Я бросаю на него взгляд, сужая глаза.

—Что именно?

—Быть здесь.

Я насмехаюсь.

—Не начинай, Кольт, я уже достаточно наслушалась.

Он вздыхает, а затем его телефон вибрирует, и он достает его из кармана, читая сообщение, которое только что пришло. Через несколько секунд он спокойно убирает его, а затем встает.

—Спокойной ночи, миссис Сэйнт.

Я смотрю на его спину, пока он уходит. Что это было? Проходит еще десять минут, прежде чем Линкольн доедает свою еду, и после того, как я соскребаю со стола и пола все, что могу, я отношу его наверх, чтобы искупать. Он заливает ванную своими брызгами, но только когда я заворачиваю его в полотенце и щекочу ему живот, ко мне наконец-то приходит посетитель.

—Камилла, - приветствую я, вытирая Линкольна насухо и беря подгузник и пижаму.

—Ты не возражаешь, если он останется у меня на несколько часов?

—Он сегодня поздно спал, - честно отвечаю я ей. —Он не ляжет еще пару часов.

—Ничего страшного, - улыбается она.

Эта теплая улыбка, которая искренне достигла ее глаз и осветила ее лицо, застает меня врасплох

—То есть, конечно, да, - киваю я. —Да

—Спасибо, Амелия.

Я опускаю брови и поднимаю Линкольна, передавая его бабушке.

—Приятного вечера, - говорит она мне, прежде чем выйти из комнаты с моим сыном, который смотрит на пожилую женщину с чистой любовью в глазах. Он был влюблен в нее.

—И вам того же, - говорю я после того, как она скрылась за углом и я осталась одна.

Правда, ненадолго: через несколько минут меня осчастливила своим присутствием вторая фигура. Габриэль стоит, как демон, посланный прямо из глубин ада. В темном костюме и с темными волосами, его глаза, словно огненные осколки, вспыхивают на лице, что еще больше подчеркивается оливковым цветом кожи и низко посаженными темными бровями. Он качает головой в сторону, блуждая взглядом по моему лицу, а затем по моему телу, на котором были леггинсы и футболка большого размера, еще влажная от брызг во время купания.

—Жена, - приветствует он.

—Амелия, - поправляю я.

Его уголок рта приподнимается.

—Не хочешь присоединиться ко мне за ужином?

Я кладу руку на бедро.

—А у меня есть выбор?

Его рот теперь расширился в улыбке, и, черт возьми, у него были чертовы ямочки.

—Ни в коем случае.

Мои ноздри раздуваются, и гнев проникает в меня, когда я смотрю на его глупое красивое лицо.

—Сначала я переоденусь,- говорю я ему сквозь зубы.

Он опирается на дверной косяк и скрещивает руки, ожидая. Сколько же наглости у этого дьявола!

Я подхожу к нему, и улыбка исчезает с его лица. Он наблюдает за мной, как хищник за добычей, не сводя глаз с моего лица, бегая между ртом и глазами. Я подхожу близко, очень близко, настолько, что чувствую его запах специй и кожи, затем одной рукой я тянусь к ручке двери, а другой толкаю тело мужчины назад и сильно дергаю ее на себя, позволяя двери захлопнуться перед его лицом.

Его хихиканье эхом отдается в моей голове и вызывает мурашки по позвоночнику.