Глава 29

4 недели и 5 дней назад

Маверик

Интроспекция — это тяжело. Никто не хочет признавать свои недостатки, истинные чувства. Правильное против неправильного. Гораздо проще большую часть времени держать эти мысли в состоянии покоя и безопасности там, где они лежат. Особенно когда кто-то, кого ты любишь, в конце концов получает травму.

Но настоящий самоанализ, а не просто беглый поверхностный взгляд, не только труден, но и мучителен. Погружение в темноту и прохождение через грязь, через хорошее, плохое, неприятное требует большой силы духа. Переворачивать эти покрытые мхом камни, даже те, которые вы не хотите переворачивать — изнурительная и тяжелая работа.

Потому что, что мы находим, когда копаем так глубоко?

Ответы, конечно.

Ответы на вопросы, которые мы задавали все это время.

И как только мы их найдем, то должны что-то с ними сделать, иначе в чем смысл всего этого мучительного упражнения с самого начала?

Я провожу последние две недели, копаясь и просеивая грязь, вспоминая каждую мелочь своей жизни с двумя невероятными мужчинами, которых я всегда любила, просто по-разному.

И Кэл, и Киллиан совершали ошибки. У них были от меня секреты, которых не должно быть. Но я прощаю их, потому что они оба многим пожертвовали. Киллиан пожертвовал мной, да, но Кэл пожертвовал всем, включая свою гордость, чтобы быть со мной, когда он знал, что я все еще люблю его брата. И эту жертву тоже нельзя упускать из виду. Как и ту, которую он делает четыре ночи назад.

Я вспоминаю разговор, который состоялся у нас с Кэлом несколько дней назад в два часа ночи. Это было тяжело и душераздирающе, и он сделал нечто совершенно неожиданное. Совершенно бескорыстно, как обычно. Он дает мне выход.

***

— Как долго ты знал?

— Знал, что? — уклоняется он.

Я вздыхаю, устав от гребаных игр. От лжи, секретов и пребывания в неведении. Обходя кусты с шипами, от которых у меня постоянно идет кровь.

— Что Киллиан разводится с Джиллиан.

Тишина разъедает меня изнутри. Я хочу, чтобы он сказал мне, что не знал. Что не стал бы держать что-то подобное в секрете, но часть меня также не может его винить. Он знает, что чувствует Киллиан, и сказать мне, что он собирался освободиться от бремени, которым является моя сестра, было бы все равно, что преподнести меня на блюдечке с голубой каемочкой своему конкуренту. Неохотно, но я должна признать, что, скорее всего, сделала бы то же самое, будь на его месте.

— Он сказал мне об этом в тот день, когда оформлял бумаги. То есть за два дня до смерти твоего отца.

— Ты сделал это?

Он издает смешок.

— Нет. Он даже не спросил.

Это заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Наверное. А может и нет.

— Маверик... — начинает он, но затем останавливается. Теперь тишина давит на нас обоих. Она густая, горячая и удушающая. Я испытываю то же самое предчувствие, что и в Сент-Поле все эти месяцы назад. И теперь это тоже имеет смысл. — Хочу, чтобы ты знала, что я сделаю для тебя все, что угодно. Никогда не полюблю другую женщину, кроме тебя, Лебедь, но, если... — он ругается себе под нос, и это покалывание в моем животе ощущается как узлы, скручивающие меня. Когда он снова заговаривает, его голос едва слышен, как шепот. — Я знаю, что ты любишь его. Знаю, что ты никогда не переставала любить. И если он — тот, кто делает тебя счастливой, если он — тот, кого ты хочешь, тогда я пойму.

Мои глаза горят. А сердце только что уходит под откос на тысячу футов вниз.

— Ты... — О, Боже мой. — Ты говоришь мне остаться с Киллианом? — недоверчиво спрашиваю я.

Его стон наполнен такой болью, что я чувствую это даже через сотни миль, которые разделяют нас.

— Черт возьми, нет. Я не говорю тебе быть с ним, потому что мысль об этом разрывает меня на куски. Я говорю тебе, что если это то, чего ты хочешь, Маверик, то я приму это. Это уничтожит меня, но...

— Ты просто хочешь, чтобы я была счастлива, — заканчиваю я за него, когда он замолкает.

— Да, — задыхается он.

— Несмотря ни на что?

