Глава 28

5 недель назад

Маверик

Прошло две недели с тех пор, как Кэл покинул Дасти Фаллс, чтобы приступить к своей новой работе. Две недели вдали друг от друга. Две недели неопределенности, наше будущее в подвешенном состоянии. Две недели, а я до сих пор понятия не имею, что буду делать.

Пойманные с поличным, Кэл и Киллиан стояли в темном переулке и рассказывали всю свою грязную, чертовски неправдоподобную историю. О лжи, обмане, незаконных и аморальных действиях, в которых они оба участвовали. В каком-то извращенном смысле я понимаю, почему они оба это сделали, но факты есть факты.

А факты таковы: Кэл солгал мне. Он обманывал меня годами. И признался, что все это время знал о Киллиане и моей сестре. Даже составил брачный контракт. Он знал, как я была опустошена этой свадьбой, но все равно ничего не сказал. Не знаю, как простить его за это. Все, чем я занимаюсь — это самокопание, но готовых ответов не найти. Мое доверие подорвано. И я не знаю, как склеить все обратно.

Все, кто должен любить меня, лгали мне. Кэл, Киллиан, мой отец. Даже Джиллиан. Киллиан признался, что Джилли тоже знала о хищении, поэтому тоже солгала. В этом участвовала даже моя мать. Единственная невиновная во всем этом скандале — Айлиш Шепард. И Кэл, и Киллиан уверяют меня, что она ничего не знает. Я им верю. Они оба рисковали тюремным заключением, чтобы защитить своего отца. Нетрудно предположить, что они пойдут на край света, чтобы сделать то же самое для своей матери.

— Привет, я не мешаю? — спрашиваю я, когда она отвечает.

— Э-э, нет. — Тяжелое дыхание Мэри-Лу на другом конце провода — явная подсказка. Единственное упражнение, которое она делает, это аэробика в спальне.

— Почему ты вообще взяла трубку? Вернись к созданию детей.

— Я не… — шлепок.

— Он только что шлепнул тебя по заднице?

— Прекрати, — кричит она громким шепотом. Ларри смеется, а Мэри-Лу визжит.

— Поговорим утром, — говорю я ей. Мне нужно положить трубку, прежде чем я услышу стоны или гудение вибрации на заднем плане.

Я уже готова повесить трубку, когда она говорит.

— Ларри может подождать. Я буду через десять минут.

Я вздыхаю.

Хочу ли я, чтобы она ушла от мужа, оставив его с синими яйцами? Эгоистично, но да. Но я даже не знаю, зачем звоню. Выговориться? Поразмышлять? Пока не останется ничего, кроме принятого решения. Только вот я не могу его принять. Вкус предательства горький, от него трудно избавиться.

Я выглядываю из кухонного окна, глядя в темную ночь.

— Не. Я даже не дома. Я в машине.

— Уверена, Маврикки? Мы можем встретиться где-нибудь.

— Нет. Забудь. Увидимся утром.

— Хорошо. Ты точно уверена?

— Я уверена.

Мы вешаем трубки. Я стою там несколько минут, думая, что должна быть в постели. Уже около десяти, а мне нужно вставать в четыре утра. Но пустота этого дома и мое сердце давят на меня так тяжело, что я чувствую, что тону под их гнетом.

Взяв со стойки ключи, я оказываюсь в своей машине и целеустремленно еду по городу. Затем, припарковавшись на знакомом травянистом месте, звоню по телефону и жду, вспоминая ночь, которую мне незачем вспоминать, и ждать того, кого мне незачем ждать…

***

— Мы не должны быть здесь.

— Это именно то место, где мы должны быть, — тихо говорю я ему. Мы слишком долго петляли вокруг друг друга. Пора. Я передвигаюсь по скамейке, пока между нами не останется расстояние в лист бумаги.

— Кто-нибудь может нас увидеть.

— Во всем парке нет ни одной машины, — возражаю я. — И кроме того темно, и мы так далеко от дороги, что никто не увидит.

— Маверик, — шипит он, когда моя рука касается растущей выпуклости на его джинсах. Я хватаю его. Глажу. Намокаю между ног, и у меня текут слюнки. Я начинаю расстегивать молнию, металлические зубцы расходятся, обнажая такой большой член, что кажется, будто он завернут в термопленку в его черных трусах.

Я не смотрю на него, вместо этого сосредоточив свое внимание на призе, умоляющем выпустить его. Однако я хочу. Я хочу смотреть ему в глаза, когда беру его член в руку, в рот. Хочу видеть, как они затуманиваются от желания, когда он набухает и взрывается. Но я не смотрю. Потому что, если я это сделаю, то боюсь, что он остановит это. А я устала останавливаться. Сегодня он будет моим. Если я добьюсь своего, он будет моим навсегда.

Теперь его дыхание учащается. Быстрое и неглубокое. Его голова мягко ударяется о подголовник. Он меня не останавливает, поэтому я продолжаю. Просовываю руку под резинку его нижнего белья и смело стягиваю трусы вниз по его твердости, пока она не проглядывает высоко и гордо.

— Боже, — бормочу я.

— Бл****, — выдыхает он, когда я обхватываю его пальцами.

Он толст и огромен, и вена проходит по всей его нижней части. Я провожу по нему от основания, и его член прыгает в моей руке. Дойдя до кончика, похожего на верхушку гриба, я провожу большим пальцем по блестящей капельке вытекающей влаги.

