Мия всегда была моей. Даже если так было не всегда, к этому всегда должно было прийти. Я знаю, что это правда, поэтому я погружаю головку своего члена всего на несколько дюймов в ее влажное тепло, наблюдая при этом за ее лицом.

Она вздрагивает, когда я оказываю сопротивление, и ее взгляд фокусируется на зеркальном потолке позади меня. Я замираю, головка моего члена едва упирается в нее.

— Мия, — говорю я, привлекая ее внимание к своему лицу. — Смотри на меня.

Эти прекрасные голубые глаза, которые я знаю почти полжизни, смотрят мне в душу только с доверием, когда я вонзаю свой член, пронзая ее плоть и скользя, пока не оказываюсь полностью внутри.

Она кричит, но не сводит с меня глаз. Я смотрю на нее с открытым ртом, пораженный тем, насколько это правильно, и насколько она красива, и как сильно я хочу остаться здесь навсегда.

Боже милостивый, как же я по этому скучал. Я был так сосредоточен на том, что это ее первый раз, что едва заметил, как давно это было для меня. И что даже десять лет назад, с какой-то безымянной женщиной, которую я не помню, я никогда не чувствовал ничего подобного.

Все, что связано с Мией, стало лучше. Тепло ее тела, ощущение ее ног, прижимающих меня к себе, связь, ярко вспыхивающая между нами, когда мы смотрим друг другу в глаза, соединенные не только нашими телами.

— Черт, с тобой так хорошо, — шепчу я.

Хотел бы я, чтобы она знала, насколько важна для меня в этот момент. Как долго я ждал, чтобы почувствовать это. Я не двигаюсь, оставаясь погруженным в нее и наслаждаясь ощущениями, не стремясь к трению, хотя жажда двигаться становится все сильнее.

Ее пальцы опускаются к тому месту, где наши тела сливаются воедино, пробегая по основанию моего члена туда, где он исчезает между ее складочками. Я наблюдаю за ее лицом, пока она исследует, двигая бедрами, чтобы приспособиться ко мне, и с каждым легким движением ее тела я борюсь с желанием толкнуться.

— Это больно? — Спрашиваю я.

— Немного жжет, но не сильно.

Наклонившись, я целую ее прелестные розовые губы, нежнее, чем раньше. Не по нужде, а из-за нужды. Потому что мне нравится вкус ее губ, и я хочу на мгновение притвориться, что у меня не все так плохо с головой и я мог бы стать для нее подходящим парнем. Она, наконец, отрывается от поцелуя и обвивает руками мою шею.

— Гаррет, — бормочет она, глядя на меня снизу вверх с вожделением в полуприкрытых глазах, — трахни меня сейчас.

— Ты хочешь, чтобы это было жестко?

Прикусив губу, она кивает.

Теряя контроль, я хватаюсь одной рукой за спинку кровати, другой удерживая себя, и врезаюсь в нее, наблюдая за ее лицом. Она вскрикивает от наслаждения, приоткрыв рот и запрокинув голову, и я снова вхожу в нее.

Ее стоны сладкие и громкие, ее ногти впиваются в мою шею и плечо. Мне приходится заставить себя не кончать слишком рано, потому что это идеально. Ее голос, ее лицо, то, как двигаются ее сиськи в такт моим толчкам, и тугой приветливый жар ее тела.

— Еще, — умоляет она.

Наши тела движутся в идеальном унисоне, и выражение ее лица и ритм ее дыхания говорят мне, что она уже близко.

Хотя я еще не готов покончить с ней. Я не думаю, что когда-нибудь закончу. На данный момент я никогда не захочу отстраняться от нее.

Снова опускаясь на колени, я подтягиваю ее ноги к своим плечам и продолжаю свои толчки, наблюдая за тем, как меняется выражение ее лица в этой новой позе.

— Вот здесь, прямо там, прямо там, — повторяет она тихим шепотом.

Наши глаза встречаются, пока я погружаюсь глубоко в нее, и это так чертовски сюрреалистично, насколько это правильно. Я никогда не чувствовал такой близости к женщине, с которой трахался, не говоря уже о том, чтобы вот так смотреть в их чертовы глаза.

— Пожалуйста, не останавливайся, — шепчет она.

Потянувшись вниз, я поглаживаю чувствительный бугорок ее клитора. Она мурлычет и извивается, и я знаю, что она уже близко.

— Давай, детка.

— О Боже, я сейчас кончу, — пронзительно кричит она.

И я трахаю ее жестко и быстро, теряя ощущение всего остального в комнате, кроме нее и меня, и ощущения ее тугого жара вокруг моего члена.

Звук ее оргазма окончательно сводит меня с ума. Она кричит, хрипло и гортанно, выгибая спину, ее когти впиваются в простыни, зажатые в кулаках, а мышцы ее ног на моих плечах напрягаются. Я смотрю вниз, на то место, где мы соединены, когда кончаю, изливаясь в нее снова, и снова, и просто так, заканчивая самые долгие десять лет безбрачия с последним человеком в мире, с которым я должен был быть.

Но она сказала, что берегла себя для меня, и, возможно, я тоже берег себя для нее. Не в буквальном смысле, конечно. Три недели назад я и мечтать не мог о том, чтобы сделать это с Мией, но я смирился с тем, что никогда больше не почувствую ничего подобного ни с одной женщиной, и все это время я понятия не имел, что смогу почувствовать это с ней.

Когда мы оба спускаемся, я отбрасываю ее ноги со своих плеч и падаю на кровать рядом с ней. Я жду, когда она вылезет из кровати, оденется и снова уйдет от меня. Чего я не ожидаю, так это того, что она поворачивает ко мне голову и говорит: — Как скоро мы сможем сделать это снова?