— Нет. — Я открываю глаза. — Конечно, нет.

Алессандро кивает и отпускает пакеты. На мгновение он задерживает палец на моем подбородке, после чего разворачивается и идет обратно по коридору.

Я снимаю пальто, затем несу свои покупки к кровати и начинаю раскладывать купленные вещи. Шелковые блузки. Кашемировые свитера. Туфли, которые стоят больше, чем шестимесячная арендная плата моей мамы. Рокко настаивает, чтобы я носила вещи только определенных марок, желательно с логотипом или лейблом. Иногда я чувствую себя ходячим рекламным щитом, рекламирующим, насколько богат мой муж.

Люди любят говорить за моей спиной, особенно на вечеринках. Они сплетничают о том, какая я молодец, что урвала такой приз как Рокко. Это настоящая сказка о бедной девушке, которая выходит замуж за капо. Муж осыпает ее дорогими украшениями и одеждой. Они даже не подозревают, что происходит за закрытыми дверями и как эти блестящие побрякушки используются для прикрытия синяков.

Я с радостью променяла бы все это на свою прежнюю жизнь.

На мою семью, которую мне разрешено навещать только под присмотром. На друзей, которые теперь отворачиваются, когда неожиданно встречаю их на улице. Я перестала им звонить, и они думают, что считаю их недостойными. И еще были мечты о поступлении в колледж и поиске хорошей работы, чтобы я могла помогать маме. Я хочу их вернуть.

Но больше всего хочу, чтобы у меня остались надежды выйти замуж по любви. Тяжелым ударом стало понимание того, что у меня, скорее всего, никогда не будет семьи. Не уверена, что Рокко способен иметь детей, но даже если это так, я ни за что не решусь завести ребенка в такой ситуации. Таблетки «Виагра» — не единственные таблетки, которыми снабжала меня Мелания.

Убрав всю обувь и одежду в шкаф, достаю последний пакет и вынимаю черное бархатное платье. Рокко прислал мне ссылку именно на это платье несколько дней назад, велев купить его для предстоящей вечеринки. Как и все остальные платья, которые он заставляет меня носить, оно короткое, обтягивающее и со слишком глубоким декольте. Я вешаю это ужасное платье на вешалку и выхожу на балкон, выходящий во двор. На улице прохладно, но я не возражаю.

Рядом с железной беседкой, расположенной на некотором расстоянии за гаражом, притаилась мужская фигура. Алессандро, похоже, не беспокоит холод: он стоит, не шевелясь, и наблюдает за окружающей обстановкой. Я прислоняюсь плечом к балконному проему и слежу за его взглядом, пытаясь понять, на что он смотрит. Он находится на окраине достаточно красивого сада, но ничего особо интересного в нем нет. Раскидистые деревья, кусты роз, которые уже засохли, и несколько мраморных скульптур в натуральную величину, которые заказал Рокко. Мой муж считает, что они придают саду более изысканный вид.

Алессандро поднимает голову, смотрит на садовый фонарь в нескольких футах перед собой, затем направо в сторону подъездной дороги, где фонарный столб освещает широкую подъездную дорожку. Через несколько секунд направляется к особняку. С видом глубокой задумчивости он идет прямо, затем меняет траекторию, слегка отклоняясь влево на десяток-другой шагов, и поворачивает обратно к дому. Дойдя до края подъездной дорожки, Алессандро снова меняет направление. Я улыбаюсь уголками губ. Он что, ходит зигзагом?

Дойдя до края газона, он останавливается прямо под моим балконом. Я делаю шаг вперед и перегибаюсь через перила как раз в тот момент, когда он смотрит вверх. Наши взгляды встречаются.

Кованые перила под моими ладонями кажутся горячими по сравнению с холодом в глазах моего телохранителя, наблюдающего за мной.

— Зайди внутрь, — рявкает он.

— Зачем?

Он переводит взгляд с моего лица на шелковую блузку.

— Холодно.

С этими словами он разворачивается и направляется к своей машине, припаркованной на подъездной дорожке.

Опавшие листья и дорожная соль хрустят под колесами, когда он дает задний ход и едет к воротам, исчезая из виду. Наверное, уже шесть, ведь именно в это время заканчивается его смена. Он никогда не уходит ни на минуту раньше, даже когда ему нечего делать.

Может быть, я попрошу его завтра отвезти меня в один из торговых центров в соседнем районе? Я могу сделать вид, что ищу что-то конкретное, и это позволит мне провести с ним больше времени. Мне нравится чувствовать, что Алессандро рядом, даже если он мало говорит. Я могу притвориться, что снова споткнулась, как несколько дней назад, и надеялась, что он подхватит меня, чтобы удержать. Он так и сделал. И на те несколько секунд, пока его огромные пальцы держали мои, я почувствовала, что никто не может причинить мне вреда.

Лицо отца встает перед глазами, его назидательные слова заполняют глубины моего сознания. «Брак — это на всю жизнь, Равенна. Святость брака — основа нашего общества».

Кажется, я припоминаю что-то о том, что мужья должны любить своих жен и что в браке должно быть уважение и понимание. В нашем доме ничего этого нет. Я ненавижу своего мужа с такой страстью, что с каждым днем это становится все труднее скрывать. Можно ли в таком случае испытывать влечение к другому мужчине, если мой муж — подонок?

Поздней ночью я просыпаюсь вся в поту. Это уже не первый случай. Разница в том, что на этот раз мне снится не кошмар о моем муже. Мне снится он. Мой телохранитель. Пот — не страха, а от непомерного удовольствия, охватившего меня во сне, где он вжимался в меня — снова и снова, — сверля меня своими задумчивыми темными глазами.