— Еще раз, — хрипло говорит он, с силой толкаясь. — Снова, и на этот раз я хочу услышать тебя, — я почти вздыхаю от облегчения. Сдерживание себя — это уникальный вид боли. Но дать Кэшу то, что он хочет, мое послушание — это уникальный вид удовольствия.

Его ворчание становится все более грубым, чем дольше и сильнее он двигается. Мои стоны срываются с губ.

— Возьми. Возьми. Возьми, — Кэш задыхается, переходя на — Дай мне. Дай мне, — когда моя кульминация снова начинает достигать пика.

Я разбиваюсь вдребезги. Если бы не хватка Кэша, я бы рухнула.

Однако оргазм не прекращается, он продолжает приходить в пульсирующей эйфории, одновременно успокаивающей и разрушающей. Мой разум кружится, а тело пытается сдержать рвущееся наружу наслаждение.

— Громче, куишле. Кричи для меня, детка, — шипит Кэш с придушенным дыханием, его толчки становятся отчаянными. Я стону все громче и громче, когда каждая волна грозит сбить меня с ног. — Блять, какая грязная маленькая шлюха. Позволяешь брать тебя вот так. Кончаешь для меня снова и снова. Такая хорошая девочка для папочки, — он ругается, когда оргазм прорывается сквозь него, и горячее семя окрашивает мою спину.

Он упирается в меня бедрами и тянется, чтобы взять палочку. Затем медленно прижимается ко мне, размазывая свою сперму по моей спине плоской стороной ладони.

— Такое красивое зрелище. Моя маленькая шлюшка, покрытая спермой, — я стону и снова прижимаюсь к нему задницей, быть помеченной им. Использует меня как шлюху, поклоняться как богине.

— Иди сюда, — бормочет он, беря меня за руки и направляя под струю воды. Прижимает меня к себе, шепча похвалу в мои волосы. Я прижимаюсь ухом к его груди, слушая замедляющийся пульс.

Он начинает мыть меня мочалкой, нежно поглаживая, ласково и приятно. Когда он поворачивает меня обратно, я смотрю на него.

— Научи меня пользоваться пистолетом.

***

— Самое главное, чтобы ты могла нажать на курок, не отрывая прицела от цели, — говорит Кэш после того, как трижды показал мне, как безопасно заряжать и разряжать пистолет. Стрельбище пустое - без сомнения, благодаря Кэшу. Либо он владеет всем этим местом, либо просто выкупил его для нашего уединения.

Мы находимся в стрелковой кабинке с мишенью в виде человеческого силуэта, висящей внизу. Рядом с нами на крючке висят наушники неонового цвета, а также пара защитных очков.

— Мне их надеть?

— Да, конечно, — я достаю их, пока он продолжает говорить: — Уверен, что Даг подождет, пока ты наденешь наушники.

Я кладу их обратно на крючок и смотрю на него.

— Это безопасно для практики? Да. Но я хочу, чтобы ты как можно быстрее освоилась с оружием, а знание того, насколько оно громкое, имеет значение. Если мы весь день будем стрелять в наушниках, а ты выйдешь на улицу и выстрелишь, испугаешься настоящей громкости, вздрогнешь и промахнешься... ты труп.

Сглатываю, серьезность ситуации продолжает проникать в меня.

— Лучше пусть у тебя в ушах звенит всю оставшуюся ночь, чем ты получишь пулю, куишле. Я не учу тебя стрелять. А выживать.

— Поняла.

Он проводит большим пальцем по моему подбородку.

— Я знаю. Ты умная. Хорошо, теперь встань в стойку.

Вопросительно смотрю на него, затем пытаюсь имитировать стойку, которой научилась в детстве во время занятий спортом: ноги расставлены, колени слегка согнуты, бедра вперед. — Вот так?

— Помни, что я сказал: важно лишь нажать на курок, не сместив дуло за пределы цели. Так что можно стоять, как угодно, лишь бы было равновесие и устойчивость для прицела.

Я делаю вдох и пытаюсь занять удобную позицию, и на которой не нужно сильно сосредотачиваться. Он передает мне пистолет, еще раз показав, что магазин и патронник пусты. Его руки обхватывают мои, он регулирует мой захват, и я стараюсь не думать о его прикосновении больше, чем о смертельном оружии в руке.

— Привыкай к ощущению спускового крючка. Есть слабина, барьер, а потом уже будет выстрел, — он накрывает мой палец своим и медленно нажимает на спусковой крючок на каждом этапе. Как провал педали газа перед небольшим сопротивлением, которое предшествует настоящему ускорению.

— Сделай несколько шальных выстрелов. Целься в центр тела, — он отпускает мои руки и делает шаг назад.

— Разве я не должна целиться в плечо или ногу или во что-нибудь менее смертельное?

Он вырывает пистолет из моих рук и швыряет его на карниз кабинки.

— Если ты направляешь на кого-то пистолет, лучше будь готова убить его. Колебаться, сомневаться, обсуждать гребаную мораль — это когда тебе всаживают пулю в голову, потому что я гарантирую, они не будут целиться в твой чертов мизинец. Что это, по-твоему, Харлоу? Бойскауты? Там нет чести, — я отшатываюсь от его упрека, но быстро прихожу в себя и беру пистолет обратно.

Не говоря ни слова, я прицеливаюсь, вдыхаю и нажимаю на выдохе. Спускаю крючок, а затем снова, снова и снова. Потому что он прав. Я не учусь защищаться от хулиганов на детской площадке. Не готовлюсь к худшему сценарию. Я готовлюсь к сраному серийному убийце, который уже нацелился на меня.

