Глава 1

— Эй, пацанка — кончай висеть на перилах! — кричала на меня одна из матросов. — Я уже дюжину раз тебе говорила! Если свалишься за борт, мы поворачивать не будем!

— Смогёшь доплыть до самых Островов Битвы? — крикнул другой матрос. — Если не смогёшь, то лучше не кажи носу с корабля!

— Если я выпаду, я погружусь до самого дна? — крикнула я в ответ. Обратно на перила я не залезла. Если утону, буду снова покоиться среди камней. Я буду среди своих, без всяких противных водных глубин между мною и твёрдой землёй.

Матросы засмеялись:

— Солёная вода тя толкнёт на поверхность, девчонка! Будешь плавать, покуда рыбки будут тебя щипать!

— Но кости мои утонут. Это — самое важное, — отозвалась я. И пробормотала, чтобы меня не отругали за грубость: — Я могу сама о себе позаботиться.

Я отпустила руки, повиснув на коленях и прижавшись спиной к борту корабля. Потом я вытянула руки. Зыбь воды по-прежнему была в нескольких дюжинах футов от меня, вне досягаемости. Я позволила моей магии стечь с моих пальцев в море. Магия погрузилась в воду и соль. Она тянулась и тянулась, но у моря есть своя собственная магия, и эта сила ненавидит мою. Я нигде под собой не ощущала земли.

Я терпеть не могу плавать на кораблях. Терпеть не могу. Когда я больше не могу ощущать моей силой камень на дне моря, я теряюсь. Это как тот день, когда мать продала меня. Она оставила меня без семьи и без способа общаться с моим новым владельцем, иностранцем. На борту корабля, когда я не пыталась ощутить приближение суши, я сидела, сжавшись в углу. Там я раскладывала вокруг себя мои собственные камни, и держала моего друга Луво у себя на коленях.

Луво мне помогает. Он высотой где-то в восемнадцать дюймов. У него форма медведя, сделанного из прозрачного, густо-зелёного и пурпурного кристалла, обточенного и сглаженного водой. Его лицо — мягкая выпуклость, а не морда. Он не всамделишный булыжник, хотя магии у него на тысячу камней. Он — сердце горы, живое существо с силой вместо крови. Поэтому, хотя Луво — добрый друг, и собеседник в пути, он не может возместить мне отсутствующее чувство скал подо мной.

Меня вообще не должно было быть на том корабле. Посвящённая Розторн — моя опекунша — была той, кого позвали на Ста́рнс, один из Островов Битвы. Им она была нужна для того, чтобы узнать, почему умирали их деревья. Она укладывала вещи для отплытия, когда у меня случилась неприятность с некоторыми богатыми мальчишками, учившимися в храме Спирального Круга. Они доставали кое-кого из моих друзей. Я сказала, что отколошмачу их моим посохом, если они не прекратят, а они обнажили против меня мечи и кинжалы. Я ведь вообще-то даже не сломала им ни одной кости. Они действительно нарушали правила храма. Розторн сказала совету храма, что мальчишки получили по заслугам, и что их родители могут засунуть свои жалобы в одно место. Но я также слышала, как она говорила Посвящённой Ларк, другой моей опекунше, что она возьмёт меня на Старнс, чтобы у богатых родителей было время поостыть.

— Но мне же нечем будет заняться! — воскликнула я, когда Ларк и Розторн официально озвучили мне новости. — Этим островитянам нужна Розторн, потому что у них умирают растения. Но это не мои хлеб с солью. И я терпеть не могу плавать на кораблях.

— Тогда ты можешь вкусить домашний арест в коттедже Дисциплины, — сказала мне Розторн. — Это — наказание, которого для тебя желает совет, поскольку ты поколотила тех мальчиков уже после того, как обезоружила их. Поедешь на Старнс, и поможешь мне найти, что убивает их деревья — или останешься внутри этого нашего приятного, крохотного домика. Выбор за тобой.

Поэтому сейчас я вишу на перилах, вытягивая мою магию так далеко, как только могу, и чувствую себя потерянной.

— Ты знаешь, Эвумэймэй, что морские камни не всплывают на поверхность?

Луво всегда говорил это, когда обнаруживал меня охотящейся за морским дном. Судя по всему, сердца гор никогда не устают от озвучивания одних и тех же шуток.

Они также никогда не устают слышать одни и те же ответы, поэтому я, как и в большинстве случаев, сказала ему:

— Всё когда-нибудь случается впервые.

Я думаю, что причина, по которой Луво вышел из своей горы, чтобы встретиться со мной, и по которой он сопровождал меня с тех пор, заключается в том, что я его смешу. Хотя я вообще-то не слышу его смеха, я знаю, что он смеётся.

— Матросы сказали Посвящённой Розторн, что мы должны увидеть остров умирающих деревьев завтра, если уже не сегодня, — сказал Луво. — Ты скоро сможешь почувствовать морское дно, обещаю.

— Я знаю, — ответила я. — Ты с ним никогда связь не теряешь. Прости, что у меня нет сотен и сотен лет опыта. Прости, что я даже не великий маг. Готова биться об заклад, Розторн знает растения под нами, все до одного, на какой бы глубине они ни были. Но я пока только четыре года занималась этим магским делом. Мне ещё надо много наверст…

Волосы у меня на руках зашевелились, и встали дыбом. Живот скрутило, как скручивает первый спазм, предупреждая, что съеденная тобой колбаса была с душком. Моя магия выгнулась. Далеко под морем я ощутила движение силы. На Море Камней были подземные толчки и землетрясения, полно их было, но это было другим. Оно было толстым и тяжёлым, как расплавленный камень. Моё тело заполнил низкий, тянущий меня за кости гул. Он затопил мне зубы, заставив их чесаться.

