Pitch разделен на четыре основные зоны: главный этаж с баром, несколькими столиками и достаточным освещением, чтобы видеть, с кем ты разговариваешь, а затем у нас есть три темные комнаты.

Первая комната, в которую мы входим, явно та самая, о которой он только что говорил, и снова... она напоминает мне Salacious. Здесь нет ни сцены, ни танцпола, и он не такой большой, как наш главный зал, но внезапное напоминание о нашем клубе вызывает у меня прилив неожиданной тоски по дому.

Вместо множества дверей в основной зал здесь всего три. Каждая охраняется сотрудником, и хотя музыка играет здесь, я могу сказать, что там она играет еще громче.

Марио подводит нас к дверям. Не открывая их, он жестом показывает на каждую.

— Первая комната - для тех, кто идентифицирует себя как женщина, вторая - для тех, кто идентифицирует себя как мужчина, а третья - для... всех.

— И там абсолютно темно? — спросил Дрейк, с любопытством глядя на двери.

— Достаточно светло, чтобы ты мог найти дорогу, но достаточно темно, чтобы ты мог рассчитывать на анонимность. Когда ты там, это раскрепощает. Ты можешь прикоснуться к кому угодно, быть прикоснувшимся к кому угодно или просто греться в атмосфере.

Мы с Дрейком просто смотрим на дверь перед нами, ту самую, в центре которой изображены два мужчины, и мое сердце начинает колотиться при мысли о том, что может содержать такая комната.

Заметив нашу нерешительность, Марио добавляет: — Удивительно, как много ты можешь увидеть в темноте, о себе, я имею в виду.

Я заставляю себя сглотнуть.

Марио нарушает тишину, снова начиная идти, увлекая нас за собой.

— Теперь, вероятно, вы задаетесь вопросом о безопасности. Все члены клуба обязаны использовать средства защиты, каждый месяц показывать отрицательный тест и проходить строгую проверку. В каждой комнате есть вышибалы, оснащенные очками ночного видения, чтобы убедиться, что все происходит по обоюдному согласию, а также аварийная сигнализация, которая находится почти везде под рукой. Не говоря уже о том, что в нашем баре нет алкоголя. Мы очень серьезно относимся к безопасности.

— Я вижу, — отвечаю я, но, честно говоря, я слушал лишь отчасти. Я все еще с тоской смотрю на комнаты. У меня вдруг пропало настроение обсуждать работу.