ПРАВИЛО № 3: ВСЕГДА ДЕЛАЙ, ЧТО ТЕБЕ ГОВОРЯТ, ОСОБЕННО КОГДА ЭТО СВЯЗАНО С ТЕМ, ЧТОБЫ ВСТАТЬ НА КОЛЕН

Шарли

Этого не может быть.

Дом, на который я смотрю, представляет собой трехэтажный особняк в испанском стиле с ухоженными пальмами, арочными окнами и мощеной подъездной дорожкой.

Клянусь, если парень, с которым я только что встречалась, тайно при деньгах, я буду очень зла. Мы буквально копались под диванными подушками в поисках монет, чтобы нам хватило на Taco Bell на ужин. Не может быть, чтобы его отец все это время жил именно здесь.

Вылезая из машины, чувствуя себя очень неуместно в этом районе, я смахиваю собачью шерсть со своей черной бархатной юбки и поднимаюсь по мощеным ступенькам к входной двери. Отсюда я буквально слышу шум океана.

Это просто смешно.

Этот парень, наверное, прямо сейчас подтирает свою задницу моим чеком на тысячу долларов.

Я звоню в дверь, но примерно тридцать секунд на звонок никто не отвечает. Обычно я испытывала бы облегчение от того, что их, похоже, нет дома, и я избавлена от неловкой ситуации, связанной с необходимостью разговаривать с незнакомцами, но я слишком бедна, чтобы испытывать облегчение. Мне нужны наличные.

Я пообещала Софи, что возьму ее с собой на фестиваль аниме в апреле, и ее день рождения не за горами. Кроме того, я не могу вечно жить в казите за домом моей матери.

Поэтому я стучу снова.

— Иду! — Зовет приятный голос, и я слышу, как высокие каблуки стучат по твердому каменному полу.

Когда дверь распахивается, я смотрю в большие голубые глаза женщины с волнистыми каштановыми волосами и пухлыми розовыми губами.

— Привет…Я здесь, чтобы повидаться с мистером Грантом.

Она застывает с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом. Затем она бросает взгляд на свои часы.

— О, хорошо…Я не знала, что ты придешь сегодня, но все в порядке. Входи, входи.

Она не знала, что я приеду? Я никому не говорила, что приеду сюда. Может быть, Бо предупредил свою семью, что я заберу чек.

— Вы миссис Грант? — Спрашиваю я.

Последнее, что я знаю, Бо сказал мне, что его родители расстались, когда он был еще ребенком, но я предполагаю, что, возможно, у него новая жена, о которой я никогда не знала.

Смех срывается с ее губ, когда она качает головой.

— Боже, нет. Я просто помогаю ему сегодня. Он должен вернуться с минуты на минуту. Ты можешь подождать его в офисе.

— Хорошо, спасибо, — бормочу я, пока она ведет меня через просторную гостиную с высокими потолками и мраморными полами к открытым французским дверям с другой стороны.

Она ведет в большой офис с эркерными окнами, выходящими на океан. На мгновение я теряю дар речи, глядя на открытую воду.

— Вау… — шепчу я, замирая в дверном проеме.

— Какой милый наряд, — говорит женщина, глядя сверху вниз на мой полностью черный наряд.

Это прозрачный топ с длинными рукавами и воротником в стиле Питера Пэна, черная бархатная юбка-карандаш и колготки с черными вставками в завершение.

— Спасибо, — отвечаю я с улыбкой.

— Это необычно, но думаю, ему это понравится.

— Что? — спрашиваю я, но ее телефон звонит, и она отходит. Пока она отвечает, болтая о каких-то деловых вещах, на которые я не утруждаю себя вниманием, я брожу по комнате, оценивая стиль. Что-то мне не по себе после того комментария о том, что ему понравится мой наряд. Это так здешние женщины обращаются с ним? Как будто его мнение о нашей одежде вообще имеет значение.

Каким бы жутким ни был этот комментарий, по крайней мере, его офис прекрасен. В отличие от холодной, стерильной обстановки в остальной части дома, пол в офисе покрыт богатым ало-красным ковром, а большой письменный стол из красного дерева с двумя глубокими серыми креслами напротив него. Мои пальцы касаются ткани каждого из них.

— Он идет, — огрызается женщина.

— Тебе, наверное, следовало бы встать на колени.

Полагая, что я ослышалась, я оглядываюсь с выражением замешательства на лице, но она уже выбегает из комнаты, закрывая за собой французские двери.

Она что, серьезно только что сказала, что я должна встать на колени?

Это место вызывает у меня какие-то очень странные ощущения. Я рада, что не взяла с собой Софи, даже если это не гетто, ни в коем случае. Теперь я начинаю понимать, почему Бо не хотел, чтобы я знакомилась с его отцом. Мне нужно просто получить свой чек и убраться отсюда к чертовой матери.

Я поворачиваюсь, чтобы выйти из офиса и спросить ее, что происходит, но тут в поле зрения появляется он.

Они находятся в фойе, которое я вижу через окна французских дверей, и разговаривают, пока женщина направляется к выходу. Я не могу разобрать, о чем они говорят, но я слишком сосредоточена на мужчине, с которым она разговаривает.

Я никогда даже не видела отца Бо на фотографиях, поэтому понятия не имела, чего ожидать, но это было не так.

Он высокий, с массивным телосложением и загорелой кожей. Его темные волосы безупречно зачесаны набок с намеком на седину на висках и прядью на макушке. На нем дорогой костюм темно-синего цвета.

