— Мариус, мой мальчик…

— Что ты можешь рассказать мне о Гордоне Гофанноне? — я не позволяю ему напомнить, что у нас общая ДНК.

Криус делает паузу, и я уже могу представить, как его губы неодобрительно поджимаются.

— Он новый надзиратель.

— Где?

— В тюрьме Сикрофт, — отвечает он так, как будто ответ очевиден. —Учреждение строгого режима, которое четыре семьи создали восемь лет назад, чтобы содержать худших из нашего вида. Его местоположение остается загадкой для всех, кроме немногих избранных.

— Один?

— Один, Дагда, Шанго и Уранос. Вся цель нашей миссии — раскрыть местонахождение тюрьмы.

Мои брови приподнимаются.

— В самом деле?

— Ты бы знал это, если бы разговаривал со мной дольше двух минут, — говорит он усталым голосом.

Работа идет без особых проблем. Я смотрю на время и задаюсь вопросом, кого подкупить, чтобы организовать Криусу камеру в этом прекрасном заведении.

Я собираюсь подтвердить слова и повесить трубку, когда он говорит:

— Почему ты спрашиваешь о Гофанноне?

— Кто-то упомянул его имя, — бормочу я.

— Ты видел мальчишку? — спрашивает он.

Я ворчу.

— Он живет в кампусе отдельном от других студентов и в более безопасном здании, повсюду установлены камеры. Взять его будет нелегко.

— У нас есть время, — говорит Криус, уже звуча рассеянно. — Что-нибудь еще?

— Нет, — я вешаю трубку, прежде чем этот ублюдок сможет меня взбесить.

Поворачиваю свое кресло к окну и смотрю на лужайку. Зная Криуса, он хочет использовать Вира Бестлэссона в качестве рычага воздействия на Одина, чтобы либо раскрыть местонахождение Сикрофт, либо обеспечить свободу одному из его обитателей.

Заложники — метод работы моего отца и причина, по которой я здесь. Криус спрятал мать либо в одном из своих многочисленных борделей, либо с не менее развратным сообщником.

Единственный способ, как я могу обеспечить ее свободу, — это предложить взамен невинного молодого человека.

Если Гордон Гофаннон — новый начальник тюрьмы, находящейся во власти преступников, неудивительно, что он не передал эту информацию своей дочери. Люди сделали бы что-то похуже, чем убийство, за сведения о тюрьме. Если бы я сказал Крису, что у Гофаннона есть дочь, и притом красивая, он нашел бы способ использовать ее в качестве рычага давления.

В пятницу Феникс так и не появилась в университете, и к концу дня я уже вернулся к записям о студентах, разыскивая ее квартиру.

Феникс живет на территории кампуса в одном из четырех многоквартирных домов, где проживают студенты. Я не знаю, почему отсутствие контакта так сильно зудит в груди и создается ощущение, что устранить его может только ее присутствие.

Я должен быть рад, избавившись от нее, но не могу отделаться от мысли, что она могла вернуться в «Красную комнату», бросая кокетливые взгляды на других мужчин. Зубы скрипят при мысли, что она обменялась бы номерами с тем продавцом.

— О чем я думаю?

Провожу рукой по волосам и снова обращаю внимание на записи о мальчишке Бестлэссона. На его карточке безопасности есть пометка, в которой говорится, что ему запрещено покидать территорию кампуса, а это делает мою работу в тысячу раз сложнее.

Феникс, с другой стороны, уходит каждую субботу утром и возвращается поздно вечером следующего дня. Я сотру зубы в порошок. Мне следовало бы думать о том, как выманить парня из университета, а не зацикливаться на маленькой шантажистке.

Не могу перестать думать о Феникс. Не тогда, когда делаю заметки о племяннике Одина, не тогда, когда отчитываю доктора Ксандера, и не в субботу вечером, когда сижу с бокалом «Шабли» в саду на крыше, глядя на горизонт.

Но вдруг тихий звук дверного колокольчика разрезает воздух и устремляется прямо к моему члену.

Она здесь.