После тех похорон погибла сама Джейни. Брейди Хартсфилд взорвал ее. И Холли - сорока-с-чем-то-летняя одинокая женщина, не имеющая друзей, живущая с матерью - помогла поймать Брейди... хотя, как оказалось, Брейди не был готов с ними заканчивать. Ни с Биллом, ни с Холли, ни с Джеромом и Барбарой Робинсон.
Именно Билл убедил ее, что она может быть сама собой. Он никогда не говорил это вслух. Ему не приходилось этого делать. Всё было в том, как он к ней относился. Он давал ей обязанности, а она их просто выполняла. Шарлотте это не понравилось. Ей не нравился он. Холли едва замечала. Предостережения и неодобрение матери стали фоновым шумом. Работая с Биллом, она чувствовала себя живой, умной и полезной. Жизнь начала окрашиваться красками. После Брейди объявился еще один плохой парень, Моррис Беллами60 звали его. Моррис искал зарытые сокровища и был готов на всё, чтобы их достать.
Затем...
- Билл заболел, - шепчет Холли, закуривая новую сигарету. - Поджелудочная.
Даже спустя пять лет ей до сих пор больно об этом вспоминать.
Было еще одно завещание, и выяснилось, что Билл оставил ей компанию. "Найдем и сохраним". Тогда она только зарождалась. Пыталась встать на ноги.
"И я изо всех сил пытаюсь устоять на своих ногах", - думает Холли. - "Потому что Билл был бы разочарован, если бы я упала. Разочарован во мне".
Примерно тогда - она не помнит точно, но, должно быть, вскоре после смерти Билла - Шарлотта позвонила ей в слезах и рассказала, что подлый Дэниел Хейли сбежал на Карибы с миллионами, которые Джейни оставила ей и Генри. А также с большей частью доверительного фонда Холли, который она вложила по настоянию матери.
Состоялось семейное собрание, на котором Шарлотта всё время говорила слова вроде "я не смогу себе этого простить, я никогда не смогу себя простить". И Генри говорил ей, что все в порядке, у них обоих еще достаточно денег на жизнь. У Холли тоже достаточно, сказал он, хотя ей, возможно, стоит рассмотреть вариант отказаться от своей квартиры и какое-то время пожить на Лили-Корт с матерью. Заселиться в гостевую комнату, где ее мать более или менее воссоздала комнату детства Холли. Как музейный экспонат, думает Холли.
Сказал ли дядя Генри "Легко добыто - легко и прожито" на той встрече? Сидя на ступеньке и куря сигарету, Холли точно не помнит, но она думает, что сказал. Что он мог сказать, ведь деньги на самом деле никуда не делись. Ни его, ни Шарлотты, ни Холли.
«И, конечно же, тебе придется закрыть бизнес», - сказала Шарлотта. Это Холли помнит. О, да. Потому что в этом и была цель всего этого, не так ли? Положить конец безумному плану ее хрупкой дочери вести частное детективное агентство, идее, внушенной ей человеком, который чуть не погубил ее.
- Чтобы вернуть меня под свою опеку, - шепчет Холли и давит сигарету с такой силой, что искры взлетают вверх и обжигают ее руку.
3
Она подумывает о том, чтобы закурить еще одну сигарету, когда Элейн из соседнего дома и Даниэль из дома напротив подходят к ней, чтобы выразить свои глубочайшие соболезнования. Они оба присутствовали на онлайн-похоронах. Никто из них не носит масок, и они обмениваются ухмылками (взглядами "О, Холли"), когда Холли быстро натягивает свою. Элейн спрашивает, собирается ли она выставить дом на продажу. Холли отвечает, что, вероятно, да. Даниэль спрашивает, не собирается ли она устроить распродажу личных вещей. Холли отвечает, что, вероятно, нет. У нее начинается головная боль.
В этот момент подъезжает Эмерсон на своем деловом «Шевроле». Позади него паркуется «Хонда Цивик», внутри две женщины. Эмерсон тоже приехал пораньше, всего на пять минут, но слава Богу. Даниэль и Элейн уходят в дом Даниэль, болтая, обмениваясь сплетнями и бациллами, колонизирующими их дыхательные системы.
Женщины, выходящие из Хонды, примерно ровесницы Холли. Эмерсон немного постарше, на его зачесанных назад волосах по бокам видны яркие, эффектные белые пряди. Он высок и истощен, с темными кругами под глазами, которые, по мнению Холли, указывают на бессонницу или дефицит железа. При себе у него деловой портфель. Она рада, что на всех троих надеты маски N95 без излишеств, а вместо руки он предлагает локоть. Она слегка ударяет своим. Каждая из женщин поднимает руку в знак приветствия.
- Рад знакомству вживую, Холли. Могу я называть вас Холли?
- Да, конечно.
- А я - Дэвид. Это Рода Лэндри, а красавица рядом с ней - Андреа Старк. Они работают на меня. Рода - мой нотариус. Вы уже были внутри?
- Нет. Я ждала вас. – «Не хотелось в одиночку сталкиваться с Пиноккио и Пиллсбери Дафбоем», - думает она. Это шутка, но в каждой шутке есть доля правды.
- Очень любезно с вашей стороны, - говорит он, хотя почему это было любезно, Холли не знает. - Не окажете нам честь?
