— Которую я ещё не уложил в… Ай! — Джеймс потёр плечо, которое я ущипнула в третий раз. — Ты сегодня особенно жестока.

— А ты ужасно груб.

Он снова затянул меня в объятья.

— Жаль, у тебя нет дочери.

— Даже если бы была, я бы сказала ей держаться подальше от тебя.

— Даже новорождённой?

— Для тебя не бывает понятия «слишком рано».

Поцеловав в макушку, он сжал мою руку.

— Что правда, то правда. Так что? Тебя подбросить?

Опять мы вернулись к тому, с чего начали. Я вздохнула.

— Мне не нужна помощь, Джеймс. Я справлюсь. Всё продумано.

— Правда? — спросил Джеймс, вскинув брови. — Тогда скажи мне… Как ты собираешься покинуть Олимп? Спустишься по небесной лестнице?

Я помедлила.

— А так можно?

— Мы не в песне Led Zeppelin, милая. Нет никакой лестницы на небеса. — Он указал на закатный пол. — Уолтер закрыл территорию, а значит, есть только один способ выбраться отсюда — в сопровождении олимпийца. Ты готова?

Я посмотрела на него. Каковы шансы, что он сейчас сдаст меня Уолтеру? Но время идёт, а выбора толком-то и нет.

— Если я соглашусь, обещаешь, что правда перенесёшь меня с Олимпа?

— Даю на отсечение всё, что захочешь, — сказал он. Как он может вызвать у меня улыбку даже в самый тяжёлый момент моей жизни?

Ответ прост: потому что это Джеймс, и я могла бы влюбиться в него, если бы не полюбила Генри раньше. Но теперь у меня есть муж, и я никогда ему не изменю. Джеймс это знает, я это знаю. Один только Генри сомневается.

Поднявшись на носочки, я поцеловала его в уголок губ, задержавшись дольше положенного.

— Первая интрижка, обещаю, — прошептала я. — Пойдём уже.

Джеймс ухмыльнулся.

— Думал, ты уже никогда этого не скажешь.

Мы оказались посреди самого оживлённого перекрёстка, который я когда-либо видела. Сотни людей двигались по всем направлениям. Потоки пересекались и перемешивались. Я прищурилась, пытаясь сориентироваться. Небо раскрашено в розово-фиолетовые оттенки, но его едва видно за окружающими нас небоскрёбами.

Стоять истуканом посреди хаоса было не лучшей идеей, поэтому я проскользнула между двумя японцами в чёрных костюмах и с чёрными портфелями, которые общались между собой на незнакомом мне языке. Но, как это уже было в Африке и Греции, даже не зная слов, я всё равно их понимала.

— …на утреннем совещании с исполнителем из Сан-Франциско?

— Да, но что бы вы сказали…

— Джеймс! — выкрикнула я, продираясь через толпу, но тщетно. У меня осталось всего десять минут, а Джеймса нигде не было видно.

Японцы-бизнесмены недовольно взглянули на меня, словно только сейчас заметили моё присутствие, и постарались обогнать. Ну и ладно.

— Джеймс! — снова позвала я, добравшись до тротуара. Проталкиваясь локтями, я подошла к стеклянному зданию и прислонилась к нему. Прямо надо мной маячила неоновая вывеска, рекламируя магазин электроники. Безумие. Как может быть одновременно столько народу в одном месте?

— Впервые в Токио? — раздался весёлый голос рядом со мной. Джеймс небрежно облокотился на стену, держа в правой руке миску с лапшой, а в левой — палочки для еды.

— Очень смешно. Мне пора.

Я закрыла глаза и начала исчезать, но ладонь Джеймса на моём плече остановила меня.

— Найду, — сказал он с набитым ртом. — Обещаю, что найду себе кого-нибудь, если ты пообещаешь, что уходишь не навсегда.

Я коснулась его руки.

— Обещаю. Увидимся, когда закончится война, Джеймс.

— Надеюсь, нам повезёт и мы оба будем живы.

Я чмокнула его в щёку последний раз и шагнула назад, чтобы мне хватило места. Это не конец. Если не я, то Джеймс позаботится об этом.

— Стой, — снова позвал он и взмахом руки заставил лапшу исчезнуть. — Как ты собираешься вернуть Майло Генри?

Я уставилась на него. Что ещё он придумает, лишь бы пойти со мной? Но каким бы изворотливым засранцем он ни был, в его словах есть свой резон. Я считала само собой разумеющимся, что Кронос перенесёт Майло на Олимп или позволит мне это сделать… Но сам он не может туда попасть и меня не отпустит. Едва я ступлю на остров, я останусь там. По крайней мере, до окончания войны.

— Ты невозможен, — пробормотала я, но протянула руку. Джеймс ухватился за неё с самодовольным видом. — Я не умею перемещать других.

— Ты справишься, — ответил он. — Я в тебя верю.

— Твоя вера в меня никак не влияет на мои способности.

— Помнишь, как ты затянула меня в своё видение с Майло и Кроносом? — напомнил он. — Не думай об этом, просто делай.

Проще сказать, чем сделать. В такой какофонии звуков очень сложно сосредоточиться, но если я сейчас не перемещусь на остров, кто знает, что сделает Кронос, решив, что я отказалась от сделки. Нет, я должна. Сомнения прочь.

Я сконцентрировалась на своём теле, на каждом его дюйме. А затем расширила зону, включая в неё ещё и Джеймса. Это уже не было чем-то естественным. Казалось, это только в моей голове, но Джеймс понимал, чем это грозит. Если он готов рискнуть, то и я тоже.

Шум Токио окружал нас, эта стена из звуковых волн, похожая на всё и ничто одновременно. Рёв становился громче, пока внезапно не накрыл меня полностью, а затем…

Я начала тонуть.

Вода наполнила мои лёгкие. Я забыла, что стала бессмертной, и пыталась вдохнуть. Почувствовала вкус соли и задёргалась. Джеймс всё ещё держал меня за руку, но это не помогало. Мы, как два камня, всё глубже и глубже опускались в чёрные воды.

Мы умрём. Ну, или застрянем навечно на дне океана. Наши руки и ноги запутаются в водорослях, которые будут удерживать нас и затягивать дальше, на самые глубины. А если мы всё-таки выберемся, время уже истечёт, и Кронос подумает, что я решила не приходить. Миллионы погибнут, а я не смогу ничего сказать или сделать, чтобы остановить его.

Ничего.