4

Следующие пару недель в жизни наших героев происходит полнейший балаган. Чудо не произошло, как бы я о нем ни мечтала в отношении своих друзей. Никакой любви с первого взгляда, никаких тайных переписок у меня за спиной, я даже успела прийти к выводу, что ребята друг другу совсем не понравились, и каждому нужно подобрать для себя другой вариант, воспользовавшись кем-то или чем-то иным.

На Русю обрушилась семейная жизнь. Бывшая жена Ксюша (они не жили вместе уже больше двадцати лет) в эти дни часто выходила на связь. Её беспокоило поведение их общего сына Мити, очень просила Руслана повлиять на него. Ксюша была не просто его первой женой. Это была его первая девушка, первая любовь. И, хоть расставались они непросто, за годы сумели выстроить нормальные дружеские отношения. Ксюша сейчас была уже многодетной матерью, родив ещё троих во втором браке. Руслан доверял её суждениям о старшем сыне лишь отчасти, понимая, что женщины многое преувеличивают, но всё-таки дал согласие на откровенную просьбу поговорить, повлиять, вразумить двадцатидвухлетнего парня. Но всё оказалось немного сложнее.

Долго общаться по телефону ни Митя, ни сам Руслан не любили. Отец несколько раз назначал сыну встречи, но тот в последний момент их отменял, потом пришёл с сильным опозданием и на все попытки поговорить реагировал чуть не с рычанием. Вспоминая истории, которые рассказала ему Ксения, о нескончаемом потоке девчонок, проблемах на учебе, куда он поступил после армии, пьянках и гулянках, Руслан пытался найти подход к уже взрослому сыну, чтобы хотя бы оценить масштабы реальной проблемы. Но ничего не получалось. Митя не шёл на контакт. Зато Ксюша звонила и звонила, каждый раз повышая градус тревоги.

В среду Митя пропускает баскетбольный матч, на который они купили билеты несколько месяцев назад. В пятницу не приходит в бассейн, куда отец уговорил его сходить вместе. В субботу Руся забирает его пьяного вдрызг из ночного клуба, откуда Митя позвонил ему сам.

Тогда Руслан сделал ещё один вывод, о том, какой дурацкий всё-таки «детский» возраст 22 года: уже невозможно что-либо просто запретить, а достучаться намного труднее, чем раньше.

В те же дни в выходные Ольга попросила Руслана помочь с сантехникой на кухне. Он, по уши загруженный проблемами собственного сына, залез верхней частью тела в нижний шкафчик кухонного гарнитура сестры. Находясь там, было проще не вникать в истории Оли, которыми она делилась, стоя рядом и держа в руках инструменты. Но когда Руслан выбрался на поверхность и стал менять кран, от жизни своей сестры было уже не спрятаться. Там тоже были сложности с сыном, чему Руся совсем не удивился после своих недавних неожиданных открытий. Никита не был оригинален в своих проблемах - мама обнаружила, что он общается с какой-то новой девочкой, а Катя, с которой он гулял уже несколько лет, перестала к ним приходить.

- Какой-то бесконечный балаган, - признался мне Руслан по телефону, голос был утомленный, но эмоции в нем бурлили, - всё, что я слышу в последние дни, звучит как одна бесконечная претензия или жалоба. Хочется вывалиться из гнезда!

- То есть ты уверен, что все остальные не прыгнут за тобой следом? - с улыбкой спросила я. В ответ раздалось его полу рычание - полу вой.

- Не представляю, что с ними всеми делать. И с собой тоже, кстати! Ты не знаешь?

- Я думаю, что пора что-то изменить в том, как ты обычно поступаешь и реагируешь. Выкини какой-нибудь фокус, Русь, чтобы все на миг замерли в шоке.

У Марины в тот период ситуация тоже накалялась. Из деревни на пару недель приехала мама, и всё кругом, как назло, начало выходить из строя. Сначала телевизионная антенна в её комнате перестала ловить сигнал, потом перегорела одна из встроенных лампочек в натяжном потолке гостиной, а в прихожей покосилась деревянная полка в стеллаже, который когда-то давно собирал Артём, и все, что лежало на ней, стало угрозой для жизни и порядка. Марина несколько дней пыталась решить эти вопросы самостоятельно в перерывах и после работы, но в антеннах она ничего не понимала, встроенные лампочки представляли большую проблему из-за высоты, на которую нужно подняться, а полка была не только высоко, но и заставлена тяжелыми предметами. Нужен был мужчина и срочно.

В день, когда мой большой Миша и его друг дядя Стёпа пришли к Марине на помощь, восстановив в квартире внешний покой и порядок, её мама испытывала крайнюю степень недовольства. В течение всего вечера она ходила по дому насупленная, завернувшись в теплый халат, напоминая небольшого, но сурового пингвина. Каждый раз, когда мама говорила, голос звучал раздраженно. В итоге Марина тоже начинала закипать: мама походила на капризное дитя, и главное, не спешила сообщать, что не так. Но стоило дочери спросить её прямо, недовольно ответила: «Как долго ты ещё будешь приглашать чужих мужей решать свои проблемы?!»

Лежа ночью в темноте и глядя на проекцию электронных часов на стене, Марина никак не могла заснуть. Бессмысленно обижаться на маму, она лишь озвучивает вслух те же мысли, какие посещают её саму иногда. «Как долго?» - всё думала она. А ответа нет.

Рывком открыв тяжелую металлическую дверь подъезда, Оля зашла внутрь. На предплечье висел очередной пакет с продуктами - на этот раз их не так много, она решила не повторять свои ошибки, - в руке ключи от квартиры и перчатки. Слыша звуки лифта на первом этаже, Оля поспешила на площадку. Двери уже закрывались, когда она оказалась перед ними, но вдруг в проеме появился мужской ботинок, и механические створки безошибочно распознали сигнал.

- Спасибо, что подождали, - не глядя, произнесла она, слегка запыхавшись, и нажала на кнопку своего этажа, а потом добавила: - Здравствуйте, - и подняла глаза.

Наткнувшись на пронзительный, как бы заезженно это ни звучало, взгляд незнакомца, Оля снова опустила глаза и уставилась на свою обувь. Он высокий и седой, успела мельком заметить она, и смотрел на неё как-то непривычно, как на чудо-юдо. Захотелось поправить волосы, а ещё убедиться, что на лице нет следов шариковой ручки или ещё чего. Он смотрел на неё, она чувствовала.

И он действительно смотрел. Только Оля не понимала, что это восхищенный взгляд. Она казалась ему нежной и беззащитной, как первые цветы весной. Морозный воздух оставил на её щеках легкий румянец, светло-русые волосы от ветра слегка растрепались возле лица.

Дверь на Олином этаже открылась раньше, чем вышел незнакомец. И, хотя он никак не ответил на первые её слова, выходя, она чуть слышно попрощалась.