Остановив руки до того, как он почти оттолкнул её, Ксандр остался стоять на коленях на полу, застыв. Часть его хотела оттолкнуть её, толкнуть через всю комнату.

Однако он этого не сделал.

Опустив руки, он притянул её к себе, провел руками по её волосам, обнимая в ответ. Стало так хорошо. Это было правильно.

На этот раз, после десятилетий работы на грязной подпольной сцене, Ксандр почувствовал себя хорошим парнем. Он спас смертную — вопреки небесным законам. Почему? С чего бы небесам отказывать им в этой… помощи? Он прижал её крепче, наслаждаясь моментом, радостью от того, что защитил такую ​​хрупкую вещь. Её дрожь проникла в его кости, проникла в его темную душу, туда, где он не был тронут веками, и, как ударом тока, вернула его к жизни.

— Мне нужно закончить здесь. — Он провёл рукой по её израненной коже и заставил свою энергию исцелить рубцы на её спине. Её тихий стон дал ему понять, что она это почувствовала.

Сев на пятки, её взгляд упал на татуировку на его ребрах.

— Что это?

— Соловей.

Проведя кончиками пальцев по чернилам, она посмотрела на него.

— Что она означает?

— Некоторые считают, что их песни — молитвы о душах, заключённых в чистилище.

Она вытерла глаза плечом, поползла вперед на четвереньках и подняла маску вольто, лежавшую рядом с мужчиной на полу. Она надела её на лицо Ксандра трясущимися руками и поцеловала его в макушку, прежде чем отступить в тень.

Ксандр повернулся на сапоге, чтобы посмотреть на свою добычу. Раньше он поступал медленно и безжалостно. Небеса проклянут его за то, что он собирался сделать прямо сейчас».

Из черной сумки Ксандр вынул стопку бумаг и разложил их на столе. Медицинские хроники. Он порылся в сумке поглубже, просматривая фотографии, и достал одну из тех, что делали на же.

«Каринна».

Снято пять месяцев назад. Её волосы доходили до плеч, возвращались к её естественному каштановому цвету у корней, глаза всё ещё были темными и встревоженными, но раны, наконец, начали заживать.

Ксандр просмотрел документы на столе. Он читал их столько раз, каждую ночь, как грёбанную сказку на ночь.

Одного чтения было достаточно, чтобы спровоцировать кошмары.

Слова из пометок врачей, казалось, оживали прямо со страниц:

СОВРАЩЕНИЕ. ПЫТКИ. ИЗНАСИЛОВАНИЕ. КУЛЬТ. САДИСТЫ.

НАБЛЮДАЕМАЯ НА ПЕДИАТРИЧЕСКОМ ЭТАЖЕ.

Он взглянул на верхнюю часть страницы, на которой был нацарапан диагноз:

Раздвоение личности

«Ксандр сложил последние конечности и поднялся на ноги, гордясь своей работой. Оба самца оставались в живых достаточно долго, чтобы увидеть, как большая часть их тела была отрезана. Учитывая потерю крови того, чей живот Ксандр распотрошил, он считал это настоящим подвигом.

Всхлипы достигли его ушей, и Ксандр обернулся.

Женщина.

В углу подвала, прижавшись к дымоходу, она спряталась в тени. Она видела всё это. Всё что он сделал. Демоны, лежащие на полу, разорванные, как выпотрошенное мясо после бойни.

Он подкрался ближе, и девушка, ахнув, отпрянула.

— Ты… ты один из них? — Страх овладел её голосом, и на мгновение Ксандр почувствовал то, чего раньше не чувствовал, — раскаяние.

Он жаждал доверия и привязанности, которые она проявляла к нему ранее. Сняв маску, он сделал ещё один шаг к ней.

— Пожалуйста, не делай мне больно. Пожалуйста. — Она дрожала, пряча лицо под его курткой, как ребенок.

Ксандр протянул руку.

Она вздрогнула.

— Лолита. — Единственная человеческая женщина, чьё имя он потрудился запомнить.

Её брови нахмурились.

— Отведи меня к моей сестре. Я хочу увидеть её.

Он кивнул и, осторожно просунув руки под её тело, поднял её из тьмы».

Маленькое округлое стекло попало в кончики пальцев Ксандра, и он сжал пузырек. Наконец. Он нашел то, что искал в черном мешке.

Оранжевые завитки Демортиса светились в темном подвале. После одного удара настанет абсолютную смерть.

Время наконец пришло.

Он ещё раз взглянул на медицинские документы.

ГОМОЦИД. СУИЦИДАЛЬНЫЕ НАКЛОННОСТИ. ОГРАНИЧЕНИЕ СВОБОДЫ. НА ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА.

«Ксандр снял девушку с мотоцикла, приготовившись отнести её в многоквартирный дом, где её сестра, по-видимому, жила в кампусе.

— Тебе нужен доктор.

Её глаза расширились, и она отпрянула.

— Нет, пожалуйста. Я в порядке. — Тихий, дрожащий звук её голоса говорил ему об обратном. — Каринна позаботится обо мне. Я в порядке.

— Я не могу просто оставить тебя. Не после… — он покачал головой. — Это неправильно.

Что-то изменилось в её выражении — её глаза, сузившиеся от страха, стали мягкими, нахмуренные брови разгладились. Она облизала губы и уставилась на него, придвигаясь на шаг ближе.

— Ты мне поможешь? — её голос стал спокойным и лишенным беспомощности, которая сквозила в ней мгновениями ранее.

Как будто в этот момент она полностью превратилась в кого-то другого.

