- Мы убегаем, не так ли? - спросила Джумаи, возясь с пряжкой своего сиденья. - В этом, по сути, и заключается сделка, верно?

Джеффри подготовил самолет к взлету. - Я облажался. Я ударил Гектора.

Она ответила ему тем же, как будто могла ослышаться.

- Ты "ударил" Гектора.

- Пытался. До того, как вмешался Робот и уронил камень мне на череп.

- Хо, парень. - Она улыбалась, находясь где-то между восторгом и ужасом. - Отличный способ разрешить конфликт, Джеффри.

- Я нахожусь в состоянии войны со своей семьей. Эскалация была логичным следующим шагом.

- Да. Ты знаешь, я думаю, это то, что они называют предварительной квалификацией. - Она качала головой. - И что теперь?

Он нажал на газ, чтобы увеличить мощность. "Сессна" рванулась вперед, поначалу дорога была ухабистой, пока сама скорость не сгладила неровности на земле. - Мы на пути в Тиамаат.

- Слишком дешево, чтобы отправить свой собственный самолет?

- Они не могут теперь, когда у меня возникли проблемы с Механизмом. Они также не будут спешить вступать в прямое противостояние с семьей.

Самолет набрал взлетную скорость. Джеффри повернулся и поднял их в воздух.

- Что-то в тебе изменилось, - сказала Джумаи. - Я не уверена, что это хорошо, но что-то определенно изменилось. Раньше ты был скучным.

- А теперь? - Джеффри круто повернул налево, возвращая их обратно над бело-голубой буквой "А" семейного дома.

- Тем более. - Джумаи ослабила пряжку своего ремня. - Итак, как далеко до побережья?

- Около пятисот километров. - Он снова взглянул на указатель уровня топлива, задаваясь вопросом, был ли он оптимистом. - Считай, что это два часа летного времени. А потом нам все равно нужно добраться до Тиамаата. - Он похлопал по консоли. - Но у нас все хорошо.

- Нам было бы лучше пройтись пешком.

- Это старая машина, но это хорошо - кузены не могут добраться до старых машин.

- Может быть, нам стоит беспокоиться не о двоюродных братьях и сестрах, - сказал Джумаи. - Особенно, если ты только что вывел из себя Механизм.

Джеффри улыбнулся. Домочадцы могли катиться вниз. У одной из стен стояли две фигуры, глядя на него снизу вверх, прикрыв глаза руками. Он взмахнул крыльями и устремился к океану.

Конечно, не то чтобы это когда-нибудь было так просто. Они пробыли в воздухе не более десяти минут, когда приблизились два аэролета, по одному с каждой стороны, зажав "Сессну" в клещи, оставив в запасе лишь ширину крыла. Джеффри оторвал взгляд от горизонта ровно на столько, чтобы убедиться, что это были кузены. Они летели на тех же двух машинах, которые были припаркованы на земле рядом с телом Мемфиса: Гектор по правому борту, Лукас по левому.

- Думаю, они хотят поговорить, - сказала Джумаи. - Кто-то продолжает пытаться протолкнуть воплощение.

- Они могут отваливать. Мы давно прошли этап аргументированного обсуждения. - Он отказывал в доступе воплощениям с тех пор, как насмехался над кузенами с воздуха. Сейчас он ничего не хотел от них слышать.

- Они подобрались довольно близко. Я знаю, что аэролеты не могут сталкиваться друг с другом, но... - Она не закончила фразу.

- Не волнуйся, - сказал Джеффри. - Если они сделают что-нибудь, что хотя бы будет выглядеть как попытка помешать нам, внезапно я перестану быть главным в сознании Механизма.

- Это будет большим утешением, когда они поднимут меня с земли.

- Мы не собираемся разбиваться. В любом случае, это должно стать прогулкой по парку для тебя, королевы восстановления данных с высокой степенью риска. Ты смеешься в лицо взрывчатке и нервно-паралитическому газу.

- Джеффри, - произнес чей-то голос, прорезая его мысли подобно ледоколу. - Извини, что пользуюсь этим каналом, но ты не оставил мне выбора.

- Убирайся из моего черепа, Лукас.

Джумаи в смятении посмотрела на него, не слыша кузена.

- Я бы так и сделал, - сказал Лукас, - если бы думал, что ты согласишься общаться по более обычному каналу.

- Что происходит? - спросила Джумаи.

- Лукас нашел способ проникнуть в мою голову, - сказал Джеффри, вынужденный кричать, чтобы заглушить голос, который все еще гудел у него в ушах. - Не знаю как.

Он этого не знал. Даже Мемфис не мог связаться с ним, когда он не хотел, чтобы с ним связывались, и не было никаких оснований предполагать, что у кузенов было какое-то тайное колдовство, которое предлагало им черный ход в сознание Джеффри. Если бы это было так, они бы уже воспользовались им, когда пытались связаться с ним по поводу убийства Мемфиса.

- Все достаточно просто, - говорил Лукас. - Ты скрылся с места вмешательства высокого уровня до того, как у группы по оценке рисков появилась возможность побеседовать с тобой. Механизм имеет об этом довольно туманное представление. Они бы снова закрыли тебя, если бы не было риска подвергнуть опасности и тебя, и твою заложницу.

