— У меня нет ответов на все вопросы. Я знаю только то, что знаю. Что я хочу тебя. А ты хочешь меня. Все остальное меркнет по сравнению с этим.

Мое сердце физически болит.

— Просто уходи.

Парень медленно качает головой.

— Я не могу этого сделать. Не могу оставить тебя сейчас. Ты знаешь, что не могу.

— Я не спрашиваю тебя. Я говорю тебе. Я хочу, чтобы ты ушел!

Его голос мягкий и полный муки, когда Тео говорит:

— Если так сильно хочешь, чтобы я ушел, тогда почему плачешь?

Рыдание вырывается из моего рта словно по сигналу. Я даже не заметила, что мои слезы перелились через край и текут по щекам. Очертания лица Тео расплываются, когда мои глаза наполняются слезами, эти странные, нежелательные эмоции набухают в моей груди до такой степени, что переполняют меня.

— Черт. Иди сюда, — отталкивается от дверного косяка Тео, вынимая руки из карманов. Он пытается притянуть меня к себе, но я отталкиваю его, останавливая. — Господи, Восс. Просто прекрати, блять, бороться со мной! Я не причиню тебе вреда!

Что-то внутри меня ломается. Просто разлетается на миллион осколков. Я так долго делала все, что могла, стараясь держать себя в руках, но есть пределы тому, на что я способна. Это мой порог. Я дошла до того, что физически не могу больше сдерживать все это, и вот оно выплескивается наружу. Силы покидают меня. Моя ярость и гнев стремительно улетучиваются, оставляя после себя только замешательство и потребность в объятиях Тео.

Я позволяю ему обнять меня. Парень притягивает меня к себе, прижимая к своей груди, и буря внутри меня утихает. Это горькое лекарство; несправедливо, что мне нужно это, чтобы почувствовать себя лучше. Кто-нибудь еще. Буквально любой другой человек в мире был бы лучше Тео, и все же именно он успокаивает мое бешено колотящееся сердце и укрощает панику в моих венах. В его объятиях я чувствую себя как на якоре, в безопасности, какой, по-моему, никогда раньше себя не чувствовала, и какое облегчение это приносит? Это все.

Я зарываюсь лицом в его футболку, вдыхая его запах. Мята и бергамот. Зимний дождь и обещание снега. Теперь это так знакомо, что пробуждает что-то внутри меня, побуждая к жизни. Мускулистая грудь Тео изгибается под моими руками, когда парень крепче обнимает меня, поднимая. Я не возражаю. Даже когда он наклоняется и поднимает меня как следует, баюкая на руках как ребенка, и несет в мою спальню. Я обвиваю руками его шею сзади и цепляюсь за него изо всех сил, рыдая в его рубашку, позволяя всему этому уйти, поскольку постепенно вся боль и страдания, которые я пережила и носила с собой в последнее время, наконец, дают трещину, высвобождаются и отпадают.

Тео садится на край моей кровати и обнимает меня. Ничего не говорит. Не торопит меня. Он нежно покачивает меня взад-вперед, время от времени прижимаясь щекой к моей макушке. Через некоторое время воздух в его легких начинает вибрировать, звучать, наполняться басами, и парень начинает напевать.

Это музыкальное произведение, которое он играл в зрительном зале. Ту же самую музыку, которую я напевала в машине в тот день, когда Гейнор высадила меня в «Туссене». Не знаю, откуда я ее знаю, но знаю. Меня внезапно охватывает отчаяние. Так надоело чувствовать грусть, злость и вину. Я хочу почувствовать что-то еще, что угодно еще, всего на пять гребаных минут.

Тео перестает напевать, когда я поднимаю голову с его груди.

— Если ты собираешься снова начать кричать на меня... — начинает он.

Но я прерываю его своими губами.

Обхватив ладонью его затылок, я притягиваю его голову ближе, чтобы поцеловать жестче, и тепло его кожи под моей ладонью обжигает меня до костей. Я так долго хотела прикоснуться к нему. Мне просто необходимо было прикоснуться к нему. Кладу другую руку ему на грудь и чувствую, как его пульс учащается в такт моему, когда я заставляю его губы раскрыться и скольжу языком в его рот.

Тео стонет, отчаянно и настойчиво, тяжело дыша через нос, целует меня в ответ, и меня накрывает приливной волной облегчения. Он целовал меня раньше. Много раз приставал ко мне, но я никогда не была той, кто пытался поцеловать его. Мысль о том, что парень может отвергнуть меня, была ужасающей, но мне не нужно было беспокоиться. Реакция Тео ошеломляет. Он руками скользит по моей спине, вниз по рукам, вверх, чтобы обхватить мое лицо. Зарывается пальцами в мои волосы, грубо оттягивая их назад. Отрывает свой рот от моего, чтобы оставить дорожку из жгучих поцелуев вниз по моему горлу, и мой желудок сжимается. Сжимаю бедра вместе, между ног разгорается жар, и я точно знаю, как далеко это зайдет, если я не остановлю это сейчас.

Я должна. Но… не могу.

— Восс. Черт, Восс, ты, блять, убиваешь меня, — выдыхает Тео. — Я хочу твою киску. Хочу, чтобы ты оседлала мое гребаное лицо. Мне это чертовски необходимо.

