АШЕР

Поднимаюсь по деревянной лестнице на главный этаж, вытираю пот с лица и накидываю полотенце на шею. Хорошо, что у меня нет занятий на каникулах, и я могу тренироваться дольше, чем обычно. Все мои дела на сегодня, это сделать заказ на Amazon, чтобы отправить сестрам рождественские подарки, а потом просто проваляться до вечера, в ожидании, когда я смогу пойти к своей Бабочке. Это последний шанс увидеть ее до нового года. «Маска» в основном рассчитана на университетскую аудиторию, поэтому, когда закрывается университет, закрывается и клуб.

Думаю о браслете с нежными золотыми бабочками, который лежит в моем комоде. У меня возникла идея засунуть его в ее клетку сегодня вечером в надежде, что это откроет дверь между нами. Проблема в том, что второй браслет, который я купил, идентичен, за исключением того, что брелоки — это маленькие золотые книжечки. Даже не знаю, какого хрена я купил его для гусеницы. Когда я увидел его рядом с бабочкой, все, о чем я мог думать, это о Сави, теплой и мягкой в моих объятиях, когда она плакала, и о том, как она все время извинялась передо мной.

Качаю головой, зная, что не буду дарить подарки ни одной из этих разочаровывающих женщин в моей жизни, и иду на кухню, чтобы сделать протеиновый коктейль. Там я застаю Джуда, который, облокотившись на стойку, копается в кокосовых десертных батончиках, которые приготовила для него Сави. С каждым кусочком он стонет так, будто вот-вот кончит.

— Серьезно, мужик? Имей хоть немного достоинства. - Я смеюсь, но это только заставляет его взять кастрюлю скрюченными руками и фальшиво зыркнуть на меня.

— Моя прелесть!

Он запихивает в рот еще один кусочек, снова стонет и бормочет что-то прямо в еду.

— Это почти так же хорошо, как крем из ее вагины. Идите сюда, кокосовые, грязные, маленькие шлюшки. Буду есть вас весь день, пока моя куколка не вернется и я не смогу получить настоящую вкусняшку.

Услышав это, я, возможно, хлопнул большим контейнером с протеиновым питанием о прилавок чуть сильнее, чем нужно. Не думаю, что кто-то в этом доме спал, когда она кричала той ночью, наслаждаясь тем, что он делал с ней в ее комнате. Я заснул с твердым членом и проснулся таким же, черт возьми.

Достаю блендер и начинаю закидывать в него фрукты и овощи, когда Тейт и Бек спускаются по лестнице, чтобы присоединиться к нам. У Тейта потрясенное выражение лица, а Бек держит в руках пачку бумаг и смотрит на них так, будто это карта к гребаному Святому Граалю. Киваю головой на Тейта, пока закидываю в блендер ложку протеинового порошка.

— Что с тобой? Ты выглядишь так, будто увидел призрака.

Он просто качает головой, открывает свой телефон и передает его мне через остров.

— Прочти это.

Опускаю ложку обратно в контейнер и беру его у него, мои брови удивленно поднимаются.

— Это от твоего отца? Какого черта? Его похитили или что?

Передаю телефон Джуду, чтобы он прочитал, пока Тейт объясняет.

— Я включил громкую связь, положив телефон на кровать. Он читал мне свою обычную предматчевую тираду о том, какой я пиздатый неудачник, когда в мою комнату ворвалась Сави. Она выхватила у меня телефон, выскочила обратно и заперлась с ним в своей комнате. Думаю, она даже спряталась в гардеробной, потому что я прижался ухом к ее двери и не слышал ни слова из того, что она говорила. Через несколько минут она открывает дверь, говорит мне, что я чертова звезда, и что она гордится мной. Потом приходит смс, она отдает мне телефон, целует меня на прощание и говорит, что ей пора идти, потому что она опаздывает на работу.

Мы все недоуменно переглядываемся, когда Бек берет телефон, чтобы тоже прочитать сообщение, а Джуд разражается смехом.

— Ковабанга, чертова гангста-девчонка!

— Но что она, блять, сказала ему для такого поворота? - спрашиваю я, и Тейт вскидывает руки вверх, такой же недоумевающий, как и все мы.

Бек начинает качать головой, а по его лицу расползается ухмылка. Он поднимает бумаги, которые изучал.

— Вы знаете, что это такое? Это три разных пути к карьере спортивного менеджера. Все, что потребуется, это несколько курсов и стажировка в агентстве, и я смогу стать агентом. Мне не придется работать на отца. Я мог бы попытаться остаться с вами, ребята. Не в качестве игрока, а в качестве менеджера!

Джуд ворчит вокруг очередного кусочка десерта.

— Хорошо, ты можешь стать моим. Мой менеджер гребаный проныра. Терпеть не могу этого урода.

Тейт хватает Бека за плечо и сжимает.

— Это чертовски круто, чувак. Я рад, что ты додумался до этого.

Бек оглядывает каждого из нас широко раскрытыми глазами.

— Только, блять, это не я додумался... а Сави. - Он поднимает бумаги и встряхивает их. — Я нашел эти бумаги на своей кровати вместе с запиской.

Он поднимает первую страницу и начинает читать с нее.

— «Надеюсь, я не переборщила. Пожалуйста, не сердись. Мне просто неприятно видеть тебя таким подавленным и удрученным своим будущим. Я знаю, как много футбол значил для тебя, и просто хотела помочь тебе понять, что это все еще может быть твоей жизнью, если ты этого хочешь.»