— Несмотря ни на что, Лебедь. — Я тихо рыдаю, когда он продолжает. — Следуй за своим сердцем, и если это приведет тебя ко мне, знай, что я проведу каждый свой день, душа тебя любовью, но если это приведет к Киллиану ... — он делает паузу, чтобы сделать глубокий вдох. — Если это приведет к нему, то я знаю, что он сделает то же самое.

***

Следуй за своим сердцем.

Пальцы скользят по потрепанной коробке в моих руках. Той, которую я прячу вместе с воспоминаниями о прошлом и пульсом, который, клянусь, никогда не переставал биться. Я провожу пальцем по сердечку, которое нарисовала сверху. Я обрисовываю буквы "М" и "К" в центре.

Откинув голову назад, я закрываю глаза, позволяя солнечному теплу проникать в меня. Это приятное ощущение. Укрепляющее меня в том, что должно быть сделано. Я делаю долгий вдох и так же медленно выдыхаю, оттягивая неизбежное.

Я обыскиваю свою душу, пока она не становится пустой.

У меня есть ответы.

Теперь я должна что-то с ними сделать.

Сегодня будет одновременно и самый тяжелый день в моей жизни, и самый счастливый. Я должна сказать одному мужчине «прощай», сокрушив его, в то время как другого сделаю самым счастливым человеком на земле, когда он узнает, что станет моим навсегда.

Это правда, что с каждым вдохом, который я делала последние двадцать шесть лет, ощущала вкус Киллиана Шепарда. Но с каждым ударом моего сердца я чувствовала, как синхронизируюсь с Кэлом.

Открывая глаза, я вижу такой яркий свет, что мне приходится прищуриться, позволяя своему взгляду скользить по воде, которая искрится в солнечных лучах. Я не была здесь уже несколько лет, но кажется, что вернулась домой, даже если все по-другому.

Мои лебеди давно исчезли, и, если не считать нескольких лягушек, квакающих на листьях кувшинок по ту сторону озера, пруд кажется безжизненным. Но я знаю, что это не так. Я знаю, что под поверхностью он кишит жизненной силой. Жизнь продолжается, даже если она меняется. И хотя я знаю, что собираюсь изменить жизнь мужчины, которого всегда буду любить, я искренне верю, что его жизнь будет двигаться дальше, и он позволит себе измениться вместе с ней. У него достаточно сил и стойкости, чтобы сделать это.

Киллиан дал мне время, так же, как и Кэл. Пришло время сделать выбор между двумя невероятными мужчинами, которые оба сделали меня счастливой — это не то решение, которое нужно принимать на капоте автомобиля глубокой ночью, но, когда я смотрю вдаль, мое сердце бьется быстрее. Оно с самого начала знало ответ. Его присутствие всегда окружало меня, даже когда я не думала, что это так.

Я встаю, вытираю грязь, прилипшую к шортам, и неторопливо иду обратно через лес. Иду прямо к своей машине и сажусь в нее, минуя поездку домой, чтобы обменяться любезностями с мамой или Джиллиан.

Как только я по-настоящему подумала об этом, то легко простила Кэла и Киллиана. Они защищали семью. Моя семья должна была сделать то же самое, особенно Джиллиан. Со временем я прощу и их. Но эти часы все еще тикают быстро и громко, и мне нужно подождать, пока они будут медленными и тихими, прежде чем я буду готова. Несмотря на все это, они — семья. Единственная, которая у меня есть. В какой-то момент мы поговорим и все уладим, но этот день не сегодня.

С исключительной сосредоточенностью я еду по городу, беспокойно останавливаясь на всех красных сигналах светофора. Наконец въезжаю на подъездную дорожку к дому Киллиана. Глушу двигатель и сижу несколько мгновений, собираясь с мыслями. Как будто синхронно, в ту секунду, когда я открываю дверцу своей машины, его передняя дверь тоже открывается, открывая стоящего Киллиана во всей своей мужественной красе.

Он так красив, что на него больно смотреть. Клетчатые шорты облегают его стройные бедра. Голубая футболка обхватывает его широкие плечи. Она идеально облегает его рельефный торс. Он настоящий мужчина, в этом нет никаких сомнений.

— Ты здесь. — Улыбка на его лице зажигает ярче, чем Северное сияние.

— Я здесь.

Сердце колотится о мои ребра, я медленно иду по тротуару, поднимаюсь по лестнице и легко соскальзываю в его объятия, как делала много раз раньше.