— Хорошо. Поработай над изоляцией пальца. Не сжимай весь пистолет, только один палец, хорошо? — я киваю, и он заменяет пустой магазин на заряженный.

Латунные пули резко и ярко выделяются на фоне черного цвета пистолета. Мое сердце замирает, и я испускаю дрожащий вздох.

— Боишься? — он кладет заряженный пистолет обратно в мою ладонь.

— Немного.

— Хорошо. Ты должна бояться. Это не забава, и уж точно не игрушка, — я напрягаюсь, и он встает позади меня и кладет обе руки мне на бедра. — Просто дыши, детка. Думай о выстреле как о продолжении своего дыхания.

Я смотрю вниз на искусственно освещенный полигон, на бетонные стены и пол, мрачные и безмолвные.

Просто дыши.

Отдача от выстрела заставляет меня подпрыгнуть, звук намного громче, чем я ожидала.

— Еще, — Кэш не потакает мне и не потворствует, что я очень ценю.

Я продолжаю опустошать магазин, пока, наконец, на последнем выстреле мне не удается попасть в цель.

Мы продолжаем, пока у меня не начинает звенеть в ушах, а воздух наполняется сернистым запахом горелого металла. Но получается поразить цель шесть раз подряд. Я опускаю пистолет, вынимаю магазин и опустошаю патронник - Кэш одобрительно наблюдает за моими действиями - затем запрыгиваю на выступ стойки кабинки.

— Что теперь? — мое тело бурлит от адреналина и возбуждения. Стрельба из пистолета — это ни с чем не сравнимое чувство, особенно когда ты действительно попадаешь в намеченную цель. Мои руки гудят от отдачи и хватки за рукоятку.

Я развожу колени, и Кэш принимает приглашение, шагнув между ними. Его руки обхватывают мои бедра, обтянутые леггинсами. Я сжимаю в кулак его черную футболку и притягиваю ближе. Он держит спину прямо и смотрит в переносицу, его зеленые глаза темные и возбужденные.

Мне нравится. Это взгляд чистого желания, борющегося с контролем и сдержанностью. Как будто он хочет только одного - сорвать одежду и зарыться в меня, но по какой-то причине пытается сопротивляться. Я дразню его еще немного, откидывая голову в сторону, обнажая шею и прикусывая губу.

Его рука соскальзывает с моих бедер, и кажется, что он вот-вот схватит меня за задницу и потянет к краю. Но потом он поднимает пистолет и вставляет в него заряженный магазин, затем протягивает мне.

— Еще раз.

Я вздыхаю, слегка разочарованная, но спрыгиваю, держа пистолет на прицеле. Резкий шлепок по заднице заставляет меня вскрикнуть.

— Но не думай, что я не был искушен, куишле, — Кэш рычит мне в ухо, посылая мурашки по шее.

Он обнимает меня, прижимаясь спиной, а я стараюсь сохранить ровное дыхание.

— Я буду говорить «слева» или «справа» и хочу, чтобы ты целилась в ближайшую цель, хорошо? — я киваю и напрягаюсь, когда его руки обхватывают мои. — В первом раунде будем двигаться вместе. Помни, что нужно быть сосредоточенной, но свободной в движениях, подвижной и готовой к адаптации, но не настолько, чтобы приходилось перестраиваться каждый раз, когда меняешь цель.

— Поняла, — бормочу я себе под нос, но отвлекаясь на то, как увеличивающийся стояк Кэша под джинсами.

Мы вдыхаем вместе, его грудь прижимается к моей спине, его тепло излучается на меня. И на нашем общем выдохе Кэш выбирает право, и мы отклоняемся в сторону. Я стреляю, и бумажная мишень дрожит от удара.

— Хорошая девочка, — дышит Кэш, и моя киска забывает, что в моей руке смертоносное оружие.

— Слева, — мы снова поворачиваемся, его бедра прижимаются к моей попке, и я стреляю.

— Слева, — он повторяет, и мы слегка отклоняемся в сторону.

— Справа, — огонь.

К концу мое сердце бешено колотится, и это не имеет никакого отношения к стрельбе. Тело Кэша горячее и твердое, сандаловый аромат пьяняще смешивается с уникальным запахом пороха. Невозможно отрицать, что он тоже чувствует эффект момента. Его член полностью упирается в мою задницу, и, несмотря на тонкие леггинсы, я представляю, что мы голые.

Похоть, как змея, обвивается вокруг моей середины, затем поднимается к шее, сжимая ее, пока я не задыхаюсь от желания. Блять.

Я поворачиваюсь и прижимаю голову Кэша к себе, целуя его с неутихающим жаром. Он отвечает мне рыком, проталкивая свой язык мимо моих губ, а его руки обхватывают мою задницу, сильно сжимая. Он скользит рукой в леггинсы и погружает пальцы в мою киску, скользя вверх и вниз по щели, дразня вход.

Я выкрикиваю проклятие, и он прикусывает мою губу, пока я не вскрикиваю от боли и не чувствую вкус крови. Он впитывает меня, проводя языком по кровоточащей губе.

— Мне нужно попробовать тебя на вкус, — стонет он, прежде чем сорвать с меня леггинсы и посадить меня на карниз. — Раздвинь их, куишле. Папочка так сильно хочет тебя, детка.

Я раздвигаю ноги и закидываю их ему на плечи, пока он стоит на коленях.

— Ненасытная маленькая шлюшка, — он дьявольски хихикает, прежде чем шлепнуть по обеим сторонам моих внутренних бедер, снова и снова, пока я не задыхаюсь и не горю, жаждая резкого удара по моей киске.