- Она не моя заложница, - сказал Джеффри.

- Расскажи это властям, кузен. Робот предоставил мне привилегию прямого доступа, потому что я родственник и, возможно, смогу отговорить тебя от того, чтобы делать себе хуже.

- Что ж, ты можешь сказать им, что пытался. А теперь отвали.

- Джеффри, послушай меня. Мы понимаем, что это было трудное и эмоциональное время для тебя, но не усугубляй ситуацию опрометчивым поведением.

- Не вини меня, Лукас. Ты начал это, отправив меня на Луну.

- Есть вещи, которые лучше оставить в прошлом, - сказал Лукас. - Если бы ты заботился об этой семье и ее обязательствах, ты бы это понял. Есть миллионы людей, которые зависят от нас, которые зависят от стабильности.

- Наши акции почти не упали, Лукас. Кроме нас, никому нет дела до Юнис.

- Именно поэтому все это не стоит того, что ты делаешь. Она - история, Джеффри. Призрак.

- Предоставь это Механизму. Это больше не твоя проблема.

Он не ожидал, что Лукас поверит ему на слово, но через несколько мгновений аэролеты кузенов улетели, оставив "Сессну" одну в небе. Джеффри был удивлен тем, насколько это потрясло его. Он повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть, как две машины удаляются за кормой.

- Лукас ушел, - тихо сказал он.

- Они ничего не могли сделать, - сказала Джумаи. - Ты сам сказал - сбить нас с неба никогда не было возможным.

Но в конце концов Механизм сработал, как он всегда и предполагал. К тому времени они уже были над океаном, и предупреждение о запасе топлива прозвучало трижды. Приблизились две машины гражданской администрации, официальные сине-белые, с генерированными расширением эмблемами Восточноафриканской федерации и Африканского союза, направлявшиеся в море из Найроби или, может быть, Момбасы, больше и быстрее, чем аэролеты кузенов, с тупыми корпусами, тупыми крыльями, усеянные ракушками вентиляторов, уродливые, как носороги, с угловатыми точеными пластинами корпуса и похожими на рога черными выступами систем вооружения. В наши дни столкнуться с таким откровенным проявлением миротворческой власти - это нечто особенное. Джеффри не мог припомнить, когда в последний раз видел что-либо подобное, по крайней мере, на Земле. Ему захотелось спросить: все это ради меня, маленького старичка? Правда, вам не следовало этого делать.

- Возможно, уход с дневной работы был ошибкой, - сказала Джумаи.

- Они думают, что ты моя заложница, - сказал Джеффри. - По крайней мере, именно такую позицию они решили занять, так что на твоем месте я бы не беспокоился - они не собираются говорить или делать ничего, что могло бы подвергнуть тебя опасности.

- Пока они не покопаются в моем прошлом и не решат, эй, может быть, его бывшая нигерийская подружка все-таки может быть сообщницей.

- Они все равно не собираются делать никаких глупостей. Я не совершал никакого преступления. Я только скрылся с места преступления, которое мне не удалось совершить.

- Скажи это судье. - Она смотрела в иллюминаторы, рывками переключаясь с правого борта на левый, как человек, следящий за энергичным теннисным матчем. - На своем веку я повидала немало отвратительных машин, Джеффри, даже водила некоторые из них...

- Они созданы для того, чтобы запугивать. Вот почему нас никто не запугает.

Машины правоохранительных органов, опознавательные знаки которых развевались вокруг них, как яркие неоновые баннеры, попавшие в их поток, были намного больше "Сессны". Но это тоже пошло Джеффри на пользу. Пилоты смотрели на его маленькую белую игрушку - аэроплан и видели что-то до нелепости старое и хрупкое, не понимая, что древний планер на самом деле был гораздо прочнее, чем казался.

- Джеффри Экинья, - произнес голос, прорезая все вокруг точно так же, как это сделал Лукас. - Это гражданская администрация. Пожалуйста, вернитесь в свое родное место.

- Извините, ничем не могу помочь, - сказал Джеффри.

- Вмешательство было необходимо, чтобы предотвратить завершение акта насилия, Джеффри. - С ним разговаривали как с ребенком, с большой снисходительностью. - При таких обстоятельствах всегда должен иметь место процесс пересмотра. Подвергните себя испытательному сроку, и вам нечего бояться. Я настоятельно прошу вас сейчас вернуться. - Голос был глубоким, мужским, безошибочно танзанийским.

- Вы не можете остановить меня, не так ли? Вы ничего в мире не сможете сделать, чтобы заставить меня изменить мой курс.

Машины подошли ближе. Они были большими, как дома, и бронированными, как блиндажи. Этот вид специальной военной технологии принуждения был подобен целаканту: ему не было никакого дела до того, что он все еще существует в настоящем. И все же, как теперь понял Джеффри, это было там с самого начала, скрытая часть его мира, прилично спрятанная от посторонних глаз, пока он не нарушил правила Механизма.

- Это последнее предупреждение вам, - сказал голос. - А теперь развернитесь.

Это было, когда закончилось топливо. Джеффри никогда раньше не бросал самолет, никогда даже не задумывался о том, что однажды он может столкнуться с возможностью бросить его. Бросить - это то, что случалось, когда что-то шло не так, когда что-то было просчитано.