ГЛАВА 14 Из других новостей: Жирафы ненавидят Сэм (и лемуры тоже не в восторге от неё)

У входа собралась огромная группа детей, несколько ребятишек гонялись друг за другом вокруг большого овального кашпо, в то время как сопровождающие пытались сосчитать головы. Обогнув парня, который терроризировал своего друга очень реалистично выглядящей змеёй, без сомнения, купленной в сувенирном магазине в девяти метрах от меня, я направилась к билетным окошкам.

— С вас двадцать пять долларов.

У пожилой женщины за стеклом были короткие каштановые волосы и куртка "Зоопарк Сан-Франциско".

Я вытащила свои наличные и расплатилась.

— Можно ли узнать, где сейчас работает Джордж Дрейк? — на её непонимающий взгляд я добавила: — Он один из ваших ветеринаров. Я его знакомая.

— Ой. Я ещё не познакомилась со всеми ветеринарами. Минутку.

Она отошла от окошка и взяла портативную рацию.

Я могла слышать обе стороны разговора, но оглядела входную зону, притворяясь, что не слышу. Пара с малышом подошла к другому окошку, пока я ждала.

— Доктор Дрейк сейчас работает с гризли. Он спросил, не могли бы вы подождать его прямо внутри выставки "Африканская саванна". Вы увидите жирафов у забора.

Я взяла свой билет и поблагодарила её. Зона, куда она меня направила, была оживлённой, люди входили и выходили из туалетов, катили коляски, взятые напрокат на день, щелкали телефонами с камерами, так как жираф стоял прямо внутри ограждения, поедая листья с высоких деревьев.

Через несколько минут беспорядочная толпа рассеялась, некоторые направились в зоопарк, некоторые — на парковку. Пара с малышом, которая вошла вместе со мной, были единственными, кто остался в зоне экспозиции. Папа стоял на скамейке у ограды, держа сына на плечах. Маленький мальчик радостно закричал:

— Графф! Графф!

Мама пыталась сфотографироваться с жирафом и её сыном в одном кадре.

— Я могу сфотографировать вас.

Мама колебалась, но папа сказал:

— Это было бы здорово. Спасибо. Давай, милая. Забирайся сюда.

Я протянула руку, чтобы помочь ей подняться, затем отодвинулась, сфокусировала кадр и сделала несколько снимков. У бедного папы должна была быть сильно ушибленная грудь, учитывая, как часто малыш в волнении барабанил ножками каждый раз, когда видел новое животное.

После того, как семья двинулась дальше, я сама запрыгнула на скамейку, чтобы посмотреть на огромный вольер с африканскими животными. Жираф неподалёку выпустил струю воздуха из носа и топнул ногами, а затем быстро двинулся к противоположному концу саванны.

Чувствуя себя виноватой за то, что напугала жирафа, я спрыгнула вниз и пересекла входную зону, найдя свободную скамейку у сувенирного магазина.

— Эй, приятный сюрприз.

Джордж, одетый в чёрные брюки, чёрные ботинки и бирюзовую куртку "Зоопарк Сан-Франциско", протянул руку и поднял меня.

— Что ты делаешь в моей лесной глуши?

— Ты имеешь в виду, кроме того, что пугаю жирафов? Я хотела поговорить с тобой.

Джордж взглянул на людей, стоявших на скамейке и фотографировавших животных. Однако никаких жирафов в поле зрения не было.

— Ой. Я об этом не подумал.

Понизив голос почти до шёпота, я сказала:

— Моя другая форма — ничто по сравнению с твоей. Почему ты не пугаешь до полусмерти всех животных здесь?

— Пойдём со мной.

Показывая дорогу, мы направились по главной дорожке, мимо сторожки, где я показала свой билет. Выставочная зона лемуров находилась в вольере справа. Когда они начали визжать, Джордж поменялся со мной местами, оказавшись ближе к ограде.

Он срезал на узкую тропинку влево, подальше от лемуров.

— Мы будем придерживаться районов, где нет животных.

Тропинка поворачивала направо и заканчивалась у карусели. Пока родители с маленькими детьми катались на резных деревянных животных, мы с Джорджем сидели под деревом на скамейке подальше от шума.

— Отвечая на твой вопрос, они знают волков. Меня? Откуда кому-нибудь из них знать, кто я такой? Что они знают, так это то, что я хищник. Вид? Нет. Так мне легче справляться с более опасными животными. Они выказывают мне надлежащий почтительный страх, — он усмехнулся. — Это сводит с ума других ветеринаров. Несколько месяцев назад у нас появился новенький, которому чуть не вырвали горло, потому что он думал, что тигр, которого я осматривал, был ручным.

— Если ты мог это сделать, то и он мог бы это сделать? — рискнула я.

— Вот именно. Идиот, — он откинулся на спинку скамейки. — Мне здесь нравится, — он кивнул в сторону карусели. — Я обедаю здесь несколько раз в неделю.

Мы слушали музыку, выкрики имён детей, когда родители пытались привлечь их внимание и сфотографировать. Всё это время красиво вырезанные и раскрашенные животные кружились и кружились.

— На тебя косо смотрят родители?

Он огорченно склонил голову набок.

— К сожалению. Педофилы всё портят.

Я толкнула его локтем.

— Тебе следует написать это на футболке.

— Да.

Вместо того чтобы смеяться, он смотрел на карусель грустными глазами.

— Я всегда хотел детей.

— Ох. У тебя всё ещё впереди.

