Глава 1

Настоящее

Маверик

Я не могу дышать.

Буквально.

Здесь нет воздуха.

Пытаюсь дышать глубже, но это бесполезно. Все, что слышу — жалкое сопение и звук моего будущего, разбивающегося на куски.

Взгляд застилает тёмная пелена. Словно меня затягивает в черную дыру.

Я склоняю голову между раздвинутых ног в попытке приблизиться к полу, и молюсь, чтобы благословенная тьма наконец-то забрала меня. Это мое желание. Если он умрет, я тоже не хочу жить.

Боже.

Этого не может быть. Почему так происходит? Почему врачи не выходят? Прошло уже шесть часов.

Это ведь плохо, да?

Слабое жужжание наполняет мою голову, с каждой секундой становясь все громче.

«Ты это заслужила, Мавс», — сладко шепчет мне кто-то на ухо. 

Карма — злобная сука. Ее приторный тенор прорезает непрерывный звон.

«Все из-за тебя. Ты это заслужила».

Заслужила?

Не знаю. Может быть. Вероятно, это единственный способ искупить прошлые грехи. Потерять единственного человека, который мне дорог. Начинаю безудержно рыдать, моя поза приглушает стенания.

— Маверик, успокойся, — сурово говорит мужчина рядом со мной. Он тянется к моей руке, но его прикосновение обжигает. Я отскакиваю с шипением, как раненное животное, готовое напасть.

— Эй, — говорит мужчина мягче. Ласковый, успокаивающий голос, который я слышала всю свою жизнь, громко отражается от четырех белых стен, что сдерживают хаос, страдания и разрушенные жизни. Звучит так, будто мне в уши вбивают гвозди. — Все будет в порядке. С ним все будет хорошо.

Хорошо?

Хорошо, бл*дь?

В него стреляли! Какой-то псих выстрелил в него на работе, а он говорит мне своим жутким спокойным голосом, что все будет хорошо. Как будто мне десять лет, и моя песчанка (прим.грызун) только что умерла.

Ненавижу его. Ненавижу, что он здесь, говорит, дышит, живет, а человек, которого я люблю больше всего на свете, борется, чтобы вернуться ко мне.

— Просто дыши. Медленно. А то ты сейчас упадешь в обморок.

Его рука опускается мне на плечо в успокаивающем жесте и нежно сжимает.

Я выхожу из себя.

Вскакиваю и теряю контроль.

— Не хочу, чтобы ты был здесь, — мой голос звучит спокойно, но полон яда. — Это твоя вина.

Я веду себя иррационально, но как еще реагировать, когда любовь всей моей жизни борется за жизнь по его вине? Мне нужно каким-то образом пережить сокрушающую агонию и ослабляющий страх, которые угрожают настигнуть меня. Я задыхаюсь. Медленно тону в душераздирающих мучениях, сожалениях и неправильных решениях.

У нас было очень мало времени. Недостаточно.

Его рот открывается и тут же закрывается. Не говоря ни слова, мужчина встает, хватает меня за плечи и заставляет опуститься обратно на жесткий пластиковый стул, который служит мне опорой уже много часов. Я больше ничего не чувствую. Мое тело оцепенело, как и душа. Опустившись передо мной на колени, он берет меня за руки, крепко сжимает и просто дышит вместе со мной.

Мои плечи трясутся от безмолвного ужаса и мрачных мыслей. Страдание жалит лицо крошечными укусами. Они ранят. Мне больно. Все болит. Беру свои слова обратно. Это не оцепенение. Я — огромный перекошенный клубок боли.

Прошлое обрушивается на меня, когда я пытаюсь освежить в памяти каждое прикосновение, каждое слово, каждое воспоминание. Их так много. Так много.

Наши жизни навечно переплетены. Совместное будущее уже определено. Так было со дня моего рождения.

Он не может умереть.

Мы только начали жить вместе. Так и должно было быть.

Я не могу жить без своей родственной души.

Впиваюсь глазами, полными слез, в стоящего передо мной мужчину, который любит меня очень сильно, и выплевываю ядовитые ненавистные слова. Фразы, которые не имею в виду, но не могу вернуть назад, теперь, когда они прозвучали вслух.

— Хотела бы я, чтобы на его месте оказался ты, — говорю я бессердечно.

Игнорирую боль в его глазах. Боль, вызванную моими словами. Он и так уже опустошен из-за того, как все закончилось между нами несколько недель назад, а я... добавляю ко всему этому безжалостную вспышку раздражения и истерики.

Как бы хотелось, чтобы мне было не все равно.

Я уничтожена. И не переживу, если его у меня заберут.

— Если бы это избавило тебя от боли, Маверик, то я тоже хотел бы оказаться на его месте, — тихо и искренне отвечает он.

Мужчина не двигается. Не ослабляет свою хватку, даже самую малость. Держит меня здесь, привязывая к месту, частью которого я не хочу быть.

Он не двигается, и я тоже.

Мы сидим вот так, прислонившись друг к другу, и молимся, как никогда раньше.