Она достает ключ, тот самый, который ей вручила мать с большой церемонией, говоря, «ради всего святого, береги его, не теряй, как ту книгу из библиотеки, которую ты оставила в автобусе». Та библиотечная книга, "День, когда не умрут свиньи", нашлась на следующий день в бюро находок автобусной компании, но Шарлотта всё равно вспоминала об этом три года спустя. И позже. В шестнадцать, восемнадцать, двадцать один год, в пятьдесять, Боже, храни Королеву, ей постоянно напоминали: «Помнишь, как ты потеряла ту книгу в автобусе?» Всегда с ехидным смешком, говорящим: "О, Холли". Смешанный запах бьет ей в нос, как только открывается дверь. На мгновение она колеблется - ничто так сильно не вызывает воспоминания, как положительные, так и отрицательные, как определенные ароматы, - но затем расправляет плечи и входит в дом.
- Какое милое местечко, - говорит Рода Лэндри. - Обожаю Кейп-Код.
- Уютно, - добавляет Андреа Старк. Почему она здесь, Холли не знает.
- У меня есть кое-какие вещи, которые вы должны просмотреть, и несколько документов для подписи, - говорит Эмерсон. - Самое важное - это подтверждение того, что вас уведомили о завещании. Одна копия отправляется в IRS61, а другая - в суд по завещаниям и наследству. Кухня подойдет вам? Там мы с Шарлоттой вели большую часть наших дел.
Пока они идут на кухню, Эмерсон возится с защелками своего портфеля, а две женщины осматриваются и проводят инвентаризацию, как это обычно делают женщины в чужом доме. Холли тоже осматривается, и везде, где останавливаются ее глаза, она слышит голос своей матери. Голос матери, всегда начинающий с фразы "сколько раз я тебе говорила".
Раковина: «Сколько раз я тебе говорила не ставить стакан для сока в посудомоечную машину, пока ты его не ополоснешь?»
Холодильник: «Сколько раз я тебе говорила, чтобы дверь была плотно закрыта?»
Шкафы: «Сколько раз я тебе говорила не убирать больше трех тарелок за раз, если не хочешь, чтобы они разбились?»
Плита: «Сколько раз я тебе говорила дважды проверить, что все выключено, прежде чем выйти из кухни?»
Они садятся за стол. Эмерсон передает ей документы, которые ей нужно подписать, один за другим. Подтверждение того, что ее уведомили о завещании. Подтверждение того, что ей была предоставлена копия последней воли и завещания Шарлотты Энн Гибни. Подтверждение того, что она была проинформирована о различных инвестиционных активах ее матери, которые включают в себя очень ценный портфель акций, в том числе акции Теслы и Эпл. Холли подписывает трудовой договор, разрешающий Дэвиду Эмерсону представлять ее интересы в суде по делам о наследстве. Рода Лэндри нотариально заверяет каждый документ большим старым штемпельным устройством, а Андреа Старк свидетельствует их (вот для чего она здесь).
Когда ритуал подписания завершен, женщины бормочут Холли соболезнования и уходят. Эмерсон говорит Холли, что он с удовольствием пригласил бы ее на обед, если бы не его предстоящая встреча. Холли говорит ему, что не обижается. Ей не хочется обедать с Эмерсоном; она лишь хочет увидеть его спину. Ее головная боль усиливается, и ей хочется сигарету. Она даже жаждет ее.
- Теперь, когда у вас было время всё обдумать, вы всё еще склоняетесь к продаже дома?
- Да. - И не просто склоняется.
- С мебелью или без? Вы думали об этом?
- С.
- И всё же... - Из своего портфеля он достает небольшую стопку красных жетонов. На них написано СОХРАНИТЬ. - Если после осмотра дома вы посчитаете какие-нибудь вещи нужными для вас, прикрепите к ним эти бирки. Просто оторвите заднюю часть, видите?
- Да.
- Например, фарфоровые статуэтки вашей матери в передней вам могут понадобиться как сувениры... - Он видит ее лицо. - А может, и нет, но могут быть и другие вещи. Скорее всего, будут. Исходя из моего опыта подобных дел, наследники часто жалеют, что не сохранили кое-какие вещи.
«Ты веришь в это», - думает Холли. – «Ты веришь в это всей душой, потому что ты тот, кто держится за вещи, а те, кто держится за вещи, никогда не поймут тех, кто за них не держится. Это племена, которые просто не смогут понять друг друга. Что-то вроде прививочников и антипрививочников, сторонников Трампа и его противников».
- Я понимаю.
Он улыбается, возможно, полагая, что убедил ее.
- Последнее - это вот это.
Он достает из портфеля тонкую папку. В ней находятся фотографии. Он раскладывает их перед ней, как полицейский, выкладывающий галерею подозреваемых для свидетеля. Она смотрит на них с изумлением. Это не преступники, а ювелирные изделия, лежащие на лоскутках темной ткани. Серьги, кольца, ожерелья, браслеты, броши, двойная нить жемчуга.
- Ваша мать настояла, чтобы я взял их на хранение, прежде чем она попала в больницу, - говорит Эмерсон. - Немного необычно, но такова была ее воля. Теперь они ваши или будут, как только завещание Шарлотты будет подтверждено. Он вручает ей лист бумаги. - Вот инвентарь.
Она мельком взглядывает на него. Шарлотта подписала, Эмерсон подписал, и Андреа Старк - чья должность, видимо, профессиональный свидетель - тоже подписала. Холли снова смотрит на фотографии и касается двух из них.