Он не отвечал так долго, что ей пришлось повернуться, чтобы посмотреть на него. Малфой тоже рассматривал долину. Гермиона увидела, как его грудь поднялась и опустилась.

— Да, — сказал он, и в одном этом слоге крылось многое. «Хотя, в первую очередь, сожаление и печаль» — как подумала Гермиона.

— Ты знаешь, куда пойдешь? — спросила она. — Дальше? После? — теперь настала ее очередь для сожаления и печали.

Он покачал головой.

— Нет. Впрочем, я не знаю, почему бы им просто не оставить меня здесь. Пусть все и будет иначе без… — его голос сорвался.

Малфой повернулся и посмотрел на Гермиону, ясные серые глаза встретились с ее, и она почувствовала, как перехватило дыхание внутри, но он быстро отвел взгляд.

— Может быть, в конспиративный дом? Во Франции? Я не знаю, — он пожал плечами и взял свой панини. — А ты вернешься в Хогвартс, что будет очень странно, — тень улыбки исказила черты его лица, но взгляд стал немного игривым. — Заявишься со всеми своими новыми друзьями-слизеринцами и под руку с лучшей подругой Лавандой Браун. Что же скажут люди?

Гермиона скатала салфетку в шарик и бросила в Драко, но он поймал снаряд и вздернул брови, взглянув на нее.

— По крайней мере, там не будет тебя, — парировала Грейнджер, но в тот же момент ощутила боль, пронзившую сердце.

Его правда там не будет. Она его не увидит.

— Верно. Чего-то тебе все же удастся избежать, — произнес он все еще легко, дразняще, а потом отклонился на спинку скамейки и потянул мышцы. — Представь, если бы мы сидели и общались вот так в Большом Зале.

— Определенно сгорели бы дотла, — кивнула Гермиона, пытаясь замаскировать свой внутренний хаос, скорчив рожицу.

Драко усмехнулся.

— Мы или остальные студенты?

— Ох, они. Мы справимся. Мы доказали это этим летом.

— Да, учитывая то, что я оскорблял тебя на протяжении шести лет, что твои друзья убежденно и неизменно ненавидят меня и что, я уверен, в тот раз ты действительно ударила меня по лицу, думаю, большинство шокирует наша дружба, — Малфой развернулся к ней всем телом, скрестив руки на груди и улыбаясь ей так, что Гермионе пришлось физически сдержаться, чтобы не забраться и не наброситься на него.

Они сидели так пару мгновений, пока коварство не исчезло в его чертах, уступая место чему-то более опасному.

Гермиона сглотнула.

— Так ты еще читаешь «Бесконечную шутку»? — ее голос прозвучал немного скованно, и она осознала, что сжала половину своего сэндвича так, что тот стал плоским. Она разжала хватку и продолжила. — Мне пришлось сделать таблицу, чтобы запомнить всех персонажей.

Драко коротко усмехнулся.

— Нет, я перестал, когда мы, хм, — он посмотрел прямо, — когда ты, м-м, не составила мне компанию.

Румянец покрыл его щеки очаровательным образом, и Гермиона рассердилась на себя за то, что сочла это очаровательным. Он был тем, кто перестал, черт возьми, приходить.

— Да, что ж. Становится все интереснее, — сказала она, вытащила бумажную упаковку из-под сэндвича и начала складывать ее в маленькие агрессивные квадраты. — Тебе стоит продолжить.

— Стоит, — одно слово хранило в себе тихую настойчивость, и Гермиона остановила свои руки и их отрывистые движения, но не подняла на него взгляд.

— А музыка? — спросила она немного хрипло и могла поклясться, что Драко снова повернулся к ней.

Отклонился. Наверняка провел рукой сквозь волосы.

— Да, она отличная. Мне нравится вся. Но, как ты и предсказывала, мне очень понравился The Bends. Часто его слушаю.

— Don’t leave me high. Don’t leave me dry{?}[Не оставляй меня в беде, не оставляй меня ни с чем.], — пробормотала Гермиона.

— Одна из любимых, — его голос прозвучал очень низко.

— В ней даже есть мотоцикл, — сказала она, наконец встречаясь с ним взглядом.

Малфой быстро улыбнулся, но его глаза были мрачными.

— Да, она во многих аспектах задевает за живое.

Гермиона мысленно пробежалась по тому, что помнила из строк{?}[Два обвинения в неделю — готов спорить, ты считаешь, что это умно, не так ли, парень? Летаешь на своем мотоцикле, глядя, как под тобой обрушивается земля. Ты убьешь себя, чтобы тебя узнали, убьешь, только чтобы не останавливаться. Ты разбил еще одно зеркало, ты превращаешься во что-то, чем не являешься. Теряясь в разговоре, ты станешь тем, кто не сможет говорить. Ты разваливаешься на части, ты сидишь здесь, надеясь, что еще мог бы заниматься любовью. Они — те, кто возненавидит тебя, когда ты подумаешь, что разгадал мир. Они — те, кто плюнет на тебя, а ты будешь кричать на них диким матом. Это лучшее, что у тебя было. Лучшее, что у тебя было. И ты это упустил.] песни и посмотрела на него, склонив голову к плечу.

— Драко…

Хмыкнув, он снова взглянул на раскинутый перед ними вид. Его челюсть выглядела красиво в профиль. Гермиона хотела провести по ней пальцами, а потом подняться к его волосам.

