Глава 18

Уоррен спал рядом со мной, когда я проснулась на следующее утро. Я была уверена, что такое событие не скоро повторится. Улыбнулась и посмотрела на то, как его шелковистые темные волосы падают на совершенное лицо, а мускулистая рука обхватывает подушку.

— Я чувствую на себе твой взгляд, Слоан.

Он даже не улыбнулся.

— Я думала, ты спишь, — сказала я, переплетая свои ноги с его под одеялом.

Его губы растянулись в тонкой улыбке.

— Я думал о разных способах разбудить тебя с четырех утра. — Его рука скользнула под одеяло и обхватила мое обнаженное бедро. Он притянул мое тело к себе, и его глаза распахнулись.

Я откинула волосы с его лица.

— Не уверена, что мои ноги сегодня будут функционировать.

Он покачал головой, водя пальцами по моей спине.

— Это отлично. Они тебе не нужны.

Я застонала.

— Мне нужно идти на работу.

Он перекатился и лег на меня, всем своим весом вдавливая мое тело в матрас.

— Уверена?

— Да.

Нет.

Он зафиксировал мои руки над головой и прикусил шею. Я начала под ним извиваться.

— Я же опоздаю.

— Меня это не волнует.

Полчаса спустя я натянула его футболку, и мои подкашивающиеся ноги увели меня в ванную.

— Что ты собираешься сегодня делать? — спросила я, пока он, улыбаясь, наблюдал за мной с кровати.

Он закинул руки за голову.

— Вероятно, пойду на разведку в лес и поищу там девушку.

— Лесли Брайсон, — сказала я, засовывая зубную щетку в рот.

— Ага. Возможно, я встречу тебя с работы и приглашу на ужин сегодня.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Моя простыня кремового цвета была обмотана вокруг одной его ноги и едва доставала до пупка. Я капнула зубной пастой на его футболку и забыла, что хотела сказать.

Уоррен улыбнулся.

— Не иди на работу.

Я застонала и сплюнула в раковину.

— Я должна. — Затем схватилась за дверную ручку ванной. — Но никогда не доберусь туда, пока ты так на меня смотришь.

Он рассмеялся, и я захлопнула дверь.

* * *

Уоррен приготовил мне кофе с собой, прежде чем я вышла из дома, но к тому времени, как я добралась до офиса, моя чашка оказалась пуста. Впервые в жизни я поняла, почему так много людей ненавидят понедельники.

Выходные оказались слишком короткими, и мои мысли возвращались к дому, к постели. Последнее, что я хотела делать, — рассылать специальные туристические предложения для всех любителей листьев Ашвилла. Уоррен прав: листья глупые.

В довершение всего, когда я включила компьютер, меня ждало электронное письмо от шерифа. Им придется закрыть публичные леса в разгар охотничьего сезона, и ему придется сделать заявление об этом во время пятичасовых новостей. Это означало, что мне нужно съездить в тюрьму, а я забыла свой ксанакс дома из-за утреннего отвлечения Уорреном.

Очень неохотно я покинула свой офис и поехала в тюрьму около одиннадцати утра. Зная, что его не будет весь день, я припарковалась на парковочном месте Натана, когда заехала на стоянку. Тревога запульсировала в моих венах в тот момент, когда я вышла из машины.

Миссис Клейбрукс даже не работала за главным пультом управления, чтобы меня отвлечь. Пока я шла по коридору к кабинету шерифа, то нервно заламывала руки и практиковала глубокое дыхание. Я пыталась отвлечься воспоминаниями о бурной ночи и утре, но даже этого оказалось недостаточно, чтобы развеять зло, которое, казалось, окружало со всех сторон.

— Ты в порядке? — спросил шериф Дэвис, когда я вошла в его кабинет.

Я кивнула и села напротив.

— Просто немного болит голова. Все будет нормально.

В рекордно короткое время я подготовила извинения перед охотниками западной части Северной Каролины. Охотничьи угодья закрывались в этот же день с приходом сумерек и вновь открывались после полного исследования.

Я сделала необходимые телефонные звонки представителям СМИ из кабинета шерифа, а затем пообещала встретиться с ним для трансляции на крыльце офиса после обеда. Успокоив его этим заявлением, я направилась прямиком к выходу. Мой пульс, должно быть, застыл где-то между гепардом и барабанной дробью.

Когда я вылетела через последние двери, которые вели в вестибюль, то врезалась лицом в зелено-золотую униформу.

— О, простите! — Я подняла взгляд и посмотрела в лицо Билли Стюарту.

Он склонил голову набок и рассмеялся.

— Слоан Джордан?

Билли Стюарт остался таким же красивым, как и в моем детстве. Он прибавил в весе примерно двадцать фунтов и приобрел несколько новых морщинок вокруг глаз, но я все еще могла понять, почему Адрианне он всегда нравился.

Даже в разгар панической атаки я улыбнулась.

— Билли, я только говорила о тебе за обедом вчера, и вот ты здесь!

— Говорила обо мне? — спросил он удивленно. — Мы же не виделись сколько? Десять лет или больше?

— По меньшей мере! — я схватилась за грудь.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я кивнула.

— Ага, все хорошо, — солгала я.

— Эй, я слышал, что твоя подруга Адрианна в больнице. То, что с ней случилось, ужасно. — Он скрестил руки на груди. — Как она?

Я кивнула.

— Ей становится лучше с каждым днем. Я как раз направлялась к ней.

Он приподнял бровь.