Я могу разглядеть только его профиль, но вижу достаточно, чтобы сказать, что его безупречный костюм и фигура хорошо сочетаются с его безупречным лицом. У него волевой лоб, точеная линия подбородка и коротко подстриженная борода песочного цвета. Я смотрю на него, когда он поворачивает ко мне голову, и моя кровь практически закипает на моим щекам под его пристальным взглядом. Я быстро поворачиваю голову лицом к океану, пока он идет к офису.

Как только он входит в комнату, все в ней как будто съеживается, включая меня. Закрыв за собой дверь, он снимает пиджак и вешает его на высокую дубовую вешалку. У меня пересыхает во рту, когда я провожу взглядом по его широким плечам и мускулам спины сквозь натянутую ткань рубашки.

— Привет, я Шарлотта, — начинаю я. Мои руки сцеплены перед собой, и я не знаю, почему вдруг так нервничаю. Обычно я не такая пугливая.

— Тебе следует встать на колени. Никогда не поднимайся на ноги, когда я вхожу в комнату. И ты не будешь говорить, пока я тебя не попрошу. Когда ты это сделаешь, ты будешь обращаться ко мне сэр, и никак иначе. Это понятно?

Его голос глубокий и холодный, как будто доносится прямо из глубин океана.

Я застряла на его словах, пытаясь понять их смысл. Мое тело внезапно впадает в панику, когда у меня возникает жуткое чувство, что я только что столкнулась с чем-то, чего не должна была.

— Извините? — Заикаюсь я.

Он застывает на месте, его глаза скользят по моему телу с головы до ног, и я чувствую, как по спине пробегает волна тепла.

— На колени, — рявкает он.

У меня перехватывает дыхание. Я должна была бы убежать и кричать, и мне определенно не следовало бы думать о том, чтобы опуститься ради него на пол. Он что, какой-то шовинистический придурок, который думает, что все женщины должны перед ним преклоняться или что-то в этом роде?

И если от этой идеи у меня от ярости поднимается кровяное давление, почему я чувствую себя так беспорядочно…возбужденной?

— Почему? — Спрашиваю я.

Он реагирует так, словно я дала ему пощечину.

— Ну, ты же хочешь получить свои деньги, не так ли?

Иисус–блять–Христос!

Нет, нет! Шарлотта Мари Андервуд, не смей даже задумываться об этом ни на секунду. Этот манипулятивный ублюдок не контролирует тобой, и тебе не обязательно становиться перед ним на колени! Это твои деньги, и ты не должна за них ничего делать.

Но он смотрит на меня с огнем в глазах, как будто ждет, что я подчинюсь.

Каждая рациональная часть моего мозга кричит мне, чтобы я послала этого парня на хуй... но рациональная часть моего мозга в данный момент не контролирует ситуацию.

У меня действительно начинают подгибаться колени, и я не могу поверить себе. Когда они падают на ковер, я ожидаю, что почувствую себя крайне униженной. Я хочу быть в ярости.

Вместо этого я все еще смотрю ему в лицо, ожидая увидеть, что этот психопат приготовил для меня дальше.

Он не хочет, чтобы ты это делала…ты знаешь это... заняться с ним сексом только для того, чтобы вернуть свои деньги, не так ли? Я подвожу здесь черту.

Я думаю.

Да, да, я определенно подвожу здесь черту.

— Намного лучше, — тепло говорит он, и меня охватывает странное чувство спокойствия.

Затем он подходит ближе, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки, и в этот момент я чувствую запах его опьяняющего одеколона.

Я смотрю на этого мужчину-гору, когда он протягивает руку и гладит меня по подбородку, прежде чем взять за подбородок.

Мой внутренний будильник сигналит. Это очень, очень, чертовски неуместно, но как, черт возьми, мне теперь выкрутиться? Я уже преклонила колени.

— Обычно я бы хотел, чтобы ты смотрела в пол, но я хочу смотреть на тебя. — Он приподнимает мой подбородок, изучая мое лицо.

Я не могу дышать. Я не могу пошевелиться. Я ничего не могу сделать, потому что я беззащитная добыча в его руках.

Он лев, а я кроткая газель, зажатая у него в зубах.

Черты его лица смягчаются, и уголок губы подергивает.

— Прекрасна.

Это слово как теплый мед, стекающий по моему позвоночнику.

Когда он отпускает мой подбородок, он разворачивается и идет к другой стороне своего стола.

— Где Гаррет нашел тебя? — Спрашивает он.

— Гаррет? — Заикаюсь я, сбитая с толку. Он имеет в виду Бо?

— Я сказал ему никого не посылать сегодня, и тебе явно нужно больше тренироваться, но...

Как будто кто-то щелкает у меня перед носом, пробуждая меня от этого гипноза.

— Подождите, что? — Рявкаю я, прерывая его.

Он поворачивает голову в мою сторону, выглядя оскорбленным моей дерзостью прервать его.

— Кто такой Гаррет? О каком обучении вы говорите?

— Как тебя зовут? — Медленно спрашивает он.

— Шарлотта Андервуд. Я здесь, чтобы получить от вас свой чек.

— Шарлотта? Какой чек...

В тот самый момент, когда он понимает, что что-то не так, у него подергивается глаз, и весь контроль и спокойствие исчезают с его лица, пока он не выглядит встревоженным и извиняющимся.

— Господи, вставай.

Я вскакиваю на ноги.