— Эта девушка... она наш гребаный единорог. Думаю, я хочу на ней жениться.

Закатываю глаза и насмехаюсь над этим. Достаточно драматично, блядь?

— Флаг в игру! - кричит Джуд. — Слишком поздно! Я уже сделал ставку на то, что она станет миссис Джуд Диксон.

Хватит с меня этого дерьма.

— Что, блять, с вами не так? Вы знаете эту цыпочку всего несколько месяцев, а уже ходите с сердечками и птичками, парящими вокруг вашей психованной головы. Это слишком даже для тебя, Джуд.

Он бросает свою вилку в раковину с такой силой, что она отскакивает и почти задевает меня. Его глаза немного дикие, когда он кричит мне в ответ.

— Нет, что, блять, с тобой не так, Эш? Позволь спросить, ты любишь Бабочку?

Отступаю назад и качаю головой.

— Я даже никогда с ней не разговаривал!

— Ладно, допустим, ты говорил, разговаривал с ней, я имею в виду. Допустим, ты узнал, кто она такая, и все хорошо. Насколько трудно было бы сразу полюбить ее после того, как ты был одержим ею последние два года?

— Какое отношение это имеет к тому, что вы все хотите жениться на книжном черве?

— Просто ответь на гребаный вопрос. Ты бы быстро влюбился в нее?

Я закрываю рот рукой и пытаюсь представить ее, но единственное, что приходит на ум, это большие голубые глаза, но не за маской, а за толстыми очками. Черт, черт!

Джуд удовлетворенно хмыкает.

— Ты не можешь ее увидеть. Что-то еще мешает. Или это кто-то другой? Эй, Эш, может быть, если ты будешь очень сильно смотреть и видеть достаточно ясно, ты получишь все, что захочешь.

Рычу: «Да пошел ты!», - но он только смеется надо мной и поворачивается к остальным.

— Я забыл спросить ее. Кто-нибудь знает, останется ли она здесь на каникулы или поедет домой к родителям?

Выражение лица Бека опускается.

— У нее нет родителей.

Это заставляет всех нас уставиться на него. Он проводит рукой по своему оскаленному рту, прежде чем продолжить.

— Она рассказала мне об этом в ту ночь, когда ее буря выбила ее из колеи. Мы немного поговорили, когда я остался с ней после кошмара. Ее мама умерла, рожая ее, а отец погиб в автокатастрофе на ее двенадцатый день рождения. Вот почему метель так сильно повлияла на нее. Она была заперта в машине с его телом более двух дней в бурю. Все, что у нее есть, это дерьмовая мачеха и эта стерва сводная сестра.

Тейт проводит рукой по волосам с раздражением на лице.

— Черт, мы должны убедить ее остаться здесь с нами. Она не может провести каникулы одна или, что еще хуже, с ними.

Джуд начинает подпрыгивать на месте.

— Хорошо, хорошо, хорошо! Мы должны стать Санта-папами для малышки. Нам нужна елка и все, что к ней прилагается. У меня уже есть для нее рождественский подарок в комоде. - Его лицо становится серьезным, когда он смотрит на каждого из нас. — Она моя до конца, но мы семья, поэтому я не против, чтобы она была и вашей. Вы согласны?

Бек первым вступает в разговор.

— Я хочу ее больше, чем когда-либо хотел любую женщину, так что, да, я в деле.

Тейт начинает кивать.

— Все, что я сделал, это испортил с ней отношения, но я делаю успехи, чтобы все это исправить, так что если она примет меня, то я тоже за.

Они все поворачиваются и выжидающе смотрят на меня, поэтому делаю единственное, что могу сейчас сделать, хватаю блендер, выливаю его в раковину и ухожу.

Запираюсь в своей комнате на весь день и вечер, слишком злой, чтобы иметь дело с братьями. Два браслета лежат рядом на моей кровати, а я расхаживаю взад-вперед, пытаясь разобраться в своей беспорядочной голове. Обе эти гребаные женщины заковали меня в цепи.

Я знаю все, что мне нужно знать о моей Бабочке. Знаю, когда у нее плохой день, знаю, когда она грустит и злится. Я могу прочитать каждую линию ее тела, когда она двигается для меня, и она может читать меня так же хорошо. Она знает, когда у меня дерьмовый день, потому что она тратит больше времени на меня. Ее тело двигается для меня с обещанием, что все будет хорошо. Но я жажду от нее гораздо большего. Хочу, чтобы она отдалась мне и отдала мне всю себя без всяких барьеров между нами.

А еще есть Сави. Она раздражает меня до смерти, но только потому, что меня тянет к ней. Я знаю, что она носит маску другого типа. Она скрывает настоящую себя, позволяя нам лишь время от времени видеть проблески за маской. И каждая чертова вещь, которую мне удалось увидеть до сих пор, притягивает меня ближе к ней. Она такая чертовски... чистая. Она не играет в игры, насколько я могу судить. Она настолько реальна, насколько может быть реальной со всеми нами, и я хочу сорвать с нее маску, чтобы увидеть всю ее, так же сильно, как я хочу заглянуть за маску Бабочки.

Смотрю на будильник и рычу. Я потерял целый чертов день на этой ненормальной карусели "eenie meenie miney mo". Иду в душ, переодеваюсь в джинсы и темно-синий худи, надеваю на запястье кожаный браслет и поворачиваюсь к кровати, чтобы посмотреть на браслеты-шармы.