моей жизни. Я женился на женщине своей мечты. А потом чуть не потерял ее. Я стоял на краю смерти и был свидетелем чуда жизни. Я переехал, устроился на новую работу и приступил к ней после того, как оправился от травм. Мавс продала свой бизнес Мэри-Лу и теперь работает мамой полный рабочий день в доме, который мы купили вместе.

С этим было много дерьма. Но отец Реддик помог нам пройти через это, и мы сблизились. И из-за этого он согласился провести специальную церемонию повторного венчания и позволить нам просто свободно высказать все, что на сердце. Он знает все, через что мы прошли. Ну... во всяком случае, большую часть.