Глава 5

Мы остановились на практически полностью заполненной парковке кафе «Люмьер». Оглядев себя, я спросила:

— Ты уверен, что я нормально одета для посещения такого места?

— В субботу утром все так одеты.

Прежде чем я открыла дверь, Уильям уже обошел грузовик, чтобы помочь мне.

— Ты всегда такой или стараешься понравится мне, чтобы я снова тебя отшлепала?

Уильям усмехнулся и вытащил меня наружу, поставив на ноги.

— Я всегда такой, и обычно у моих Домин с этим проблем нет.

При упоминании других Леди я внутренне ощетинилась. Хотя и не имела права ощущать себя его Хозяйкой, мне не понравилась мысль о нем рядом с Каллой или любой другой женщиной.

— Я не твоя Домина.

Уильям проигнорировал мой комментарий и предложил взять его под руку.

— Можешь на меня опереться.

Нога все еще болела, поэтому я не стала с ним спорить, а просто так и сделала.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Стойка менеджера находилась у входной двери.

— Предпочитаете сидеть внутри или снаружи? — спросила хостесс.

Уильям посмотрел на меня.

— Снаружи.

Она подвела нас к столику в отдалении.

— Наслаждайтесь. — И дала два меню.

Как всякий хорошо воспитанный сабмиссив, Уильям выдвинул для меня стул. Я прикусила язык, чтобы не заявить, что сейчас не 1950-е, мы не в клубе, и я не его Домина. Поэтому вместо этого взяла меню и стала смотреть, что там внутри.

Появился наш официант с двумя стаканами воды. Увидев Уильяма, у него буквально глаза вылезли из орбит.

— Как вы сегодня?

— Прекрасно, — ответила я, хотя тому было наплевать на то, что я скажу.

— Вообще-то... не могли бы вы принести нам пакет со льдом? — попросил Уильям.

Официант перевел взгляд на него.

— Конечно. Я сейчас вернусь.

Когда тот умчался прочь, я фыркнула.

— Наверное, ты все время это видишь, да?

— Чего, не понял?

— Как перед тобой заискивают и женщины, и мужчины.

Он улыбнулся.

— Будто у тебя такой проблемы нет, — заметил Уильям, чуть развернувшись ко мне. — Держу пари, что вокруг тебя куча людей, которые хотят прислуживать тебе, в клубе ты находишься или нет.

— Клуб — одно, а реальная жизнь — другое.

Уильям странно посмотрел на меня.

— А разве это не то же самое?

— Для меня — нет.

Вернулся официант с пакетом льда, обернутым в льняную салфетку. Уильям поблагодарил его и передал пакет мне. Когда официант понял, что это не для Уильяма, выражение его лица мгновенно изменилось. Вздохнув, он достал свой кожаный планшет.

— Так что вам, ребята, принести этим прекрасным утром?

— Мне «Мимозу» и блинчики с клубникой, — сказала я.

Уильям встретился со мной взглядом.

— Мне то же самое. И плюс еще омлет из двух взбитых яиц.

Официант кивнул.

— Я принесу напитки.

— Теперь, когда мы снова одни, хочу кое-что спросить.

— Давай.

— Как парень, играющий в футбол и владеющий трастовым фондом, попал в Тему?

Уильям сделал глоток воды и усмехнулся.

— Думаю, все началось с контроля. После того, как умерла мама, мне пришлось постоянно держать себя в руках, включая эмоции. И чем старше я становился, тем больше ответственности на меня валилось. И мне захотелось отпустить все это, хотя бы на короткий промежуток времени.

— М-м-м-м... ты просто классический случай золотого мальчика, которому нужно передать контроль и просто отпустить все.

— Звучит так, словно ты во мне разочаровалась.

— Думаю, я надеялась на более пикантную историю, типа той, в которой тебя шлепала няня, — рассмеялась я

На лице Уильяма появилась гримаса.

— Моей няне было шестьдесят.

— Так может у тебя фетиш на бабушек?

— Черт, нет.

— Каким был твой опыт в БДСМ?

— Мне было девятнадцать, и я начал встречаться с девушкой, у которой были задатки Госпожи. Ей нравилось связывать и шлепать меня, и говорить, что я должен с ней делать. А потом я начал от этого заводиться, будто понял, что упускал до этого. Мы пошли в клуб, как бы в шутку, но это нам обоим открыло глаза на этот мир. Прежде чем расстаться, мы были вместе еще несколько лет. После этого я встречал своих будущих девушек только в клубе.

— Девушек? Звучит так, будто для тебя это все игрушки.

Уильям фыркнул.

— Нет, Софи, это не игрушки. Я могу пересчитать своих Домин по пальцам одной руки.

— Так что, только пятеро?

— Можешь называть меня «Мистер Моногамный».

— О, ну понятно. — От того, что он настроен на моногамию и отношения в целом, я почувствовала облегчение. — Я что, назначена номером Шесть?

Лицо Уильяма стало застенчивым.

— Я считаю только тех, с кем у меня был реальный секс.

— О, так у нас снова эта неприятная тема про проникновение, да?

Он улыбнулся.

— Именно. И теперь твоя очередь. Как ты начала вести такой образ жизни?

— А я его и не веду. — Он нахмурился, и я продолжила. — Я имею в виду, что не живу лайфстайл. Я работаю Госпожой, но в жизни — я не Домина.

— Ты никогда не практиковала БДСМ вне клуба «1740»?

Я покачала головой.

— Неа.

В глазах Уильяма вспыхнули и смятение, и разочарование.

— Ты просто профессиональная Госпожа?

