САВИ

— Я хочу домой. Пожалуйста, отвезёте меня домой? - спрашиваю я Джуда, когда он помогает мне надеть одежду, которую мне принесли.

Мое бедное, красивое платье, которое я носила всего несколько часов, было смято и засунуто в пластиковый пакет, когда персонал больницы снял его с меня.

— Да, куколка. В любую минуту они придут с документами на выписку, и мы заберем тебя к себе.

Качаю головой, но стону, когда мир кренится и вращается. Джуд опускает меня обратно на кровать, но держит руку вокруг меня, когда я качаюсь влево.

— Я не хочу ехать к вам. Мне нужна моя кровать, мой дом.

Он садится рядом со мной и целует меня в макушку.

— Ты не можешь быть одна несколько ближайших дней, куколка. Кто-то должен присматривать за тобой, пока ты не станешь устойчивее на ногах.

Надуваю губы и понимаю, что веду себя по-детски, но мне нужна моя маленькая студия, где я буду чувствовать себя в безопасности.

— У меня есть подруга, которая может остаться со мной. Стелла присмотрит за мной. Пожалуйста, Джуд, я просто хочу домой.

Чувствую, как крупные жирные слезы начинают катиться по моему лицу, и я ненавижу их, но не могу их остановить. После того, как у меня случается приступ, я всегда в полном беспорядке, но эта реакция была намного хуже, чем все предыдущие. Раньше такое случалось только дважды, но доктор сказал мне, что каждый раз, когда у меня случается приступ, он может становиться все более тяжелым, но в этот раз реакция произошла так быстро, это очень потрясло меня.

Джуд хмуро вытирает мои слезы и целует обе мои щеки.

— Хорошо, ангел. Мы отвезем тебя домой, но только если ты позволишь мне остаться. Пожалуйста, Сави, ты должна позволить мне позаботиться о тебе. Я чуть не сошёл с ума, когда ты упала. Мне нужно побыть с тобой хотя бы еще несколько дней.

Я слишком устала, чтобы спорить, поэтому я позволяю своей голове прижаться к его груди, когда мир снова кружится вокруг меня и становится черным.

— Что, черт возьми, здесь произошло? Вся улица перекрыта.

Раздраженный тон Тейта заставляет меня открыть глаза на заднем сиденье его машины. Тянусь вверх, поправляя очки, чтобы видеть происходящее, и чуть не выкалываю себе глаз, когда обнаруживаю, что их нет на моем лице.

— Спокойно, дорогая. Они у меня, специально для тебя.

Поднимаю глаза на Бека, к которому прижалась, и вздыхаю. Кажется, я не могу оторваться от этих парней. Он надевает мне очки, но очередная волна головокружения заставляет меня снова закрыть глаза, чтобы остановить вращение.

— Как дела, малышка? Проснись на секунду. Мне нужно узнать номер твоей квартиры, чтобы я мог забежать и собрать для тебя сумку.

Хнычу.

— Нет, Джуд сказал, что я могу пойти домой. Пожалуйста, отвези меня домой.

Рука Джуда накрывает мое лицо, и я понимаю, что это его рука, хотя мои глаза все еще закрыты из-за теплых колец на его пальцах, которые трутся о мою кожу.

— Знаю, что обещал, милая, но прошлой ночью в твоем здании произошла утечка газа, которая разрушила пару этажей. Я только что говорил с полицией. Все перекрыто, и они пускают людей только для того, чтобы забрать вещи. Скажи номер своей квартиры, куколка.

Кажется, я пробормотала номер, потому что дверь машины захлопнулась. Беккет укутывает меня своим теплом с корицей, и я думаю, что злюсь на него, но все равно прижимаюсь ближе к его теплу, потому что здесь так хорошо, так безопасно.

— Знаю, что ты злишься, Персик, и ты должна злиться на меня, но я собираюсь загладить свою вину, - говорит он мне, и я думаю, что сказала что-то вслух.

Дверь машины снова хлопает, встряхивая меня, но потом заводится двигатель, и гул шин по асфальту возвращает меня в сон.

Приоткрываю тяжелые веки и пытаюсь сосредоточиться, но я снова не надела очки, поэтому все расплывается. Мой разум проясняется, когда я перебираю свои воспоминания, и последнее, что я помню, — это ожидание выписки из больницы. Джуд сказал, что отвезет меня домой, но простыни, на которых я лежу, не мои. Переворачиваюсь, прищуриваю глаза и вижу пятно, похожее на очки, поэтому я протягиваю руку, беру их и надеваю. Судя по обстановке, я нахожусь в спальне Джуда. Определенно НЕ дома.

Сажусь, чувствую невероятную боль и недомогание и вижу на тумбочке стакан воды с двумя таблетками. Узнаю антигистаминные таблетки и понимаю, что должна их принять. Это не первое мое родео, просто самое тяжелое. Выпиваю воду, проглотив таблетки, и она с бульканьем попадает в мой пустой желудок. Время на часах ничего не значит для меня, пока я не выглядываю в окно и не вижу темноту. Ладно, семь вечера, но какой сейчас день? Выяснить это можно только одним способом, поэтому поднимаюсь на ноги и натягиваю на себя шорты и толстовку, но вынуждена опереться рукой на кровать, так как комната слегка качается. Кто-то поменял на мне одежду, и я хотела бы сказать, что мне не все равно, но нет. Мои волосы падают мне на лицо, когда я смотрю на одежду, поэтому я закручиваю их в пучок и направляюсь к двери.