Я стала сползать с перил. Я взметнулась вверх, изогнулась, и ухватилась руками. Я повисла, крепко вцепившись в перила обеими руками и одной ногой. Хватка у меня была сильной — я привыкла карабкаться по горам. Я подождала, пока мир успокоится, особенно — когда успокоится моя магия. В тот момент она ещё скакала вверх и вниз, заставляя гудеть мои кости.

— Ты это почувствовал? — крикнула я Луво. Я думала, что вот-вот выпрыгну из своей кожи, такой возбуждённой я была. — Что это было? Оно повторится снова?

— Это — будящий толчок. — Я слышала голос Луво так же ясно, как если бы он висел рядом со мной. — Он может повториться. Тебе следует забраться обратно на борт, Эвумэймэй.

— Эвви! Вот, видишь? Я предупреждал и предупреждал тебя, и теперь это случилось. Ты никогда не слушаешь.

Это Посвящённый Суетяга[1] звал меня с палубы. На самом деле его звали Мё́рртайд[2]. Я звала его Суетягой, и на то были причины.

— Ты вылезла за перила. Ты сейчас чуть не упала прямо в море. Сколько раз я уже говорил, что висеть как обезьяна — это хороший способ утонуть. Никогда не знаешь, когда на нас накатит вот такая волна! — Мёрртайд приближался, судя по звуку его голоса. Я вытащилась обратно на палубу, и встала лицом к нему. Мёрртайд меня раздражал. Он не был старым. Ему было не за сорок, как Розторн — скорее он только-только разменял второй десяток. Однако он постоянно стенал о своих сединах. Я даже не видела никаких седых волос в его рыжей шевелюре. А он всё вещал о том, какой он старый, хотя не заслужил на это право.

А ещё он не мог усвоить, что мне не нравится, когда меня трогают. Когда он в первый раз стал доставать меня насчёт висения за перилами, он схватил меня за перевязь. Я забыла, что должна была вести себя хорошо. Я пригрозила ему ножом. Розторн разозлилась. Поскольку Ларк, и мой первый наставник, Браяр, приказали мне никогда не расстраивать Розторн, я с тех пор старалась не позволять Мёрртайду хватать меня.

Я выбралась на палубу как раз вовремя. Он тянулся, чтобы вцепиться в меня.

— Волна? — спросила я его, держа руки у себя за спиной, подальше от моего кинжала. — Какая волна? Луво говорит, что это был будящий толчок.

— Мёрртайд ощутил в воде то же самое, что ты ощутила в камне, Эвви. — Подошла Розторн, присоединившись к нам. Ей приходилось говорить особенно осторожно, потому что когда-то она была мёртвой. Браяр и его сёстры снова её оживили, но всем известно, что Мохун, который сторожит мёртвых, требует плату за свой труд. Он не забрал у Розторн остроту её языка, но он всё же частично лишил её речь былой быстроты. — Эвви, я думала, ты не могла чувствовать камень на дне моря.

— Оно было слишком большим, чтобы я могла его не почувствовать. Будто всё дно поднялось, только внизу.

Мёрртайд хмыкнул:

— Это была сила, передавшаяся через воду, а не под ней.

— А я знаю, когда камень двигается. — Терпеть не могу, когда он меня поправляет.

— Вы, оба, не начинайте. — Розторн так свирепо зыркнула на нас, что ощутила, как поджариваюсь с краёв. — Мировая сила была в движении. На этом и остановимся.

— Не знаю, зачем ты её поддерживаешь. — Мёрртайд никогда не мог что-то просто оставить: — Она — всего лишь ребёнок. Я же — маг-посвящённый Спирального Круга. Я гораздо лучше могу судить о движении и характере силы под нами.

Розторн сверкнула глазами. Она собиралась сказать что-то ужасное, я точно знала. А потом подул бриз, и сдул её широкополую шляпу за борт, в море.

— Жухлые жуки, Мёрртайд, Эвви получила специализированное образование. А теперь, если ты не против? Моя шляпа?

Она указала на головной убор, уплывавший вдоль борта корабля.

Мёрртайд уставился на неё. Затем пошёл прочь, трепыхая на ветру своим синим облачением посвящённого Воды. Я услышала, как он бормочет себе под нос:

— Специализированное образование, вот ещё!

Розторн провела пальцами себе по волосам. Она их всегда носила короткими, как у мужчины, и я этого не понимала. Они были прекрасного красного цвета, как тёмный сердолик. Я бы их отпустила даже длиннее, чем мои собственные чёрные волосы, которые доставали мне до пояса, когда я расплетала косу. Но не Розторн. За исключением того, как она держала свою кожу белой и мягкой с помощью кремов и носила шляпы, Розторн ни коим образом не заботилась о своей внешности, а внешность у неё была. У неё не было длинного носа с плоским кончиком, как у меня. Её нос был милым и маленьким. Даже её губы были естественного красного цвета. Мои были просто широкими. Моя кожа янджингского золотисто-коричневого цвета, поэтому мне не нужно беспокоиться о солнце так сильно, как ей, но если я когда-нибудь заинтересуюсь романтическими отношениями, то мне придётся следить за моей внешностью.