Нам внушили, что политический выбор сегодня - это выбор между индивидуализмом и государственной политикой, между патриотической свободой и государственными мандатами. Такой выбор ложен. Это обман. На самом деле это не что иное, как выбор между регулированием со стороны инвесторов-акционеров и регулированием со стороны государственных политиков, которые по умолчанию подчиняются этим акционерам. Есть и другой, более перспективный путь: мы можем регулировать самих себя через сотрудничество во всех сферах нашей жизни, во всех политических, экономических и социальных областях - не корпоративные инвесторы для собственного обогащения и не государственные политики, которые в итоге обогащают корпорации и сверхбогатых, а мы сами, через формы дистиллированного, левериджированного и комбинированного сотрудничества, которое ставит наше благосостояние и окружающую среду в центр будущего. В условиях нашей вновь обретенной взаимозависимости этот выбор необходимо сделать безотлагательно.

Взятые вместе, политические, экономические и социальные аспекты кооперизма образуют новую демократическую теорию, которую мы можем назвать "демократией сотрудничества". Она содержит позитивный элемент, демократизирующий многие аспекты нашей жизни, которые сегодня остаются недемократичными - труд и занятость, финансы, экономика, социальные отношения, - но она также служит ограничительным принципом для самой идеи демократии. Дело в том, что не все формы электоральной демократии одинаково ценны. Некоторые из них могут быть тираническими, другие - расистскими, третьи - даже склоняться к фашизму на основе большинства голосов. Процедурная концепция демократии должна иметь содержательные ограничения. Кооперативная демократия является мерилом качества демократии, к которому мы должны стремиться сегодня.

Несколько слов о языке и дорожной карте

Я выбрал слово "кооперизм" с суффиксом -изм, чтобы показать, что эти формы сотрудничества представляют собой политический и экономический режим в отличие от капитализма или коммунизма. Можно было бы использовать и другие слова - просто сотрудничество, например, или другие вариации этого слова, такие как кооперационизм. Однако термин "кооперизм", в отличие от слова "сотрудничество", призван отразить идею концентрированной формы сотрудничества, которая позволяет усилить и усугубить сотрудничество, обогатить кооперированную силу. Французский экономист и историк Шарль Жид использовал термин coopératisme; так он назвал последующие издания своей книги Le Coopératisme, начиная с пятого, вышедшего в 1929 году. В предыдущих изданиях в названии использовался термин coopération, но он решил изменить его на coopératisme не только для того, чтобы отличить книгу от других своих книг с названием "кооперация", но и, по его словам, "потому что слово, оканчивающееся на ism, лучше выражает общую идею, связывающую все эти главы: раскрыть характерные черты социальной системы, которую следует отличать, с одной стороны, от индивидуализма, а с другой - от коллективизма".

Будучи профессором Коллеж де Франс, Жид всю свою карьеру и все годы чтения ежегодных лекций в Коллеже посвятил пропаганде кооперативов, особенно потребительских. Один из основателей французской кооперативной философии, известной как Эколь де Ним, и сторонник кооперативного федерализма (в котором предпочтение отдавалось потребительским, а не производственным кооперативам), Жид опубликовал свои многочисленные ежегодные лекции в Коллеж де Франс, в том числе "Фурье - предшественник кооперации", "Производственные кооперативы для рабочих", "Кооперация в Англии и в России", "Французские кооперативы во время войны" и "Кооперативная программа". В конечном итоге термин "кооператизм" стал для него попыткой систематизировать исследовательский проект и активную деятельность, которой он занимался всю жизнь. По причинам, которые станут понятны позже, я не хотел идти по его стопам.

Терминкооперизм" лучше показывает более широкий политический, экономический и социальный охват сотрудничества: он представляет собой концентрированную, интегрированную, системную основу для обеспечения взаимного благосостояния, здоровья и окружающей среды, а не максимизации прибыли. Остается надеяться, что кооперирование начнет сходить с языка так же, как капитализм или коммунизм. Как я объяснил в сноске при первом использовании этого термина, я сохранил диарезу на второй гласной (ö) не для того, чтобы показаться претенциозным, не для того, чтобы походить на номер журнала New Yorker, а для того, чтобы отличить термин от городского сленга и избежать произношения "коопера-изм".

