Глава 16 Я чуть не сошел с ума
Пэт Бун — 1958 год
— С ней случилось что-то ужасное, Гас!
— Она не выглядела физически пострадавшей, мисс Ханикатт. Ни крови, ни синяков, одежда не порвана и не помята. Она спала... просто лежала в коридоре и крепко спала.
— Она в полной депрессии, Гас! Она не разговаривает, не смотрит в глаза... Что-то не так! Кто засыпает на полу в праздничном платье? Я не чувствую запаха алкоголя. Может, это наркотики?
— О, нет, мисс Ханикатт. Мисс Маргарет не принимает ничего подобного. Что-то не так, но это не то.
— Тогда что, Гас? Я не могу ей помочь, если не знаю, что произошло. — Ирен была в полном смятении. Она проснулась в неурочный час — одна из бед старости — и обнаружила, что Мэгги не вернулась домой накануне вечера. Она не знала, где искать, а машина была у Мэгги, поэтому она позвонила Гасу и попросила его о помощи, а он, в свою очередь, разбудил Шада. Именно Шад предложил начать поиски со школы. Гас сказал Ирен, что они все проверят и сразу же свяжутся с ней. Когда они увидели машину Ирен, припаркованную в одиночестве на большой парковке перед школой, то сразу же приступили к поискам.
Гас молчал. Он покручивал край шляпы, обдумывая что-то в уме, прежде чем высказать это своей старой подруге. Он вздохнул, понимая, что хранить секреты просто не в его силах. Она будет считать его сумасшедшим стариком.
— Мы не сразу нашли ее, — начал пересказывать Гас события для Ирен. — Она была похожа на брошенную куклу, наряженную и отброшенную в сторону. Когда я впервые увидел ее, — его голос понизился до шепота, — я подумал, что она мертва. — Ирен задохнулась и прижала руку к дрожащим губам. Гас сочувственно поморщился.
— Мне очень жаль, мисс Ирен. Я просто пытаюсь помочь Вам понять, что я видел. — Ирен кивнула, призывая его продолжать.
— Это напугало меня до смерти, и я, взывая к Иисусу, побежал к ней. — Думаю, Шад подумал то же самое, потому что он сдержался, видимо, боясь увидеть правду. Когда я добрался до нее, то увидел, что она плачет — наверное, уже давно. Но, насколько я мог судить, она не была ранена или пострадала. Я сказал Шаду: — Она спит, Шад, просто спит. Я думал, что этот бедный мальчик сломается прямо здесь. В его молодой жизни было слишком много печали. Больше ему точно не нужно. — Гас надел шляпу на голову и снова снял ее.
— Я все время гладил ее по щекам и тряс, пытаясь разбудить. Она так крепко спала. Я повторял ей снова и снова: «Мисс Маргарет, скажите старому Гасу, что случилось. Проснитесь, дитя». Но она даже не шелохнулась. Я боялся, что не смогу ее разбудить. Я думал, что смогу отнести ее, но до грузовика было далеко, и мне нужно было, чтобы она проснулась, чтобы я мог убедиться, что с ней все в порядке. — Гас сделал паузу, всего на мгновение, и, глубоко вздохнув, снова принялся за дело.
— Внезапно она села, как будто кто-то помог ей. Это было очень странно. Она как бы приподнялась, глаза были по-прежнему закрыты. Потом она что-то сказала, и это было громко и четко. Я знаю, что не ослышался. — Гас остановился и посмотрел на Ирен.
— Что? Она сказала тебе, что произошло? — Глаза Ирен были расширены, руки сжаты на коленях.
— Нет. Она сказала только одно слово. Она сказала... Джонни.
— Джонни? Что это значит, Гас? Кто такой Джон... — Голос Ирен затих, когда она поняла, кто такой Джонни. — Гас! Это безумие!
— Мы с Шадом оба слышали, как она это сказала. Это напугало мальчика. Он дрожал как лист. Это напомнило мне... — Гас почесал голову, как бы впервые осознавая что-то. — На днях Шад нагрубил мисс Маргарет, сказал что-то о постоянных отношениях или еще какую-то ерунду. Спрашивал, так ли они поступали в 50-е годы.
— Что он спросил? — Ирен была в полном недоумении.
— Шад дразнил мисс Маргарет насчет парня.
— Я не понимаю, на что ты намекаешь, Гас. — Ирен начинала расстраиваться. Гас тоже начал волноваться, но не по той же причине. Он встал и принялся расхаживать по полу, все еще беспокоясь о своем поношенной шляпе.
— Мы с Шадом смогли поднять мисс Маргарет, и я спросил, есть ли у нее ключи от машины. Она показала в сторону женской раздевалки, и я отправил Шада за ее вещами. Она была сильно дезориентирована и шаталась. Я помог ей, и когда мы уже подошли к дверям, она снова произнесла его имя... Джонни.
— Это странно! — воскликнула Ирен, ее руки снова задрожали.
— У меня было странное чувство, как будто кто-то наблюдает за нами — Вы знаете это чувство — и я оглянулся через плечо, когда придерживала дверь для мисс Маргарет... и увидел его. Он стоял там и смотрел на нас.
— Кто???
— Джонни Кинросс. Это был он, я видел его ясно как день. Он выглядел ужасно... просто ужасно.
— Ужасно это как? — Ирен представила себе скелетное лицо, выглядывающее из-под капюшона черной мантии, или красноглазого демона, подкрадывающегося к ее беззащитной племяннице.
— На его лице было столько печали. Я никогда не видел такого печального лица.