Внизу слышен звук телевизора, поэтому я направляюсь туда, держась за перила, когда наступает небольшое головокружение. Наверное, я подняла шум, потому что внизу лестницы показывается Эш с обеспокоенным выражением лица.

— Эй! Тебе пока не стоит вставать на ноги. Доктор сказал, никаких самостоятельных лестниц по крайней мере несколько дней.

Полностью игнорирую его, потому что… потому что он мудак, верно, и соскальзываю на следующую ступеньку.

— Черт возьми, Сави!

А потом он топает вверх по лестнице и сбивает меня с ног, подхватывая на руки, что совсем не помогает легкому головокружению.

— Ты могла упасть и сломать себе шею. Ты должна была позвать одного из нас.

Закатываю глаза в его сторону и смотрю на него поверх очков.

— Ну, это бы не решило твою проблему «она в моем пространстве», - саркастически бормочу я.

Он глубоко вздыхает, и это взъерошивает торчащие волосы, которые не успели собраться в мой небрежный пучок.

Эш поворачивается к дивану, но я качаю головой и стону:

— Нет. Еды, пожалуйста. Слишком много химии на пустой желудок. Меня подташнивает.

Он меняет направление и усаживает меня на один из табуретов с высокой спинкой у стойки. Его теплые руки ложатся на мои голые бедра и слегка потирают их, пока он с беспокойством смотрит мне в глаза. Моя кожа теплеет под его руками, и у меня перед глазами встают воспоминания о его испуганных глазах, смотрящих на меня, когда я задыхалась, и я ничего не могу с собой поделать, я должна спросить.

— Почему тебя это волновало? Я помню. Ты выглядел таким испуганным. Почему? Я тебе не нравлюсь, Эш, так почему?

Его руки все еще на моих ногах, а его изумрудные глаза на мгновение становятся напряженными, но потом он отстраняется.

— Как насчет тостов и яиц? Лучше начать с простой еды, пока мы не убедимся, что твой желудок справится с этим.

Поворачиваю табурет лицом к островку и опираюсь подбородком на руку, все еще слишком уставшая, чтобы долго сидеть прямо. Я никогда не смогу понять этого человека, поэтому я просто смотрю, как он делает яичницу и намазывает маслом тосты. Жду, пока он поставит передо мной тарелку и подаст мне вилку, прежде чем заговорить.

— Почему я здесь? Я помню, Джуд сказал, что отвезет меня домой. - Оглядываюсь на гостиную и хмурюсь. — Где он? Где все остальные?

Эш поворачивается ко мне спиной, чтобы помыть сковороду, которую только что использовал.

— У них сегодня игра. Это не то, что они могут пропустить, даже ради тебя, Сави.

Хмурюсь, откусывая кусочек тоста.

— Я никогда не просила их пропускать что-то ради меня, но это не отвечает на мой первый вопрос. Почему я здесь? Почему вы не отвезли меня домой?

Он снова вздыхает, откладывает сковороду в сторону и поворачивается ко мне лицом со взглядом, который я не могу расшифровать.

— Мы пытались. Была проблема с твоей квартирой, и мы не смогли отвезти тебя туда.

Проглатываю кусочек яичницы, нахмурившись.

— Что за проблема?

Он проводит пальцем по губам, нахмурив брови.

— В твоём здании произошла утечка газа. Это... это вызвало взрыв и разрушило несколько этажей... включая твой. Прости, Сави, от твоего дома ничего не осталось.

Все, что я могу сделать, это тупо моргать на него. Я даже не могу осознать, что это значит, поэтому я пытаюсь понять, спрашивая:

— Моя студия? Она... исчезла? Все мои... вещи исчезли?

Он медленно кивает, и я смотрю вниз, на себя, одетую в чужую одежду, потому что у меня больше нет своей. Я говорю себе, что это просто вещи, просто место, где я жила, и я легко смогу все это заменить, но... горячие слезы наполняют мои глаза и капают на яйца. Эта студия была первым местом, где я чувствовала себя как дома после смерти отца. Она была... моей. Мне не нужно было иметь дело с Селестой и Ванессой. Я могла просто быть собой, меня окружали мои вещи. Там я была... в безопасности, а теперь это исчезло.

— Чувак, тренер надерет задницу Джуда. Он написал мне четыре смс за первую половину... - Бек заходит в комнату из подвала и заикается, когда видит меня. Опускаю взгляд в свою тарелку, но чувствую, как его глаза прожигают мое лицо, а затем он двигается.

— А, черт. Ты сказал ей?

Он подходит ко мне и поворачивает табурет к себе, а затем приподнимает мой подбородок, так что я вынуждена смотреть на него. В его серебристых глазах столько сострадания и... жалости, что у меня вырывается небольшой всхлип.

— Нет, нет, нет, не плачь, Персик. Все хорошо, все будет хорошо. - Говорит он и притягивает меня к себе, мое лицо оказывается у него на груди. Бек разговаривает с Эшем через мою голову.

— Ты должен был, блять, подождать, чтобы сказать ей. Ей сейчас не нужен такой стресс.

— А что я должен был сделать? Она спросила. Хотела знать, почему мы не отвезли ее домой. - Эш огрызается.

Отталкиваюсь от Бека и возвращаюсь к еде, но аппетит давно пропал. Отодвигаю тарелку и смахиваю слезы с лица рукавом.