Она закрыла глаза, а затем медленно открыла.

— Что заставило тебя передумать? Когда это случилось?

Малфой открыл рот и тяжело выдохнул. Он долго молчал, прежде чем заговорить.

— У меня появились сомнения в конце прошлого года, когда отца посадили в тюрьму. Я был так зол, — он запрокинул голову. — И начал думать о том, на кого я злюсь и почему.

Гермиона кивнула, и он бросил на нее серьезный взгляд.

— Не заблуждайся, сначала я сосредоточил все свое внимание на Поттере и Ордене, — он снова посмотрел прямо, — но чем больше я размышлял, чем больше я наблюдал за тем, как тяжело моей матери дается справляться с отсутствием отца, тем больше я начал думать о том, кого действительно стоит винить. Кто на самом деле привел нас к тому, где мы оказались… Когда это началось? Почему? И как только эти сомнения закрались внутрь, начали образовываться и другие трещины, — Драко засунул руки в карманы. — Помогло то, что Блейз начал чувствовать то же самое. По своим личным причинам, но с похожими последствиями. Мы начали обсуждать это. И потом начали читать. Никто не следил за тем, что я делаю, ведь отца не было, а мать не могла найти себе места. Мы даже выходили в магловский мир пару раз. Просто чтобы увидеть.

— И что ты увидел?

— Просто, — он выдохнул, — людей. Как они живут человеческой жизнью, — он остановился на мгновение и пристально вгляделся в пейзаж перед собой прежде, чем продолжить.

Гермиона хранила молчание, просто слушала, чувствовала, что так нужно.

— И потом пришли они. После побега из Азкабана, — его лицо содрогнулось, и он пододвинулся к краю, опуская локти на колени и небрежно сцепляя между ними ладони. — Тогда-то все и стало чертовски{?}[bloody — чертовски, кроваво] ужасно. Он сильно злился на моего отца и искал возможность его наказать, но по-прежнему нуждался во влиянии и деньгах Малфой, а также хотел поместье. Поэтому не мог убить нас сразу. Однако он очень умен и довольно изобретателен, — у Гермионы невольно вырвался сочувственный вздох, и его глаза метнулись к ее. — Так у меня и появилось задание. Дамблдор, — очень безрадостная улыбка приподняла его губы. — Конечно же, оно подразумевало под собой невозможность исполнения, и мои… ранние неудачи влекли за собой соответствующие наказания.

— Ох, Драко, — сердце Гермионы сжалось, и рука потянулась к нему. — Он причинил тебе боль? Он…

Его взгляд остановил ее, серые глаза стали как ледяная крошка.

— Нет, не мне.

Мозг Гермионы сработал быстро, почти мгновенно остановившись на образе холодного прекрасного лица, обрамленного бледно-золотыми волосами.

— Твоей матери, — выдохнула она.

Малфой кивнул один раз, и его плечи поникли. Ее рука вновь потянулась к нему. Грейнджер отчаянно сжала его предплечье на мгновение и отпустила.

— Так для меня и наступил конец, — Драко выпрямился. — Под сомнение встало абсолютно все. Все, чему меня учили или во что убеждали верить. Я начал больше читать. Общаться с другими — немного с Тео, и, конечно же, с Блейзом. С теми, кто испытывали то же самое. А от тех, кто нет, старался держаться на расстоянии. И в то же время мне приходилось быть осторожным, чтобы не выдать себя, — серые глаза остановились на ее, и его брови медленно поднялись. — Знаешь, я наблюдал за тобой. Если маглорожденные должны во всем уступать, как ты оказалась одной из самых умных людей, которых я когда-либо знал? История, которую ты заготовила для Амбридж в ее кабинете в тот день. «Секретное оружие Дамблдора», — настоящая ухмылка сверкнула в ее сторону, и Гермиона прыснула.

— Один из лучших моментов, — она склонила голову, и он искренне засмеялся.

Она испытала некую отчаянную радость от того, что смогла поднять ему настроение.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Драко перевел взгляд на вид перед собой, и Гермиона внезапно ощутила его напряжение.

— Конечно.

— Почему ты здесь? Точнее, почему ты здесь со мной? Хочешь быть… друзьями со мной? После всех этих лет моего дерьма?

Наступила очередь Гермионы молчать. Ее сознание прокручивало сотни разных вариантов ответа, но в конечном итоге она сказала:

— Пожалуй, потому, что я думаю, что люди могут измениться. А точнее, я искренне верю в это.

Малфой взглянул на нее.

— Правда?

— Безусловно. Если бы не верила, какой шанс существовал бы для меня? — она скрестила руки. — Даже если, когда Волдеморт будет побежден, наступит расплата. И я должна верить, что многих людей, которые были на его стороне, можно заставить смотреть на вещи иначе.

— Почему? Почему просто не оставить их всех гнить в Азкабане?

Гермиона полностью развернулась к нему.

— Вот почему. Прямо сейчас.

Драко молча смотрел на нее пару мгновений, пока они оба не отклонились спиной на скамью и снова не перевели взгляд на долину. Свет становился золотым наряду с тем, как солнце скрывалось за темными хребтами самых высоких вершин. Ранняя дымка уплотнялась в длинные ручьи туманной пелены, украшающие долину. Гермиона почувствовала некоторую легкость, которую не ощущала очень давно.