— Что все это значит, Гас? — тихо спросила Ирен, поверив своему другу и желая, чтобы он не поверил.
— Скажите, мисс Ханикатт, а мисс Маргарет никогда не говорила о том, что видит... призраков?
— Боже, нет! — вздохнула Ирен. — Она — самая добродушная девушка из всех, кого я знаю... — Голос Ирен прервался. Ее глаза стали задумчивыми, и она слегка наклонила голову, словно вспоминая что-то давнее.
— Моя младшая сестра, Лиззи, бабушка Мэгги, рассказывала мне самые странные истории, когда была маленькой. По крайней мере, я думала, что это были истории…. — Ирен снова погрузилась в прошлое. Через некоторое время она возобновила разговор.
— Когда умерла наша мать, она была довольно молода — может быть, пять или шесть. Женщинам в нашей семье не очень-то везло в жизни. — Смелая улыбка Ирен треснула по краям. — Ранняя смерть, мало детей, трудные браки — или, может быть, я должна сказать: трудные браки, мало детей, ранняя смерть. — Ирен беззлобно тихо рассмеялась.
— В общем, Элизабет, моя младшая сестра, пришла ко мне в комнату примерно через неделю после смерти матери. Мне тогда было около тринадцати. Лиззи плакала и говорила, что хочет к маме. Я пыталась ее утешить, но она твердила, что мама на кухне, но не хочет с ней разговаривать. Это было так странно. Я совсем забыла об этом. — Ирен посмотрела на Гаса, недоуменно нахмурившись. Он перестал вышагивать и внимательно слушал.
— Было еще несколько случаев, когда Лиззи утверждала, что видит нашу мать, и всегда она занималась обычными делами. За исключением одного раза, когда Элизабет было девять лет и она выпала из домика на дереве и сломала ногу. Она сказала мне, что мама ждала ее, пока ее не нашла наша няня.
— Наш дедушка умер вскоре после этого. Я помню, что нога Лиззи все еще была в гипсе. Мы несколько месяцев возили ее в этой ужасной инвалидной коляске. После похорон мы поехали в дом дедушки на поминки. Лиззи начала смеяться и дергать меня за юбку. Она указала на кресло-качалку, в котором всегда сидел мой дедушка, и сказала: "Он не умер, Рени. Он прямо там! Папа нас дразнил! Моему отцу было не до шуток. На самом деле, он очень строго наказал Лиззи. После этого я не помню, чтобы она когда-нибудь утверждала, что видит кого-то, кого там нет. В то время я думала, что она просто переросла это, но, возможно, она просто перестала нам рассказывать.
Гас переместился к месту, где сидела Ирен, аккуратно сложив руки на коленях.
— Мисс Ирен, я думаю, нам нужно подумать о том, что, возможно, Ваша сестра видела призраков, и ее внучка, наша Маргарет, тоже.
— Вы думаете, что Джонни напугал ее каким-то образом, напугал настолько, что она что? Провела всю ночь в школе с привидениями? Это не имеет никакого смысла. Разве она не побежала бы с воплями домой?
— Я не знаю, что произошло, но мне кажется, что это больше соответствует романтике, чем призракам, — мягко предположил Гас.
— Она влюбилась в призрак?
— Я думаю, что да. А он влюблен в нее.
***
Шад крадучись поднялся по лестнице в комнату Мэгги, стараясь не оповестить взрослых внизу о своем присутствии. И Ирен, и Гас были старомодными пердунами, считавшими, что молодые люди не должны заходить в спальни девушек. Как же тогда молодой человек должен был увидеть свою больную подругу? Шад решил, что сможет войти и выйти из дома еще до того, как взрослые узнают о его присутствии. Насколько он слышал, они были в глубоком раздумье. Ирен помогла Мэгги лечь в постель, а затем дедушка Гас выгнал Шада из гостиной, чтобы тот мог поговорить с тетей Мэгги наедине. Ему было интересно, что он ей говорит. Он не знал, говорила ли Мэгги что-нибудь по дороге домой; дедушка дал Шаду ключи от своего старого грузовика и велел ему ехать за ним и Мэгги. Видимо, Гас не доверял Мэгги водить машину. При других обстоятельствах Шад был бы рад ехать один, но удовольствие от редкой привилегии было испорчено беспокойством за Мэгги. Он держался рядом с дедушкой и доехал до дома Мэгги без происшествий. Не так уж плохо для четырнадцатилетнего подростка. Он очень медленно толкнул дверь спальни Мэгги и просунул голову в проем. Волосы Мэгги разметались по подушкам, глаза были закрыты. Она лежала очень тихо, но Шад понял, что она притворяется.
— О, смотрите! Я нашел свою Спящую красавицу! — сказал Шад своим самым мужественным, прекрасным голосом принца. При этом он сделал английский акцент. — Я должен поцеловать ее сладкие губы и пробудить ее от глубокого, глубокого сна. — Шад подошел к кровати. Мэгги даже не вздрогнула.
— Вот и я, милая дива. Я убил дракона и хочу забрать тебя из этой холодной, одинокой башни. Аххх, моя принцесса! Твои губы красны, как роза, твоя кожа бела, как снег — вообще-то я люблю кожу чуть более смуглую, но тебе это к лицу, — а твои волосы — как темное черное дерево. — Наклонившись над не реагирующей на его слова аудиторией, Шад стал имитировать песню Пола Маккартни и Стиви Уандера «Черное дерево и слоновая кость». Он не знал многих слов, поэтому продолжил говорить своим княжеским голосом.