ГЛАВА 9

Зак

— Чья это машина? — спрашиваю я, и Шел, отстегнув ремень, оглядывается через плечо на свой дом, который мы только что миновали.

— Не знаю, — бормочет она.

Заглушив мотор, выхожу из машины, открываю заднюю дверцу детям, а затем обхожу грузовик сзади, где встречаюсь с Шел.

— Хантер, — раздается мужской голос, и все взгляды устремляются к соседнему дому.

В тот момент, когда мои глаза останавливаются на стоящем на крыльце мужчине в сшитом на заказ костюме и начищенных ботинках, понимаю, что это бывший муж Шел и отец Хантера. Чего я не знаю, так какого черта он здесь забыл.

— О, здорово, — шепчет Шел, когда Хантер тихим голосом произносит: «Папа», звуча не радостно, а обеспокоенно. Мой взгляд устремляется к мальчику, и я вижу, как Стивен берет его за руку, а Обри встает рядом, и они окружают его с обеих сторон.

— Макс. — Шел обходит меня, прежде чем мне представляется шанс ее остановить. — Что ты здесь делаешь?

— Ты сказала, я могу приехать, — заявляет он, удивляя меня. Засунув руки в карманы, мужчина обводит взглядом нашу компанию, затем смотрит на Шел.

— Забыла кое-что упомянуть, детка? — спрашиваю я, и она глядит на меня, закатывает глаза и снова переводит внимание на Макса.

— Нет, — отвечает она, направляясь к своему дому, а я следую за ней. Остановившись, она оглядывается на детей, которые все еще жмутся друг к другу, и обращается к Стивену. — Отведи Хантера к себе домой, милый. Твой папа или я придем за ним через несколько минут.

— Мама? — тихо спрашивает побледневший Хантер.

— Все в порядке, малыш. Иди со Стивеном и Обри. Я приду за тобой через минуту.

— Хорошо, — соглашается он, и Стивен, обняв Хантера за плечи, ведет его к нашей входной двери, откуда доносится дикий лай Пенни, понимающей, что все ее люди снаружи, пока она заперта внутри.

— Я приехал повидаться с сыном, — огрызается Макс, пристально глядя на Шел, остановившуюся у подножия лестницы, затем переводит хмурый взгляд на меня, когда я кладу руку ей на поясницу.

— А ты кто, черт возьми?

— Зак Уоттерс, городской шериф, — заявляю я.

Глаза Макса вспыхивают пониманием, затем возвращаются к Шел.

— Серьезно? — спрашивает он.

— Мы не будем устраивать разборки здесь, — бормочет она, поднимаясь по ступенькам к двери, распахивает ее без ключа, — чем выводит меня из себя — и придерживает ее открытой для нас. Как только мы оба оказываемся внутри, она захлопывает дверь и поворачивается к Максу, указывая на него пальцем.

— Ты не можешь говорить это всерьез.

— Я приехал не устраивать драму, Шел. Я приехал повидаться с Хантером. Он не отвечал на мои звонки, и ты тоже.

— Ты с ума сошел? Ты хоть задумывался?.. — Она качает головой и опускает глаза в пол. — Забудь. Не отвечай на это. Мы оба знаем, что ты не остановился, чтобы подумать. Ты никогда этого не делаешь. Мир всегда вертится только вокруг тебя, и к черту то, что чувствуют остальные.

— Я приехал сюда не за этим.

— Хорошо, тогда зачем ты сюда приехал? — Она вскидывает руки в воздух.

— Я же сказал: хотел увидеть Хантера.

— Я рада. Знаю, ему понравится, что ты рядом, — тихо говорит она, затем делает глубокий вдох и медленно выдыхает. — Но это не нормально. То, что ты сделал... То, что ты сделал, расстроило его. Ты это понимаешь? Ты сказал ему, что он вернется в Сиэтл вместе с тобой, и из-за этого он сходит с ума от беспокойства. Твой сын любит тебя, Макс, но он также любит и меня, и с твоей стороны несправедливо заставлять его чувствовать, что Хантер должен выбирать между нами.

— Почему ты здесь? — спрашивает меня Макс.

— Я здесь ради Шел. — Я выпрямляюсь, скрещивая руки на груди, зная, что если Шел захочет, чтобы я ушел, она мне скажет. Хотя я все равно не уйду.

— Присутствие Зака не имеет никакого отношения к тому, что ты не понимаешь, что наш сын испугался в ту секунду, когда услышал твой голос и увидел тебя возле нашего дома минуту назад.

— Я бы никогда не причинил ему вреда, — рявкает он, подаваясь вперед.

— Отойди, — рычу я, и каждый мускул в моем теле напрягается.

— Не указывай мне, что делать.

— Ты нападаешь на мою женщину, я более чем могу указывать тебе, что делать.

— Этот парень серьезно? — спрашивает он, указывая на меня и одновременно глядя на Шел.

— Да только потому, что тебе нужно перевести дух и успокоиться. Я знаю, ты расстроен и знаю, что не причинил бы Хантеру вреда. Не нарочно, но ты сделал это, — тихо говорит она, и он, нахмурившись, отступает.

— У него должен быть отец.

— Да, должен, но несправедливо заставлять его чувствовать, что ему нужно выбирать между двумя людьми, которым он может доверять, чтобы быть уверенным, что он счастлив и в безопасности.

— Ему не нужно выбирать.