— Да, последние пять лет. Вчера был мой последний рабочий день.

— Не могу в это поверить, — нахмурился Уильям. — Думаю, я должен был догадаться об этом, когда ты сказала, что не позволяешь сабам доставлять себе удовольствие. Я просто предположил, что ты как...

— Калла? — Он кивнул. — Только не говори мне, что чувствуешь себя ущемленным, когда проводишь время с кем-то, кто не живет в лайфстайл.

— Нет. Дело не в этом.

— Тогда в чем?

Официант вернулся и принес наши напитки. Уильям сделал такой большой глоток своей «Мимозы», что почти осушил бокал. Я продолжила смотреть на него с ожиданием, и он вздохнул.

— Я живу в лайфстайл уже тринадцать лет, и с тех пор у меня не было отношений без составляющей Д/с. Я больше не уверен, что представляю, как выглядят нормальные отношения.

— Ох.

Когда я поняла, на что он намекает, то уставилась на свои колени. Мои чувства к нему были полным беспорядком, и просто не знала, что сказать.

— Хм, мои откровения заставили обычно болтливую Домину потерять дар речи?

Оторвав взгляд от своих рук, я взглянула на него.

— Извини, но ты немного застал меня врасплох. Весь этот день выбил меня из колеи... но ты больше всего.

— Я?

— Конечно, ты. Я никогда не позволяла себе ничего подобного с другим сабмиссивом. То, как ты меня трогал, было самым потрясающим сексуальным опытом в моей жизни. И физически я бы могла, конечно, от тебя уйти. Но эмоционально...

— Так ты тоже это почувствовала?

— И да, и нет. Возможно. — Я потерла лоб. — Не знаю, что почувствовала, но я чертовски растеряна. Последние пару лет у меня вообще не было отношений, и тем более, во время сессий.

Уильям скрестил руки на груди.

— Как-то тяжело поверить, что такая красивая и сексуальная женщина не имела серьезных отношений хренову тучу времени.

— Ну, каков льстец, — поддразнила я.

— Хороший саб всегда делает Госпоже комплименты, — низким голосом продекламировал Уильям.

— И ты строго следуешь правилам, когда они соответствуют цели. Скажи, ты был бойскаутом?

Он рассмеялся.

— Нет, Всезнайка, не был. И я не делаю ложных комплиментов. Я действительно имел в виду все, что сказал.

Потом принесли наши блинчики, и я счастливо занялась едой, чтобы избежать дальнейших разговоров об отношениях. К несчастью, Уильям был настроен решительно.

— Чисто из любопытства, о каком количестве времени мы говорим, и как долго у тебя не было отношений?

Я ткнула ножом в пухлую клубнику. Подсчитывать не было нужды — дата четко засела у меня в голове.

— Три года пять месяцев и десять дней.

Губы Уильяма сложились в веселую улыбку.

— Хмм... Наверное, ты сильно обожглась, если помнишь дату так четко.

Я провела подушечкой пальца по краю бокала с шампанским.

— Некоторые вещи невозможно забыть.

Закрыв глаза, я попыталась отогнать голос, эхом звучащий в моем разуме: «Боже, Софи, ты делаешь для своего отца абсолютно все. Скоро он умрет, а ты с чем останешься? Все сама и сама».

— Мне жаль, что я поднял столь болезненную тему, Софи.

Открыв глаза, я увидела раскаяние на лице Уильяма. Его искренние слова и тон, которым это было сказано, наконец, пробили мою эмоциональную броню. В тот момент я могла сделать многое — отшутиться, сменить тему, придумать историю про бывшего, который мне изменил. Но опасная смесь беспокойства за меня и сострадания в глазах Уильяма разрушила все бастионы. Кроме того, он понимал, что такое горе и то, что близость потери меняло все. Его реакция была... настоящей.

— Три года пять месяцев и десять дней назад моему отцу поставили диагноз «митоническая дистрофия», это форма мышечной дистрофии, предполагающая жизнь в инвалидном кресле. Парень, или лучше сказать, ублюдок, с которым я тогда встречалась, сказал, что я недостаточно уделяю ему времени и порвал со мной. Тогда я поклялась, что отец будет самым важным человеком в моей жизни, и ни один эгоистичный засранец этого не изменит.

— Мне жаль твоего отца.

— Спасибо, — прошептала я, пытаясь сдержать эмоции.

Черт, не было ничего хуже, чем потерять самообладание в кафе полном людей, а тем более стать такой уязвимой перед Уильямом.

— Я могу взять тебя за руку? — Наверное, у меня было очень смущенное выражение лица, потому что тот извиняюще улыбнулся. — Извини. Для меня сложно отбросить лайфстайл, особенно когда я был с тобой, как с Госпожой. Так что должен спросить твоего разрешения, чтобы взять за руку.

— Хорошо.

Вместо того, чтобы протянуть руку через стол, он встал и передвинул свой стул, чтобы сесть рядом, а потом взял мою ладонь в свою. Ласково скользнул кончиками пальцев по моей коже. Эти касания были нежными и добрыми. Такая двойственность в том, что он давал и что жаждал получить.

— Знаешь, когда я впервые тебя увидел, то подумал, что у тебя глаза воина.

— Правда?

— Потому и посмотрел в глаза, хотя и не должен был. Поэтому мне захотелось, чтобы ты меня выбрала. Я мог сказать, что в твоей жизни было такое же горе, как и в моей. Некоторые думают, что будет неправильно связываться с тем, у кого есть такой опыт, но думаю, что мы могли бы разделить нашу боль.