Ему удалось сохранить нейтральное выражение лица, но в его голосе звучала печаль, когда он ответил: — Эви, за последние два месяца ты пережила больше, чем расплата за любое твое преступление, и не прекратила бороться. Я восхищаюсь этим и признаю, что мне стыдно.

— Так сделай что-нибудь с этим.

— Легче сказать, чем сделать, поверь мне. Я присоединился к Триадам, чтобы придать своей жизни цель, пытался искупить свои ошибки. — Он постучал пальцами по подлокотнику инвалидного кресла и глубоко, покорно вздохнул. — Но даже если бы я нашел способ простить себя, он никогда бы меня не простил.

— Кто?

— Вайят.

Если бы не поставила свою кружку, я бы ее уронила. Руфус отвернулся, а я изучала его профиль, как будто могла по лицу прочитать все, что мне нужно было знать. Возможно, если бы я не выходила из трехнедельного пыточного запоя, полуголодная и эмоционально раздавленная, то смогла бы понять, о чем он говорил. Это не могло произойти недавно, и, за исключением разговора в номере мотеля в прошлом месяце, Вайят не рассказывал о ранних днях Триад.

— Руфус, ты знаешь Вайята десять лет. Какую непростительную вещь ты мог совершить?

Руфус вскинул голову, карие глаза загорелись огнем, которого я никогда раньше не видела. На мгновение ожидала, что он вскочит со стула и нападет на меня. Затем огонь погас, сменившись знакомой твердостью, которая появилась у него с тех пор, как умерли члены его Триады. Он нахмурился, разрываясь между желанием заткнуться и, наконец-то, снять груз с сердца.

Я не хотела слышать продолжения, но также не могла позволить ему промолчать. Особенно если это касалось Вайята.

— Он рассказал тебе, как погибла его семья.

Это был не вопрос, и я вспомнила о брате Вайята. Ники и Вайят были двумя из первых охотников, обученных фейри. Смерть Ники стала несчастным случаем, но я знала, что Вайят все еще винил себя. Он чувствовал ответственность и ничего не сказал о присутствии Руфуса во время их драки, которая привела к смерти Ники. Вайят толкнул брата, Ники споткнулся и умер, конец печальной истории.

Нет, он говорил не о той семье. Их родители и сестра погибли за несколько месяцев до этого инцидента, когда группа полукровок вторглась в принадлежащий их семье ресторан и убивала всех, кто был там. Пришли двое охотников за головами из другого штата, убили полукровок, а затем всех остальных, чтобы устранить свидетелей. Вайят сказал, что поймал и убил одного из охотников за головами.

У меня по спине пробежал холодок, меня затошнило. Во рту пересохло, и потребовалось несколько попыток, чтобы выдавить из себя: — Ты знаешь, кто второй охотник за головами, да?

Он вздрогнул и кивнул. На его лице была написана смесь страдания и облегчения, когда он приготовился взвалить многолетнюю ношу на кого-то другого. Я хотела выбежать из комнаты, прежде чем он сможет сказать что-нибудь еще. Вайят до сих пор жалел, что так и не узнал, кем был тот второй охотник за головами. И это сожаление все еще грызло его десятилетие спустя.

Негодование и злость от его имени вскипели у меня в груди. — Как, черт возьми, ты мог скрыть это от него, Руфус? Ты должен сказать ему, кто это.

— Он убьет меня.

— Он может избить тебя, но не убьет… Святое дерьмо. Черт. Мысли перемешались, перед глазами потемнело.

Руфус не отводил взгляда, и страдание в его глазах проникло мне в грудь и превратило мое сердце в кровавое месиво. — Я не мог сказать ему, Эви. Сначала промолчал ради своего выживания. Затем, с годами, мы действительно стали друзьями. После этого я не мог признаться. Как мне сказать ему, что вторым охотником за головами был я?

Глухой рев в моих ушах перекрыл все звуки. Слова, которые я не хотела слышать, пронеслись в моем разуме и сердце, и меня придавило тяжестью секрета, который мне только что передали. Расскажу ли я Вайяту, когда наконец увижу его снова? Вынудила бы я Руфуса это сделать? Сохранить мне это в секрете? Я не хотела лгать Вайяту.

Черт возьми!

Кто-то позвонил в парадную дверь. Я подпрыгнула, расплескав свой кофе. Руфус нахмурился. Он не просил меня сохранить секрет и просто выехал из кухни к входной двери. Та со скрипом открылась, и послышались приглушенные голоса.

