— Даже хозяева могут облажаться.

Вайят издал звук — нечто среднее между ворчанием и фырканьем. Мы слишком хорошо знали, как ответственные люди могли принимать слепые, тупые решения, из-за которых гибли подчиненные им люди. Я, например.

Токин уставился на меня, шли долгие секунды, пока его детский ум пытался разобраться во всем. Что-то вспыхнуло в его карих глазах. Я приготовилась к нападению. Но он удивил меня вопросом. — Ты… хозяин?

Я содрогнулась от отвращения. — Нет, я никому не хозяин.

— Хозяин Токина.

— Пошел ты, кусок дерьма. — Я вскочила на ноги слишком быстро, и мое левое колено подогнулось. Вайят поймал меня, прежде чем я упала. Я оттолкнула его сильнее, чем намеревалась, и он чуть не свалился на диван.

Я развернулась и ворвалась на кухню, сжав кулаки, кипя от злости. Я была больше зла из-за неконтролируемой вспышки гнева, чем из-за слов Токина. «Ненависть» было недостаточно сильным словом для описания того, что чувствовала к гоблинам. Опыт научил меня всему, чего не давали тренировки, и я использовала всю эту информацию с пользой в течение последних четырех лет, охотясь и убивая всех, кого могла найти. Наслаждалась этим, когда знала, что они нарушили закон и причинили вред человеку. И я хорошо выполняла свою работу.

Я делала это слишком хорошо и заплатила за это десять дней назад, когда королева гоблинов похитила меня и замучила до смерти. Она наслаждалась этим, возвращая каждую травму, которую я нанесла ее виду и некоторым другим, пытая меня в течение двух с половиной дней. До этого я ненавидела гоблинов, теперь моим желанием (правильное оно или нет) стало увидеть, как вся раса будет стерта с лица земли.

Геноцид не избавил бы от боли, но эта мечта помогала прожить еще один день.

Я хлопнула раскрытыми ладонями по стойке, расстроенная своей неспособностью контролировать себя. Мои бывшие напарники Джесси и Эш, научили меня тому, чего никогда не удавалось в учебном лагере — как сдерживать мой вспыльчивый характер, как и когда обрушить гнев на падших, на которых я охотилась. Все эти тренировки разрушены моей первой смертью, и я постоянно боролась, чтобы держать гнев под контролем. Я стала бы слабой, если бы каждый гоблин, на которого натыкалась, приводил меня в ярость.

Вайят встал с противоположной стороны стойки. Он накрыл мои руки своими. Я подняла взгляд и посмотрела в теплые темные глаза. В них не было ни сочувствия, ни раздражения, только понимание, окрашенное невысказанным приказом взять себя в руки.

— Нам следовало этого ожидать, — произнес он.

Я приподняла бровь. — Чего? Того, что взорвусь?

— Нет. — Уголок его рта приподнялся в полуулыбке. — Нам следовало ожидать большего количества гибридов. Лаборатория, которую мы нашли в Олсмилле, вероятно, была не единственной.

В лаборатории, как из фильмов ужасов, которую я обнаружила в подвале заброшенного природного заповедника, содержались монстры из ночных кошмаров — всевозможные генетические мутации, запертые в клетках из шлакобетона и стали. Монстры, которых не должно было существовать, очень похожие на мальчика-монстра, приколотого к стене моей квартиры.

— Если была другая лаборатория, — сказала я, — тогда кто выпустил Токина на свободу? — Холодок пробежал у меня по спине. — Третий злодей?

— Возможно. Мы знаем, что Товин был мозгом операции, и знаем, что Леонард Колл обеспечил мускулы, чтобы план сработал.

— Но ни один из них не был ученым, способным комбинировать ДНК таких разрозненных видов и манипулировать ими. — Я попыталась вспомнить наш разговор с Коллом в ту ночь, когда ввела его в кому. Он признался, что работал с Товином, предоставляя силу в виде сотрудничающих гоблинов и полукровок в обмен на помощь Товина в его личной мести Вайяту и всему человечеству в целом за убийство его любовницы.

Я понимала его мотивы, но не могла поддержать по очевидным причинам.

— Следуя этому ходу мыслей, — сказал Вайят, — мы можем сказать, что тот, кто организовал нападение на учебный лагерь, хочет вернуть свои научные проекты.

Я закрыла глаза и подумала о существах, которых мы нашли в Олсмилле. Я хорошо рассмотрела только троих из них. Один из них был мальчиком-подростком. Половина его тела была каменной, как будто его раскололи посередине и обрызгали цементным покрытием. В то время я думала, что он нечто вроде помеси с горгульей. Теперь не так уверена. У этой таинственной третьей стороны имелись существа, которые могли атаковать из-под земли, передвигаясь по ней так же легко, как тролли. Это очень плохо.

Когда я поделилась с Вайятом своей теорией, он внешне никак не отреагировал. — Королевы гоблинов пожертвовали несколькими из своих более слабых воинов для экспериментов, если это могло принести им преимущество.

— Преимущество. Гоблины практически не показывались с тех пор, как мы надрали им задницы в Олсмилле. — Я произнесла это легкомысленно, но произошедшее вызывало беспокойство. Гоблины были матриархальным обществом, и хотя мы убили одну из их редких королев, она не единственная. Тот факт, что большинство гоблинов покинули город или прятались под землей, где мы не могли их найти, намекал на что-то большое на горизонте. И я ненавидела сюрпризы.

— Да, — сказал Вайят. — И это означает, что у них, вероятно, есть план.

Разве это что-то новое?

— Нам нужна конкретная информация, которую мы могли бы предоставить Триадам, — продолжил он. — Что-то более осязаемое, чем наши размышления и теории.

— Я знаю. — И бросила на него решительный взгляд. — Итак, давай сделаем это.