Она хмурится, ее челюстные мышцы вызывающе напрягаются под подушечкой моего большого пальца.

— Держу пари, я бы смогла.

Я слишком долго смотрю на эти губы. Держу пари, я бы смогла. Господи, я знаю ее всего неделю, а она уже знает, какие слова вонзятся ее красными ногтями мне в кожу. Годы воспитания заставляют меня инстинктивно заключить пари, но в интересах профессионализма, я закрываю рот и убираю руку от ее лица.

Я делаю шаг назад, сжимаю кулак и направляюсь к выходу. Я не собираюсь останавливаться, пока не окажусь в темноте своего кабинета, где тепло ее кожи и запах ее клубничного шампуня не смогут нарушить мою сдержанность, но тут ее голос раздается низким, страстным хрипом, в котором звучит мое имя.

Мой желудок сжимается. Я поворачиваюсь и смотрю ей в лицо. Ее глупое, симпатичное личико с чертами, которые заставляют мужчин совершать глупые поступки, например, следовать за ней в раздевалку, зная, что она будет лишь в колготках и кружевах.

— Если Блейк — легкая мишень, то кем это делает тебя? — она достает бумажник из-под платья.

Паршивка.

Она поднимает его как трофей, и инициалы РВ сверкают золотом в свете ламп. Мое собственное имя, дразнящее меня тем, каким чертовски самодовольным я стал.

С ленивой ухмылкой она открывает его, заглядывает внутрь и достает стодолларовую купюру, которую потом засовывает в свой лифчик.

— Это за победу в пари, — она достает еще одну сотню. — Плюс НДС, — она задумчиво склоняет голову, доставая третью сотню. — Плюс чаевые.

Я с мрачным изумлением наблюдаю, как она бросает мой кошелек на скамейку и одаривает меня приторно-сладкой улыбкой.

— Приятно иметь с вами дело, босс.

Она ускользает в кабинку, оставляя меня с нежелательным трепетом под кожей и угрозой стояка в штанах.

Я сдерживаю смех.

Эта девушка — не Королева Червей, а Дьявол в маске.

К сожалению, я не могу с уверенностью сказать, что не последовал бы за ней в ад.