— Что ты делаешь в моей комнате? — спрашиваю я, осматривая его черные брюки-карго и рубашку с длинными рукавами. Черный военный жилет перекинут через спинку кресла. Кроме как в библиотеке, на уроках самообороны, я никогда не видела его в чем-либо, кроме костюмов.
Алессандро молчит, лишь пристально смотрит на меня.
— Уходи, — выпаливаю я. — Ты получил то, что хотел вчера. Больше такого не повторится. Уходи.
Его ноздри раздуваются, и с губ срывается гортанный стон. Я опускаю взгляд на его руки. Он вцепился в ручки кресла, его тело напряжено. Рукава рубашки закатаны до локтей, открывая напряженные мышцы предплечий. На тыльной стороне правой кисти и пальцах темно-красные пятна.
— Это кровь?
— Да, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Я пытался отвлечься.
— Что это за отвлечение, после которого у человека руки по локоть в крови?
— Убийство.
Я растерянно смотрю на него, ожидая, что от ужаса у меня по спине побегут мурашки. Но нет. При мысли о том, что мой муж дома, мне хочется убежать и спрятаться, но то, что Алессандро сидит всего в нескольких футах от меня после того, как он, очевидно, оборвал чью-то жизнь, нисколько меня не пугает. Единственное, что меня пугает, — это желание забраться к нему на колени и верить, что от этого все станет лучше.
— И зачем тебе понадобился такой экстремальный способ отвлечься? — спрашиваю я.
— Чтобы перестать, Равенна, думать о тебе. — Он встает с кресла и за пару шагов доходит до изножья моей кровати. — Боюсь, это не сработало.
Он хватается за край одеяла. Ткань выскальзывает у меня из рук, когда он тянет ее и отбрасывает в сторону. Во сне ночная рубашка задралась до пояса, оставив на всеобщее обозрение мои кружевные голубые трусики. Дыхание учащается, когда взгляд Алессандро медленно путешествует по моему телу и останавливается на моем рте.
— Тебе нравится Пьетро? — спрашивает он, не отрывая взгляда от моих губ.
— Он дружил с моим отцом и всегда был добр ко мне.
Алессандро поднимает глаза, встречаясь с моими.
— Давай я спрошу по-другому. Ты хочешь, чтобы он жил?
— Да.
— Тогда, пожалуйста, не проси его больше отвозить тебя домой.
Его взгляд снова скользит вниз и останавливается между моих ног.
Я прикусываю губу и откидываюсь на спинку кровати, запустив руку в трусики.
— Почему тебя волнует, кто отвезет меня домой?
— Мне все равно, — рявкает он, хватая меня за лодыжки и притягивая к краю кровати.
От ощущения его кожи на моей, когда он медленно скользит ладонями по моим ногам, у меня по всему телу бегут мурашки. Они следуют за его ласками, когда он зацепляет пальцами мои трусики и встречается с моим взглядом. Его глаза словно темные омуты, в глубине которых зарождается буря.
— Скажи мне остановиться, — произносит он прерывистым голосом.
Я поджимаю губы и приподнимаю бедра в знак приглашения.
В его глазах что-то вспыхивает. Буря стихает лишь на долю секунды, позволяя мне заглянуть в сокровенные тайны. В одно мгновение они были там, а в следующее исчезли, вновь затуманенные страстью и желанием. Я не успела понять, что это такое, его секреты остались под замком.
Сняв с меня кружевные трусики, Алессандро опускается на колени и зарывается лицом мне между ног.
При первых же касаниях его языка к моей плоти у меня вырывается стон. Я никогда раньше не занималась оральным сексом, даже не думала об этом. Прикосновение очень нежное. Необычно. Я не думала, что буду чувствовать себя комфортно, позволяя мужчине столь интимные ласки.
Еще одно медленное движение, и я чувствую, как язык Алессандро проникает в мое лоно. Я скольжу пальцами по его коротким волосам и раскрываюсь шире, чтобы дать ему больше доступа.
— Быстрее, — хнычу я.
Он не обращает внимания на мою просьбу и продолжает в том же темпе, медленно вводя и выводя язык. Мучая меня. Ладонями он ласкает мои бедра, моя кожа горит везде, где он прикасается. Когда доходит до моих лодыжек, он раздвигает мои ноги, открывая меня еще больше.
— Я несколько дней представлял себе, как сделаю это, — говорит он между ласками. — Пробую тебя. Проверяю, так ли ты сладка, как я предполагал.
— И как? — спрашиваю я, совершенно потрясенная своими словами.
— Да. Даже слаще, чем в моих фантазиях. Запретный плод, за который я отправлюсь в ад, раз уж решился попробовать его на вкус. — Его дыхание обжигает мою кожу, когда он вдыхает мой аромат. — Я обречен.
Дрожь зарождается в основании моего позвоночника, а затем накрывает меня, как волна, когда он лакомится мной, каждая ласка его языка чуть быстрее предыдущей. Он проводит левой рукой по моему бедру и вводит в меня палец, продолжая терзать меня ртом. Я выгибаюсь дугой, затаив дыхание. Влага собирается между моих ног и стекает по его лицу, а я дрожу. Алессандро продолжает слизывать мои соки, вводя палец еще глубже.
— Кончи для меня, мой ангел с изумрудными глазами, — шепчет он между облизываниями и прижимается губами к клитору, посасывая его.
Россыпь белых звезд мелькает, как фейерверк, за моими закрытыми веками. Алессандро продолжает неистово ласкать клитор, и в тот момент, когда я начинаю терять сознание, вводит в меня еще один палец.
Я кричу.
Громко и неистово. Пронзительный крик страсти, но и свободы. Восторженный крик освобожденной души, наконец-то, сбросившей с себя оковы.
Алессандро целует меня между ног и вынимает пальцы, затем встает. Я все еще вздрагиваю от оргазма, когда он поднимает с пола одеяло и накрывает меня. Затем поворачивается и направляется к двери.
— Куда ты идешь? — спрашиваю я.
Он останавливается, положив руку на ручку, но не оборачивается.
— В мой личный ад, Равенна.