Я уставилась на свой пролитый кофе, желая, чтобы мой мозг заработал. Я не хотела ничего знать, но уже чертовски поздно брать свои слова обратно. Это, безусловно, объясняло ненависть Руфуса к себе, его желание наказать себя. Он сказал, что не заслуживает роскоши этой квартиры, и мелочная, мстительная часть моего разума согласилась с ним. Остальная часть меня не знала, что, черт возьми, думать.

Мгновение спустя Руфус вернулся с Кисмет на буксире.

— Ты рано встала, — сказала она мне, ставя коробку с пончиками из пекарни на стол.

— Я провела большую часть месяца во сне, так что не очень устала.

— Туше. — Кисмет налила себе кофе и добавила молока из холодильника, чувствуя себя здесь как дома. Руфус взял себе пончик с глазурью. Он предложил один мне. Сладкое жареное колечко вызвало у меня тошноту.

— Тебе нужно поесть, Эви, — настаивал он.

— Да, но я это есть не буду. Ты ешь это каждое утро?

— По воскресеньям.

Сегодня воскресенье? Приятно знать. Я потягивала свой кофе. Было странно пить воскресный утренний кофе и есть пончики с двумя кураторами, каждый из которых пытался убить меня в не столь отдаленном прошлом. И теперь они были среди людей, которым я больше всего доверяла свою жизнь. Кроме того, они оба недавно пережили огромную потерю. Вся Триада Руфуса была убита. Кисмет потеряла двух охотников из-за тяжелых ранений. Добавьте к списку потери Вайята, и они стали тремя мушкетерами скорби.

Я молчала, пока они ели пончики и болтали о бессмысленных вещах. Ничего связанного с работой или даже немного важного. О веселой песне, которую Кисмет услышала по радио. О фильме, который Руфус смотрел прошлой ночью и над которым громко смеялся. Это было настолько нормально, что мне хотелось кричать.

— Что делают Триады, чтобы найти Тэкери? — спросила я, когда больше не могла этого выносить.

Кисмет отложила недоеденный пончик и сплела кончики пальцев домиком, поставив локти на стойку. — Его фотография передана полиции. Его считают опасным подозреваемым, разыскиваемым за похищение и попытку убийства. Из того, что я слышала, кланы оборотней все еще ищут его, и думаю, что горгульи тоже. Каждый делает то, что может.

Ответ должен был успокоить меня. Вместо этого я разозлилась. — Делают то, что могут так же, как делали, пока я находилась у него?

Кисмет ощетинилась. — Он вывез тебя за пределы города, Эви. Мы сделали, что могли. Мы не в состоянии обыскать весь мир. Тэкери предпринял все возможное, чтобы вас не нашли. И теперь, когда его передвижная лаборатория уничтожена, он, вероятно, надолго заляжет на дно.

— Не рассчитывай на это. Вся жизнь Тэкери за последние пять лет была посвящена лечению вампирской инфекции у людей. И он не собирается сворачиваться калачиком и впадать в спячку, пока не станет безопасно начинать все сначала. Он возобновит работу, как только сможет.

Она уставилась на меня, но мой взгляд не дрогнул.

— И что ты предлагаешь? — спросила она.

— Не стоит его недооценивать.

Следующие несколько минут мы в полном молчании потягивали кофе и избегали смотреть друг на друга. Пока я больше не могла этого выносить. — Итак, расскажи мне еще о Джеймсе Рейли, — попросила я. — Ты говорила, что он получил изрядную порцию правды. Означает ли это, что он теперь работает с нами?

— Можно и так сказать, — ответила Кисмет. — Мы еще не получили официального согласия от руководства, но большинство других кураторов на борту. Мы не сможем заставить Рейли замолчать, если не убьем его, чего мы не собираемся делать, так что…

— Если вы не можете кого-то убить, то вербуете их?

Она улыбнулась, а Руфус усмехнулся.

У Кисмет зазвонил мобильный. Она проверила имя на экране, затем открыла телефон. — Кисмет, — отозвалась она, после чего нахмурились. — Адриан, помедленнее, я… — Она замерла, ее и без того бледная кожа стала белой, как простыня.

Я переглянулась с Руфусом, на лице которого было такое же беспокойство и замешательство, какое чувствовала я.

— Я уже выезжаю, — бросила Кисмет и отключилась. — Черт возьми.

— Что? — спросила я.

— На учебный лагерь напали.

— Напали? — одновременно завопили мы с Руфусом. — Снова?

— Я позвоню вам, чтобы сообщить подробности, — сказала она, уже направляясь к двери.

Нет уж.

Я побежала за ней.

Я ни за что не буду сидеть в стороне.