Протянув руку, я взяла его за руку, светлые и тёмные пальцы переплелись.

Джордж перевёл взгляд с карусели на меня.

— Ты пришла, чтобы поговорить об Оуэне?

— Да. Я беспокоюсь о нём.

Вздохнув, он сжал мою руку.

— Я тоже. Я видел то сообщение, которое он написал, когда ты позвонила посреди ночи. Он был зол из-за меня. Мы в тот вечер засиделись допоздна, а мне к семи утра надо было быть уже на работе. Звонок посреди ночи разбудил меня. Я очень чутко сплю, и мне потом трудно было заснуть. Он ощетинился из-за меня, но это было слишком.

— Прости. Это было легкомысленно с моей стороны.

Его подтолкнул меня плечом.

— Меня больше беспокоил гнев. Он был взбешён, а это не Оуэн.

— Нет, это не он, — я делаю глубокий вдох. — Мне кажется, что Эбигейл, вполне возможно, нацелилась на него, как и на Лиама.

— Что? — Джордж сжал мою руку в своей хватке. — Что ты имеешь в виду под "нацелилась"?

Когда я пошевелила пальцами, он мгновенно отпустил меня.

— Эбигейл пытается заставить кого-то убить меня. Она хочет избежать проклятия Кори против семейного убийства. Я понятия не имею, что это за проклятие, но для неё должно быть плохо, если она идёт на всё, чтобы избежать этого.

— Что она с ним делает?

— Не знаю. Предполагаю, что это нечто похожее на то, что она делала со мной несколько месяцев назад, вторгаясь в мои мысли, заставляя меня видеть и переживать то, чего там нет. Лиам почти ничего не говорил, но у меня не сложилось впечатления, что он попал в видение. Для него это больше походило на постоянное психическое избиение. Он сказал, что у него были ужасные головные боли.

В глазах Джорджа промелькнул страх.

— Оуэн глотает аспирин, как будто завтра не наступит. Его мать сегодня повезёт его к врачу, чтобы узнать, смогут ли они дать ему лекарства от мигрени.

— Предполагаю, что она бьёт по своей цели до тех пор, пока они не устанут или не почувствуют слишком сильную боль, чтобы сопротивляться. Затем она берёт верх и использует этого человека как своего рода марионетку, чтобы выполнять её приказы.

Джордж встал.

— Я собираюсь поговорить с директором, получить немного отгулов, — он на мгновение задумался. — И позвони Коко. Может быть, она сможет сделать что-нибудь для Оуэна, как сделала для тебя, что-нибудь, чтобы обезопасить его разум.

Он повернулся, чтобы уйти, но потом остановился.

— Тебя куда-нибудь подвезти?

— Нет. Не надо. Позаботься об Оуэне и дай мне знать, что я могу сделать, хорошо?

— Да, — он кивнул, но на самом деле не обращая внимания. — Я заберу его куда-нибудь. Она не сможет превратить его в марионетку, если я увезу его на другой конец света, верно?

Отчаяние в его глазах разбило мне сердце.

— Нет. Я думаю, ей нужна близость.

— Ладно. Так я и сделаю.

Наклонившись, он быстро поцеловал меня в щёку, а затем побежал в противоположном направлении.

Была зима, и солнце уже начинало садиться. Я подумывала о том, чтобы сразу вернуться в ноктюрн, чтобы начать тренироваться с Расселом, но потом передумала. Сначала им нужно было заняться своими вампирскими делами, поэтому я направилась к "Убиенной Овечке".

Там было темно и пусто, но это был дом. Я стояла в баре и глядела в окно на бурлящие волны, разбивающиеся о стекло. Далёкие холмы Северной бухты казались розовыми в исчезающем свете. Тишина и покой помогли успокоить мои нервы. Джордж защитит Оуэна. Эбигейл не сможет причинить ему боль.

В животе заурчало, я включила свет и отправилась на поиски еды. Дейв оставил хорошо укомплектованную кухню. Вычистив остатки, я разогрела четыре огромных по-боя и вдохнула их аромат. Грызущая дыра в моём животе, наконец, заполнилась, я совершила набег на банку с печеньем, наполнила тарелку шоколадным печеньем с ирисками и заварила себе немного чая.

Занеся свою добычу в книжный магазин, я принялась за работу над заказом, который не завершила. Я занималась этим около часа, когда мой телефон зазвонил.

Клайв: Где ты? С закрытой "УО" я надеялся, что ты будешь здесь, когда я встану.

Я: @УО. Напряжённый день, мне нужно многое тебе рассказать, но я позволю вам сначала заняться своими вампи-делами.

Клайв: Опять это слово.

Я: Напряжённый? В любом случае, я ещё не закончила обработку заказа на книгу, сделанного пару дней назад. Я поработаю ещё час или два. Мне нужно заполнить эти грустные, пустые полки. И после уже буду готова к стрельбе из пистолета.

Клайв: Кстати, а почему твой кинжал лежит на тумбочке в нашей комнате? Смысл был в том, чтобы ты всегда была вооружена.

Я: Пробежать 10 миль — в каждую сторону — с кинжалом, привязанным к моей ноге, не показалось мне отличной идеей.

Клайв: А возвращаться в "Ведьмино Зеркало", где точка опоры Волшебной страны, без оружия показалось тебе лучшей идеей?

Я: Возможно, ты прав. Может быть, ножны на спине?

Клайв: Возвращайся домой, и мы во всём разберёмся.

Я: Скоро.