Жар обрушивается на меня — раскаленная кочерга, обжигающая прямо в моей сердцевине. Отчаяние в его тоне соответствует настойчивости, которую я чувствую, царапая когтями по моему позвоночнику. Обычно я бы съежилась от такого наглядного заявления. Парни и раньше говорили мне непристойности, но меня это всегда смущало. Однако в том, что только что сказал Тео, не было ничего постыдного. Я уже знаю, как хорошо он владеет своим языком. Никто не мог так целоваться и не знать, как подступиться к девушке. И я так сильно хочу, чтобы он заставил меня кончить вот так, я действительно, блять, хочу этого.

На секунду у меня кружится голова; Тео сдвигается, поднимаясь на ноги, но ненадолго — как раз достаточно времени, чтобы развернуть меня так, чтобы мы оказались грудь к груди, и чтобы обвить моими ногами вокруг своей талии. Затем парень снова садится на кровать и снова целует меня.

Не могу сказать, взрывается ли у меня в голове фейерверк или это молнии. Это не должно иметь значения, но имеет — один из этих вариантов используется для празднования важных событий; другой вызывает стихийные бедствия и убивает людей. В любом случае, необузданная энергия, бурлящая в моем мозгу, невыносима, когда Тео языком исследует мой рот, покусывает и дразнит мои губы своими зубами. Скользит руками вниз, по моей рубашке, пока не обхватывает обе мои груди ладонями. Парень не нежен, когда начинает мять их, перекатывая и пощипывая мои затвердевшие соски через ткань моего топа и тонкий кружевной бюстгальтер, который я ношу.

— Я собираюсь заполнить все твои дыры, — говорит Тео. — Хочу, чтобы мой член был у тебя во рту. В твоей киске. В твоей заднице. Я хочу заставить тебя, блять, кричать. Я так чертовски долго хотел услышать свое имя на твоих губах...

Схватив меня за бедра, он дергает меня вниз, покачивая бедрами, и я чувствую, как его твердость трется об меня через джинсы. Его член тверд, как армированная сталь. Когда парень двигает бедрами подо мной, прижимаясь ко мне навстречу, ощущение умопомрачительное. Удивительное. Все, что я когда-либо могла себе представить.

Я отклоняю бедра назад, ожидая, когда парень двинется вперед, а затем, когда он это делает, я двигаюсь навстречу, так что мы оба двигаемся согласованно, оба одновременно надавливаем. Тео теряет свой чертов разум. Пальцами впивается в мои ягодицы, пока раскачивается взад-вперед.

— Я собираюсь трахнуть тебя так чертовски сильно, — цедит Тео сквозь зубы. — Собираюсь прижать тебя к себе и заставить кончать снова, и снова, и снова. Ты будешь умолять меня остановиться.

Не буду. Я никогда не захочу, чтобы он остановился. Я борюсь с материалом его рубашки, сжимая ее в кулаке и поднимая вверх по его телу, решив раздеть его в ближайшие пять секунд. Однако Тео кладет руку мне на запястье, качая головой.

— Нет. Не сейчас.

Хорошо. Справедливо. Я могу согласиться с этим. Тео разворачивается, опрокидывая меня на спину на кровать. Я борюсь с пуговицей на его джинсах — слава богу, на нем нет гребаного ремня, — пока парень борется с моими. Его руки работают быстрее, чем мои. Я задыхаюсь, когда парень рывком стягивает мои штаны с бедер, а затем срывает их с моих ног. Мои трусики идут к пижамным шортам. С дикой, животной улыбкой на лице Тео опускается между моих ног и раздвигает их еще шире, приподнимаясь на локтях.

Глубоко удовлетворенный рык признательности поднимается из его горла, когда он осматривает меня.

— Твою мать, Боже. Черт возьми, ты прекрасна. У тебя самая красивая киска, которую я, блять, когда-либо видел.

Мои щеки горят ярко и горячо.

Тео протягивает руку и, используя кончики указательного и среднего пальцев, раздвигает меня, его дыхание прерывается, когда он исследует часть моего тела, которую никто никогда раньше не исследовал так тщательно.

— Такая. Блять. Мокрая, — шипит он. — Готовая для меня.

Я откидываю голову на одеяло и закрываю глаза. Мою кожу покалывает, как будто по ней пробегает электрический ток. Соски болят так сильно, что это причиняет боль. Мне нужно, чтобы он прикасался ко мне как следует. Мне нужны его пальцы на моем клиторе, его язык... что-нибудь. Мне нужно почувствовать, как его член толкается внутри меня, прежде чем я сойду с ума. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Если этого не произойдет в ближайшее время, думаю, что могу умереть.

— Пожалуйста. Пожалуйста! — Никогда не думала, что буду умолять. Не для этого. Не его. Но вот я здесь…

— Все в порядке, малышка. Я дам тебе то, что тебе нужно. Все в порядке. Ш-ш-ш.

Тео ласкает меня, кончик его языка исследует мою влажность, находит и поглаживает тугой пучок нервов на вершине моих бедер, и каждый мускул в моем теле напрягается. Мои ноги дрожат. Мой позвоночник изгибается над кроватью. Я бы закричала, если бы у меня в легких была хоть капля воздуха. Вспышки света пронизывают темную пустоту за моими веками, освещая мою голову.

Я действую, не задумываясь, запуская руки в волосы Тео. Я знала, на что это будет похоже — очертания его головы, лежащей у меня между ног. Мои пропитанные потом сны давали мне проблески, даже если я не могу их вспомнить. Реальность этого такая же опьяняющая, так же ненормальная. Парень проводит кончиком языка по мне, от входа до самого клитора, и мои бедра сжимаются, обхватывая его голову. Я осознаю, что делаю, и расслабляю их, меня охватывает легкое смущение, но Тео упирается во внутреннюю часть моей ноги.