Во-вторых,этой книге яшироко использую словокапитал". Под капиталом я понимаю акционерный капитал, акции, по сути, отчуждаемую финансовую долю в корпорации. Капитал - это передаваемая доля в акционерном капитале в текущем публично торгуемом предприятии или, что сейчас все чаще встречается у сверхсостоятельных людей, инвестиции в частные акции или хедж-фонды, имитирующие фондовый рынок. Это отличается от других возможных определений термина. Томас Пикетти в своей книге "Капитал в XXI веке" определяет капитал как любой нечеловеческий актив. Капитал, по мнению Пикетти, представляет собой богатство. Фактически он использует эти два термина как взаимозаменяемые, по его собственным словам, "как если бы они были абсолютно синонимами". По мнению Пикетти, капитал включает все активы (за исключением человеческого капитала), которые могут быть предметом торговли или обмена на любом рынке. Пикетти включает в свое определение капитала всю землю и природные ресурсы, а также золото и другие хранилища стоимости, жилую недвижимость. Сюда же относятся патенты и интеллектуальная собственность, а также другие формы нематериального капитала, отраженные, например, в стоимости акций. По словам Пикетти, "капитал определяется как совокупность нечеловеческих активов, которыми можно владеть и обмениваться на каком-либо рынке. Капитал включает все формы реальной собственности, а также финансовый и профессиональный капитал (заводы, инфраструктура, машины, патенты и т.д.), используемый фирмами и государственными учреждениями". По сути, это все богатство или активы, которые могут быть обменены на рынке. Единственный фактор, который Пикетти исключает, - это человеческий капитал; так, в отличие от таких мыслителей, как Катарина Пистор, которая включает человеческий капитал, если он был увеличен, для Пикетти он не включает никакие формы индивидуальной рабочей силы, обучения, образования, навыков или способностей. Пикетти дает такое определение капитала, поскольку его интересует прежде всего понимание соотношения между долей национального дохода, приходящейся на труд и капитал. Другими словами, его интересует прежде всего измерение богатства наций, то, что он называет "национальным доходом", и понимание внутреннего продукта страны как соотношения между капиталом и трудом. Так, он пишет: "Вся продукция должна быть распределена как доход в той или иной форме, либо труду, либо капиталу: либо в виде заработной платы, жалованья, гонораров, премий и т.д. (то есть как выплаты рабочим и другим лицам, вложившим труд в процесс производства), либо в виде прибыли, дивидендов, процентов, ренты, роялти и т.д. (то есть как выплаты владельцам капитала, используемого в процессе производства)".

Катарина Пистор в своей книге "Кодекс капитала" определяет капитал только как ограниченный набор активов, которые имеют юридические привилегии: активы становятся капиталом, когда юристы наделяют их определенными атрибутами приоритетности, долговечности, универсальности и конвертируемости. Пистор предлагает хорошую историю и типологию определения капитала в "Кодексе капитала". Она ссылается на Фернана Брейделя, который еще в XIII веке определил капитал как "фонд денег, товаров или денег, сдаваемых в аренду под проценты, по крайней мере, там, где это было допустимо"; на книгу Джеффри Ходжсона "Концептуализация капитализма"; на другие способы представления капитала - как материального, как фактора производства или как бухгалтерской переменной. Не соглашаясь ни с Карлом Марксом, ни с Карлом Поланьи, Пистор отличает капитал от простого товарооборота. Она пишет: "Капитализм, оказывается, - это не просто обмен товарами в рыночной экономике; это рыночная экономика, в которой некоторые активы переведены на легальные стероиды". Особенностью капитала и капитализма, по мнению Пистор, является элемент "asset prime". Карл Маркс определял капитал именно как деньги, полученные от продажи товаров, которые затем используются в качестве способа производства для покупки других товаров, оборудования или рабочей силы. Хотя эти другие определения вполне могут иметь место в эмпирическом, юридическом или экономическом анализе, я использую этот термин в другом смысле. Для моих целей капитал определяется в его корпоративно-финансовом значении: капитал - это передаваемые в собственность акции публично торгуемых компаний и современные заменители, такие как прямые инвестиции или инвестиции в хедж-фонды. Я сосредоточен на логике того, что мы (ошибочно) называем капитализмом. Подробнее об этом позже.

В-третьих, в этой книге я не стал повторять уже известные аргументы о растущем неравенстве в современных Соединенных Штатах и других обществах мира. Томас Пикетти и его коллеги-экономисты, Эммануэль Саез и другие, проделали эту работу более успешно, чем я. Их экономические исследования, подвергшиеся самой тщательной проверке и экспертной оценке, убедительно доказывают, что уровень неравенства неуклонно растет во всем мире с момента упадка государства всеобщего благосостояния в середине XX века. Их количественные анализы зафиксировали U-образную кривую неравенства, которая распространяется по всему миру. Мне нет необходимости повторять их аргументы. Вместо этого я опираюсь на их фундамент. Политические предложения Пикетти сосредоточены в основном на перераспределительных налоговых схемах и социализме с участием населения. "Я убежден, - пишет Пикетти, - что капитализм и частная собственность могут быть вытеснены и что справедливое общество может быть создано на основе партисипативного социализма и социального федерализма". Большая часть его анализа основывается на практике скандинавских стран социальной демократии; но мы, жители таких стран, как США, слишком далеки от этой скандинавской практики, чтобы вовремя преодолеть разрыв и справиться с надвигающимися кризисами. Кроме того, Пикетти выступает за предоставление крупным акционерам большего права голоса на кооперативных предприятиях, что противоречит главным ценностям и принципам, лежащим в основе кооперации. По причинам, которые станут ясны в этой книге, я предлагаю иной способ организации экономического и социального обмена: кооперизм. Это подход, который не требует массовых коллективных действий или убеждения сверхбольшинства. Он начинается с индивидуальных инициатив и сотрудничества в малых группах и действует по принципу "снежного кома", создавая социальные изменения. Этот эффект "снежного кома" имеет решающее значение для успеха. В этом смысле данная книга предлагает иное видение будущего. Она опирается на Пикетти, но ориентирует нас в другом направлении. Ее можно читать как разные заключительные главы к двум его книгам.