— Он был счастлив, Макс. До всей этой истории с адвокатами и опекой он был счастлив. Он обустраивается здесь, заводит новых друзей, отправляется в приключения, но также делится всем этим с тобой и с нетерпением ждет вашей встречи. — Шел указывает на бывшего. — Когда он в последний раз звонил тебе, чтобы рассказать о том, как провел день? Звонил ли он, чтобы рассказать о лагере или новых друзьях? — тихо затем спрашивает она.

— Я уже сказал тебе, Шелби, что не разговаривал с ним некоторое время.

— Сказал, но тебе неинтересно, что может это твои слова заставили нашего сына закрыться от тебя? Он с радостью поделился с тобой чем-то, а ты взбесился из-за этого и сорвался на нем и на мне.

— Это был медведь, а не чертов котенок.

— Хантер был в безопасности. Я бы никогда не подвергла его угрозе. Я бы лучше отрубила себе руку, Макс. Ты же знаешь, — говорит она, и его плечи слегка опускаются.

— Я скучаю по нему. Скучаю по вам обоим, — признается Макс и мне требуется все силы, чтобы оставаться на месте и держать рот на замке.

— Макс, пожалуйста, не надо. Ты мне дорог. Так будет всегда, но мы расстались. Единственное, чего я хочу, это чтобы у Хантера были мы оба.

— Ты забрала его у меня.

— Я не забирала его у тебя. Я переехала. Почти за год до переезда я говорила тебе, что собираюсь покинуть Сиэтл. Мы с тобой договорились, что Хантер должен жить со мной.

Проводя рукой по волосам, он откидывает голову назад.

— Мне это не нравится.

— Я понимаю, но Макс, ты можешь мне честно сказать, что, если бы он жил с тобой, ты проводил бы время дома? Ты бы не работал все время и не уезжал по делам так часто, как сейчас? — спрашивает она, и его лицо становится суровым.

— Я должен работать.

Сглотнув, лицо Шел смягчается. Она на мгновение прикусывает губу.

— Конечно, должен, и я знаю, что ты любишь то, чем занимаешься, но если бы Хантер жил с тобой, кто бы с ним оставался, когда ты на работе или в отъезде? — мягко спрашивает она.

— Я найму няню.

— Когда мы узнали, что я беременна, мы оба хотели одного. Мы хотели, чтобы наш сын знал, что его любят, — говорит Шел, и меня пронзает боль, потому что этого мы хотели и для Сэмюэля. Мы хотели, чтобы он знал, что его любят без всякой причины. Помимо того, что мы создали его, еще хотели, чтобы у него была семья, которая дала бы ему все, что он желал и в чем нуждался. Все, что мы не могли дать ему в то время. — Ты как-то сказал мне, что не хочешь, чтобы Хантера воспитывала няня. Чтобы он не рос, как ты, с постоянным чувством, что никому на самом деле нет до тебя дела, кроме людей, которым платят.

— Мы не будем говорить об этом в присутствии твоего парня. — Макс выжидающе поворачивается ко мне.

— Я не уйду, — спокойно заявляю я, и лицо Шел смягчается еще больше. Она встает передо мной, но глаза Макса все еще прикованы к моим поверх ее головы.

— Мы с Хантером строим здесь жизнь, и часть этой жизни включает в себя Зака и его детей. Я не буду говорить о твоем прошлом при нем, если ты этого не хочешь, но он никуда не уйдет.

— Я знаю, кто он, Шелби, — говорит Макс, опуская на нее глаза.

— Да, знаешь, — мягко соглашается она, делая шаг назад ко мне. — А он знает, что ты отец Хантера, и мужчина, угрожавший забрать у меня сына всего несколько недель назад.

Его ноздри раздуваются.

— Ты должна понимать, почему я это сделал.

— Я понимаю. Правда, понимаю. Разлука с ним убила бы меня, но, насколько я знаю, может наступить время, когда он захочет жить с тобой. Будет хреново, но если это все-таки случится, я разберусь. И не буду заставлять его чувствовать, что у него нет выбора, нет голоса или мнения в том, что происходит. Я не заставлю его чувствовать, что он должен выбирать между нами.

— Отлично, — рычит он, вскидывая руки в воздух. — Я позвоню своему адвокату в понедельник и все отменю.

— Макс, — вздыхает Шелби. — Твои действия ошеломили меня и причинили боль нашему сыну. Я не хочу повторения этого через несколько дней, недель или месяцев, когда тебя не устроит, как идут дела. Так что если существует необходимость в фиксировании всех условий документально, пусть адвокаты займутся этим.

— Я беспокоился.

— Я знаю и понимаю твои чувства, но тебе следовало остыть и поговорить со мной. Дать мне шанс объяснить ситуацию и поверить, что я никогда не подвергну Хантера опасности.

— Знаю. — Он проводит рукой по волосам. — Я поговорю со своим адвокатом и придумаю, как со всем разобраться. Такого больше не повторится.

— Спасибо, — тихо говорит она, затем поворачивается ко мне. — Ты не мог бы сходить за Хантером и сообщить детям, что все в порядке?

— Конечно, детка, — соглашаюсь я, сжимая ее плечо и целуя в лоб, затем развернулся и направился к своему дому.

***

— Все в порядке? — спрашивает Хантер, как только я открываю дверь и нахожу всех детей и Пенни, сидящих внизу лестницы, прижавшись друг к другу.

— Да, малыш. Все хорошо. Пойдем. Я провожу тебя.

— Я не хочу возвращаться в Сиэтл. Не хочу оставлять маму, — заявляет он, не двигаясь с места, и что-то внутри меня меняется.

Подойдя к нему, я опускаюсь на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне, и кладу руку ему на шею.

— Ты не оставишь маму. Твой папа просто хочет провести с тобой время, поэтому приехал тебя навестить.