— Знаю, и я обдумывала этот вариант, но уверена, что опыт того стоит.

С другого конца стола раздался очередной громкий взрыв смеха, и Гермиона повернулась на него. Энтони, по всей видимости, старался произвести впечатление, накрыв голову салфеткой.

— И, э, Уизли поддерживает тебя?

Малфой говорил тихо, но Гермиона обернулась.

— Что? — На секунду она растерялась. — Рон?

Малфой как бы пожал плечами и одновременно кивнул, выглядя так, будто эта тема причиняла ему боль.

— О. — Неужели он не знал? Разве не все знали? — Мы расстались. В январе. Теперь я живу одна. — Гермиона не понимала, почему, сказав это, почувствовала себя значимой. И почему Малфой застыл с самым странным выражением лица.

Он моргнул и покачал головой.

— Чёрт, Грейнджер. Прости меня.

— Не стоит. Это было необходимо. Тяжело, но необходимо.

— Но вы прожили вместе много лет, много… всего. У тебя всё хорошо?

— Да, вообще-то замечательно. — Гермиона покрутила свой бокал с вином, затем выдавила из себя улыбку. — Я хожу на очень классные курсы.

Малфой фыркнул от смеха, на его лице появилось чрезвычайно очаровательное выражение довольного удивления.

— Да ну?

— Учитель немного зануда, но в целом, пока что впечатления неплохие.

Он наклонил голову.

— А ты? Ты оправился после… — Гермиона развела руками, не понимая, почему она не может произнести слово «развод» и какого чёрта она вообще задаёт этот вопрос. Списать это на вежливость и выпитое вино? Конечно.

Его брови взлетели вверх.

— Моего развода? — Гермиона кивнула. — О да, с тех пор много воды утекло.

Он откинулся назад, бросив на неё взгляд, граничащий с беспокойством, затем опустил глаза на свой напиток, длинными пальцами медленно вращая стакан на столе.

Какой-то демон озорства потянул Гермиону за язык.

— Следовало этого ожидать после того письма на прошлой неделе.

Малфой снова замер, а затем качнул головой в сторону своего виски. Гермиона слегка хихикнула и заметила, как в его глазах промелькнули серые отблески. Уголки его рта приподнялись.

— Ты бы упомянула об этом.

— Что?! — Гермиона уже открыто смеялась.

— Чертовски неловко. — Он сделал глубокий глоток, затем снова посмотрел на неё. — Нет, продолжай смеяться. Всё нормально, я уверен, что заслужил это.

Гермиона вытерла слезящийся глаз.

— Ну, полагаю, заслужил! Ты, наверное, что-то с ней сделал.

— Если быть абсолютно честным в своих намерениях и границах с самого начала, а затем не отказываться от них, это «что-то», то да, я что-то сделал.

Гермиона наклонила голову.

— Справедливо.

После того, что случилось с Роном, она стала больше ценить радикальную честность.

И теперь настала очередь Малфоя удивлённо смотреть на неё, а проницательный взгляд снова обратился к ней с неким оценивающим блеском. Гермиона скорчила ему гримасу, и он разразился негромким смехом. Они выпили, и Гермиона снова подумала о том, что пора вставать и убираться отсюда, пока ночь не стала совсем уж сюрреалистичной. Или прежде, чем у неё появится соблазн совершить… что-нибудь.

Но он снова опередил её.

— Грейнджер? — Малфой положил подбородок на руку и уставился в мерцающее пламя одной из многочисленных свечей, украшавших длинный стол. — Кажется, наши друзья встречаются.

— О Боже, конечно! Почему мы до сих пор не говорили об этом?

— Ну, мы никогда особо не общались.

Он пристально посмотрел на неё, и по её шее пробежал жар.

Она начала болтать, чтобы скрыть эмоции.

— Правда, но это так странно, не так ли? Пенни и Блейз? Что за чудеса? Противоположности притягиваются и так далее, наверное.

— Именно. — Он вернулся к своему виски.

— Но она кажется очень счастливой. Другой.

— Да?

— С тех пор, как я познакомилась с ней, она была вроде… — Гермиона взмахнула руками, — порхающей бабочки. Перелетала от цветка к цветку и никогда не задерживалась на одном месте слишком долго.

— Неплохо сказано.

— Малфой! — Она рассмеялась и шлёпнула его по руке, но тут же поняла, что натворила. Её ладонь метнулась ко рту. — О боже. Мне жаль. — Она нарочито аккуратно положила салфетку на бокал с вином.

Но он снова улыбнулся.

— Нет, пожалуйста. Брось, Грейнджер. В наши дни никто не удосуживается бить меня.

Она засмеялась. По-настоящему рассмеялась. Таким смехом, который и не пыталась сдержать. Он наблюдал за ней, его губы были приподняты, но глаза оставались тёмными.

Гермиона постаралась взять себя в руки.

— В любом случае, я пыталась сказать, что никогда не видела, чтобы она была так счастлива с кем-то.

— То же самое и с ним. Но я бы не назвал его бабочкой. Скорее он акула.

Гермиона фыркнула.

Малфой откинулся назад и облокотился на стол, оглядывая теперь уже гораздо более тихий паб. Гермиона попыталась не таращиться на его предплечья и потерпела неудачу.

— Но он выглядит счастливым, — заметил он. — Вполне счастливым. Так что, возможно, скоро мы будем вынуждены общаться. Э-э, общаться больше.

— Хорошо, что мы потренировались. — Боже, почему это прозвучало так низко и гортанно? Гермиона моргнула, а Малфой, который, казалось, собирался что-то произнести, остановился. Его нижняя челюсть покраснела.

В этот интересный момент Энтони крикнул через весь стол, что хотел бы взять карри. Эйприл попыталась его заткнуть, но он не унимался, и Гермиона восприняла это как сигнал, чтобы выпрямиться и потянуться за сумкой.

— Я не голодна, но пройдусь с тобой до точки аппарации, — предложила она.

— Отпад! — Энтони пошатываясь поднялся. — Эйприл? Форрест? Драко?

— Мы живём над пабом, так что лучше пойдём домой.

Форрест обнял Эйприл за плечи.

Она кивнула.

— Я измотана. Мне нужно лечь спать.

Гермиона почувствовала, как Малфой встал рядом с ней, и напряглась в ожидании его ответа.

— Я пройдусь с тобой и Грейнджер, Голдштейн. — Он сказал это тихо, потянувшись за своим пальто.

По коже Гермионы пробежала дрожь, и она безжалостно подавила её. Проклятое вино. Она бы первой сбежала домой, если бы это её убило.