— Я подумывал заглянуть туда сам. Не возражаешь, если я присоединюсь?

Адрианна убила бы меня, если бы я позволила Билли Стюарту увидеть ее в таком состоянии, поэтому я улыбнулась.

— Конечно, только я направлюсь туда прямо сейчас.

Билли пожал плечами.

— Без проблем. Мне все равно потом придется сюда вернуться. Хочешь прокатиться за деньги округа?

Я улыбнулась.

— Конечно. — Я отчаянно хотела уехать подальше от этого здания как можно быстрее. — Как ты поживаешь? Как твоя семья? — спросила я, надеясь, что разговор отвлечет меня, пока мы пересекаем вестибюль.

Он кивнул.

— Ну, отец скончался еще в 2009, а мама переехала в Стейтсвилль поближе к своей сестре, но с ней все хорошо.

— О, мне жаль это слышать.

— У него был сердечный приступ. Это случилось быстро и, если честно, он был тем еще мудаком, — сказал Билли. — Как насчет твоих родителей? Твой папа все еще в больнице работает?

Я кивнула, когда он придержал дверь. Прилагала все усилия, чтобы не выбежать из здания так, словно у меня горели волосы.

— Ага. Сейчас он много времени посвящает исследованию болезни Альцнеймера. У мамы с папой все хорошо.

— Приятно слышать, — ответил он. Мы спустились по ступенькам грузовика, и Билли кивнул в сторону зеленого грузовика с эмблемой округа на двери. — Это мой.

Я села на пассажирское сиденье, а он положил папки, которые нес, на заднее сиденье, прежде чем взяться за руль. Я сделала несколько глубоких вдохов, когда он отъехал от обочины, и схватилась за ручку, чтобы унять дрожь в руках, которую невозможно контролировать.

— Что ты делаешь в этой глуши? — спросила я.

— Пришлось завезти некоторые документы по поводу поисковых работ, которые начинаются утром.

Я кивнула.

— Я только что встречалась с шерифом по этому поводу.

Он покачал головой и хмыкнул.

— Здесь появится много разъяренных деревенщин.

Он выехал прямо на солнечный свет. Я прикрыла глаза рукой, но краем глаза заметила какое-то движение. Резкий удар в бедро заставил меня вскрикнуть и схватиться за ногу. Когда мы проезжали под тенью дуба, я увидела, как Билли хмуро на меня смотрит.

— Почему ты говорила обо мне вчера, Слоан?

— Что? — спросила я отвлеченно, поскольку все еще думала о своем бедре. Чем это ни было, оно прошло прямо через мою штанину и вонзилось в кожу. Именно тогда я увидела, что Билли бросил шприц между своим сиденьем и дверью. Мой мозг соображал с лихорадочной скоростью.

— Почему ты говорила обо мне? — потребовал он.

— Что ты сделал? — закричала я. Меня захлестнула волна головокружения.

— Не волнуйся, — ответил он. — Пентобарбитал подействует через минуту.

— Пентобарбитал? — спросила я смущенно.

— Успокоительное для крупных животных, — объяснил он. — Одно из преимуществ работы егерем.

После этого мир погрузился во тьму.

* * *

Когда я очнулась, то оказалась прикованной наручниками к батарее в затхлой хижине с грязными деревянными полами. В плинтусах были дыры. В моей голове пульсировало, а в животе ощущалась тошнота.

Колени отдавались болью, а на предплечьях запеклась кровь. Я оглядела однокомнатный охотничий домик. Солнце стояло низко на небе и освещало теплым светом холодную комнату. Я была без сознания несколько часов.

Казалось, я тут одна, но знала, что это не так. Присутствие Билли чувствовалось поблизости. На полу, вне пределов моей досягаемости, были разбросаны фотографии пропавших девушек. Мой открытый портфель лежал рядом.

«О, боже». Я запаниковала, когда да меня дошло, что происходит.

Я зажмурилась.

— Уоррен Пэриш… Натан Макнамара… Уоррен Пэриш… Натан Макнамара… — повторила я тихо.

— Сейчас они тебе не помогут. — Билли вошел внутрь через переднюю дверь с большим охотничьим ножом на одном боку и пистолетом на другом. На нем больше не было униформы. Он надел черный камуфляжный костюм.

— Билли, что ты делаешь?

— Жду захода солнца. Тогда я покажу тебе свое особое место, — сказал он с дикими глазами.

— Почему ты это делаешь?

Он улыбнулся и застучал тяжелыми ботинками по деревянному полу.

— Знаешь, на минуту я задумался, поняла ли ты все, когда упоминала, что говорила обо мне, но, когда села в мой грузовик, как последняя дура, осознал, что нет. — Билли рассмеялся и потер мозолистые ладони друг о друга. — Думаю, это просто мой счастливый день.

— Что ты собираешься сделать со мной? — спросила я.

Он опустился передо мной на колени и начал загибать пальцы.

— Ну, я собираюсь тебя изнасиловать. Затем убить. Затем, вероятно, изнасилую еще раз, прежде чем закопаю в хорошей теплой ямке.

Я вздрогнула и вывернулась в своих путах.

Он вновь рассмеялся.

— Казённая сталь, милая. Ты никуда не денешься.

— Тебе не сойдет это с рук, — сказала я. — Теперь они вышли на тебя. Полиция и волонтеры придут сюда завтра и найдут тебя.

Билли наклонился так близко к моему лицу, что я почувствовала запах прогорклого жевательного табака в его обжигающем дыхании.