А потом, пока я наблюдаю, Лука смотрит на свое отражение в зеркале, мускул на его щеке дергается, а челюсть сильно сжимается.

— Черт! — Кричит он, его голос наполняет комнату, и его кулак ударяет по стеклу. Один раз, а потом еще два.

Зеркало разбивается вдребезги, его осколки со звоном падают в раковину. Его рука прижимается к остаткам зеркала, и я вижу, как кровь стекает по стеклу, стекает по его пальцам, когда он склоняет голову.

О Боже. Лука. Что-то сжимается у меня в груди, и я иду к нему, не раздумывая. Вид его окровавленного и израненного тела задевает что-то глубоко внутри меня, и я иду в ванную, мое сердце бешено колотится, когда я осторожно приближаюсь к нему, как к раненой собаке, которая может укусить.

— Лука? — Я шепчу его имя, мой голос дрожит. — Ты ранен. Позволь мне помочь…

— Он поворачивается ко мне лицом, его зеленые глаза сияют от эмоций, настолько опасных, что я отшатываюсь, внезапно испугавшись.

— Убирайся! — Ревет он, сжимая свою кровоточащую руку. — Убирайся нахуй!

Я бегу. Я не знаю, что еще делать. Я выскакиваю из комнаты, бегу по коридору к себе и захлопываю за собой дверь, тяжело дыша, когда прислоняюсь к ней. И тогда, только тогда, когда я опускаюсь на ковер и закрываю лицо руками, я разражаюсь слезами.