— Помочь тебе? — Он посмотрел на её полные губы и провёл пальцем по месту, где был вырван пирсинг. Он исцелил его своим прикосновением.

Девушка поцеловала его палец.

— Мне нужен хотя бы один ответ на мою молитву».

Пробежав по дому, Ксандр хлопнул входной дверью и, расправив крылья, взлетел в небо. «Каринна».

Он заставил себя не паниковать, разрезая покров тьмы, окутывающий город под ним. В его голове пронеслись миллионы образов того, что принесет эта ночь, и ему хотелось вернуться в тот день, когда он держал её в своих объятиях, и она казалась такой умиротворенной.

Ему нужно было добраться до неё.

Однако сначала он должен сделать остановку.

Обещание, данное Каринне, которое он легко нарушил бы, если бы не знал, что оно будет значить для неё даже больше, чем месть. В 23:30 вспыхнул неоновый шатер. Аукцион должен был начаться в полночь, так что у него было время. Кроме того, Хазиэль и армия ангелов разрушили бы клуб, если бы они ещё этого не сделали. Она будет в безопасности.

«Нет, чёрт возьми». Каринна нуждалась в нём. К дьяволу эти остановки до того, как он спасет её.

«Пообещай мне, что сделаешь это», — прозвенел в его голове её голос — воспоминание. — «Несмотря ни на что, это значит для меня всё».

Прищурив глаза, раздувая ноздри от разочарования, он продолжил — выполнять обещание, данное Каринне.

Ксандр присел на тротуар парковки Святого сердца затем встал и посмотрел вверх. С того места, где он стоял, окно оставалось освещенным — единственное в здании, освещенное в темноте. Он прыгнул к ней — на два этажа выше уровня земли. Как будто замков и не существовало на окнах, он открыл окно и забрался внутрь.

Мать Каринны лежала в постели. Её шепот разносился по комнате.

Она молилась.

С распростертыми крыльями приблизился Ксандр.

Она перевернулась на спину, широко раскрыв глаза, губы задрожали.

— О, ангел. Ты пришёл за мной?

Ксандр подавил внутреннюю ярость. Женщина перед ним была частично ответственна за самые невообразимые преступления против своей дочери.

— Покайся.

Она наморщила лоб.

— Я боюсь…

— Твои грехи. Исповедуйся в них.

Неохотно она перекрестилась.

— Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Моя последняя исповедь была неделю назад. — Она сглотнула. — Я видела… мужчину. Он пришел предложить мне причаститься вчера днем. — Её глаза прищурились. — О, простите меня, я никогда не видела более красивого лица…

— Она была изнасилована. Избита. Брошена умирать, — голос Ксандра оставался таким же безжизненным, как и слова, пронзающие его сердце.

Женщина резко выдохнула. Её рот открылся и закрылся, как будто она хотела что-то сказать.

— Полиция ещё никогда не видела такой жестокости. Ты защитила его.

Ее взгляд опустился.

— Я не знала.

Ксандр рванул вперед, расположив свои руки по обе стороны от её тела, и прижался лбом к её лбу.

— Ложь, — прохрипел он.

Её тело дрожало под ним, грудь была высоко поднята от захваченного дыхания.

— Она всегда была… трудной. В детстве она расхаживала в трусах перед всеми своими дядями. Это было… неестественно.

Его руки сжались в кулаки.

— Признайся в своём грехе.

— Я… я не…

— Признайся в своём грехе! — Он проревел слова, и она вздрогнула, её тело напряглось. Ксандр встал с кровати и зашагал, скрестив руки на груди.

— Я сказала полиции… что она убежала. Пропала. — Слеза скатилась по её щеке из здорового глаза. — Это был тот самый культ, к которому он присоединился. Садизм. Он сказал мне, что, если я скажу хоть слово, он продаст нас, отправит куда-нибудь в Европу в рабство. Так что я сказала полиции, что я должна была сказать. Что её отец невиновен.

— В течение многих лет он поставлял юных девушек. Для них. Отдавал их, как на скотобойню. — Ксандр стиснул зубы. Несмотря на все усилия, направленные на то, чтобы не задушить эту женщину на месте, его мышцы горели желанием наблюдать, как жизнь утекает с её лица. — И всё же… она утверждает, что любит тебя.

Женщина разрыдалась.

— О, моя бедная Лола. — Она подняла морщинистые руки к лицу и закрыла глаза. — Что я наделала? Прости меня.

— Каринна прощает тебя.

Она покачала головой.

— Каринна была… воображаемой подругой. Лола раньше… называла её сестрой. Всякий раз, когда она попадала в неприятности, она винила в этом свою сестру Рин. — Женщина грустно улыбнулась. — Почему Рин не может следовать правилам? Почему Рин насмехается над отцом? — Она покачала головой. — О, это сильно злило его.

Ксандр бросил золотое ожерелье.

Дрожащими губами, она подняла тонкую цепочку с простыней, и она легла рядом с ней. Подвеска Святого Христофора болталась между её пальцами, пока она лежала, поднеся её к глазу.

— Я дала ей его, когда она ушла из дома.

— Лолита умерла. И, ей-богу, если бы Каринна сама не убила своего ублюдка-отца, я бы с большим удовольствием исполнил сию милость. — Ксандр уставился вниз, желая перерезать ей горло. — Ты исповедалась в своих грехах. Тебе предстоит пережить суд.

Женщина снова разрыдалась.

— Я… люблю её. Очень.

Не теряя больше времени, Ксандр проскользнул обратно через окно в темноту.