— Маверик, Иисус Христос. — Его рука сжимает мои волосы. Он откидывает мою голову назад и впивается в мой рот своим. Засовывает внутрь язык, проводя длинными требовательными движениями. Он кусает мою нижнюю губу, пока это не становится так чертовски больно, что я стону его имя. Киллиан берет и берет, доминируя надо мной так, как я всегда представляла. Затем он держит меня неподвижно, его дикие глаза сверлят меня. — Положи мой член себе в рот.

Я хочу этого. Да, но, черт возьми, я ждала его почти двадцать три года.

— Я хочу чувствовать тебя внутри себя.

— И я буду внутри тебя, Мелкая, но сначала мне нужно погрузиться в этот рот. За эти годы я тысячу раз представлял, как ты отсасываешь мне. Не заставляй меня умолять.

Боже. Его признание. Оно танцует по всей моей коже, мурашки присоединяются к вечеринке. Уголок моего рта дергается.

— Думаю, мне хотелось бы хоть раз услышать, как ты умоляешь.

Его глаза пристально смотрят на меня, и он шепчет простую просьбу, которую я никогда, никогда не забуду. Всегда буду помнить, как его губы сжались, когда он произносит это. Буду слышать хрипловатую, нетерпеливую вибрацию его голоса, когда буду засыпать ночью. И буду вспоминать то, как ощущаю все, что он чувствует ко мне, когда искренне произносит:

— Пожалуйста, — это слово останется клеймом в моей душе на всю жизнь.

Он кладет мою голову к себе на колени. Его движения медленны и нежны, и он держит свою руку на моих волосах, пока я сжимаю его крепче в предвкушении.

Я не дразню. А действую целенаправленно. Я обхватываю губами его член и проталкиваюсь вниз, пока он не оказывается настолько далеко, насколько возможно. Я поднимаюсь, касаясь языком его бархатистой плоти. Делаю это снова и снова, доводя его до безумия. Пока не срываю с его губ стоны и мольбы, которые умирала от желания услышать всю свою жизнь. Он напрягается. Мышцы его бедер твердеют. Я знаю, что он в секундах от того, чтобы кончить мне в горло, когда он использует мои волосы как рычаг, отстраняясь.

— Что…

Огненный поцелуй уничтожает эту мысль. Его руки начинают срывать мою футболку. Мой бюстгальтер снят. Он жадно сосет мою шею, соски и дрожащий живот, пока стягивает мои шорты и трусики вниз по ногам, пока я не оказываюсь полностью голой. Прежде чем я успеваю сосчитать до пяти, он избавляется от своей собственной футболки и раскалывает презерватив по своему твёрдому члену. Его собственные шорты лужицей лежат под ногами вместе с трусами, а затем он нависает надо мной, великолепно обнаженный. Я провожу руками по всему его телу, наслаждаясь ощущением, как его мышцы напрягаются и перекатываются, когда я провожу по ним.

Боже, он великолепен.

— В первый раз мы кончим вместе, — страстно говорит он мне, пока его член проникает между моими влажными складками и начинает толкаться внутрь.

Это происходит. Это действительно происходит.

— Вот дерьмо, Киллиан. — Мои глаза закатываются, пока он толкается глубже. Я хочу плакать от того, как фантастично он чувствуется, растягивая мои тугие стеночки, Но не делаю этого. Наши взгляды остаются прикованными друг к другу, ни один из нас не может оторваться.

— Черт возьми, ты чувствуешься хорошо. Так хорошо, Маверик. Такая мокрая, такая тесная. Такая… бл*. — Голос Киллиана напряжен, противоречит его движениям. Он медлителен и размерен, поджигает каждое нервное окончание, когда входит и выходит в разочаровывающем темпе. Могу сказать, что он сдерживается. Вижу это потому, как его тело дрожит от напряжения.

— Трахни меня. Жестко. — Я хочу, чтобы он отпустил. Взял меня. Обладал мной.

Его темный взгляд расширяется на секунду, прежде чем он снова входит в меня, его бедра грубо бьются о мои, заставляя меня задыхаться и хотеть большего. Но вместо того, чтобы двигаться, он держится неподвижно.

— Я не буду трахать тебя, Маверик.

— Но…

Обхватив мои щеки, он закрывает мне рот большим пальцем. Его сладкие слова заставляют меня плакать.

— Я буду медленно заниматься с тобой любовью, Мелкая. Я слишком долго ждал, чтобы просто трахнуть тебя, как будто это бессмысленный акт. Это значит для меня больше, чем ты можешь себе представить. Я буду поклоняться твоему телу, любить твое сердце, владеть твоей душой и заботиться о том, чтобы ты запомнила эту ночь на всю оставшуюся жизнь.

— Я люблю тебя, Киллиан, — вырывается наружу вместе с небольшим всхлипом. Я никогда не чувствовала себя такой любимой, как сейчас. Или такой счастливой.

Он прижимается своими губами к моим, целуя так же медленно, как занимается со мной любовью.

— Я люблю тебя, Маверик. Всегда любил.

***

— Ты в порядке? — спрашивает он, забираясь в мою машину. Дверь закрывается с громким щелчком, и в этот момент я чувствую, как его присутствие заполняет все пространство моей маленькой машины. Мой желудок переворачивается пару раз. Я начинаю дышать немного тяжелее.

— Ага, — отвечаю я, теперь явно задыхаясь.

Он смотрит, пытаясь понять, почему я позвала его. Почему попросила прийти. Почему мы именно здесь, из всех мест.