Нерон

Я испытать хочу: довольно ль сил моих,

Чтоб в душах черни дерзкую приязнь сломить.

Сенека

Тебе пристало воли граждан слушаться.

Нерон

Плох тот властитель, над которым властна чернь.

Сенека

Ты не уступишь - вправе возроптать народ.

Нерон

Мольбами не добившись, вправе силой брать?

Сенека

"Нет" молвить трудно...

Нерон

Цезаря принудить - грех.

Сенека

Сам откажись.

Нерон

И побежденным будешь слыть.

Сенека

Что нам молва!

Нерон

Но многие ославлены.

Сенека

Кто выше всех, ей страшен.

Нерон

Все ж язвит его!

Сенека

С молвой ты сладишь. Лишь бы дух смягчили твой

Заслуги тестя, юность, чистый нрав жены.

Нерон

Оставь! Не докучай мне! Наконец, дозволь

Мне делать то, что порицает Сенека!

И так исполнить просьбы римлян медлю я,

Хоть понесла во чреве от меня залог

Возлюбленная. Что ж обряд наш свадебный

Назначить медлю я на дни ближайшие?

(Уходит.)

Сенека удаляется в другую сторону.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

На пустой сцене появляется призрак Агриппины.

Призрак Агриппины

Сквозь твердь земную вышла я из Тартара,

Стигийский факел сжав рукой кровавою:

Пусть сына свадьбу озарит преступную

С Поппеей - я же, мстительница скорбная,

Мой факел в погребальный превращу костер.

И среди теней то убийство мерзкое

Я не забыла: маны неотмщенные

Покоя не нашли. За все, что сделала

Для сына я, - мне был корабль наградою,

И за престол - крушенья ночь и горький стой.

Хотела я оплакать гибель спутников

И сына грех - но не дали мне времени

Для слез: удвоил грех свой злодеяньем сын.

Мечом убита, я сквозь раны гнусные

Среди родных пенатов испустила дух,

Из моря спасшись. В сердце сына ненависть

Не угасила кровь моя: тиран теперь

Желает имя матери и все мои

Заслуги навсегда предать забвению:

Он разрушает надписи и статуи

По всей земле, которую - на горе мне

Под власть убийце отдала любовь моя.

Супруг умерший тень мою преследует,

У глаз моих преступных машет факелом,

Грозит, корит судьбой своей и требует,

Чтобы убийца сына выдан был ему.

Оставь! Он твой: дай лишь отсрочку краткую.

Эриния тирану уготовила

Конец достойный: бич, и бегство жалкое,

И казнь, перед которой птица Тития,

Тантала жажда, труд Сизифа горестный

И даже Иксиона колесо - ничто.

Пускай он возведет дворец из мрамора

Под золотою кровлей, пусть порог хранят

Когорты, пусть пришлет весь мир ограбленный

Ему богатства, руку пусть кровавую

Парфяне лобызают и несут дары,

Настанет день, когда с душой преступною

Расстанется и горло под удар врага

Подставит он - разбитый, нищий, брошенный.

Увы, к чему был труд мой и мольбы мои?

Куда тебя безумье приведет твое

И рок, мой сын? Перед такими бедами

Стихает гнев тобой убитой матери!

О, если б, раньше, чем рожден ты мною был,

Мне чрево растерзали звери дикие:

И ты бы умер, неразлучный с матерью,

Бесчувственный, злодейством не запятнанный,

И в царстве мертвых никогда тревог не знал,

И славных предков, и отца увидел бы,

Которых обрекли мы на позор и скорбь,

И ты и я, - что родила таким тебя!

Так скройся в Тартар, мать, жена и мачеха.

Всем близким лишь погибель приносившая!

(Исчезает.)

СЦЕНА ПЯТАЯ

Октавия.

Октавия

Удержись от слез в этот праздничный день,

В день веселья, о Рим, чтоб твоя любовь

И преданность мне не зажгли в душе

Повелителя гнев, чтоб не стать для тебя

Мне источником бед. Не впервые сейчас

В больную грудь вонзают клинок:

Тяжелей удары сносила я.

Пусть погибну я - но избавит от мук

Меня этот день.

Не придется мне мужа злобный взгляд

То и дело встречать

И входить в ненавистный брачный покой

К рабыне моей:

Сестрой - не женой буду Августу я.

Лишь бы казни отныне и гибели злой

Не бояться мне!

Но напрасны мечты! Иль забыла ты

В ослепленье минутном злодейства его?

Лишь до новой свадьбы тебя берегли,

Чтобы в жертву принесть на брачном пиру.

Для чего ж ты назад устремляешь взгляд,

На пенатов отчих смотришь в слезах?

Поспеши скорей от этих дверей,

Залитый кровью покинь дворец.

(Уходит.)

Хор

Вот и день взошел, о котором давно

Трубила молва, но не верили мы;

Из брачных чертогов Клавдия дочь

Изгнал Нерон,

Торжествуя, Поппея вступила в них,

А нашу преданность страх подавил,

И терпит все трусливая скорбь.

О римский народ, где сила твоя,

Что ломала волю славных вождей,

Побеждавшей отчизне давала закон,

Лишь достойным мужам вручала власть,

Объявляла войну, заключала мир,

Усмиряла дикие племена

И держала в темнице дленных царей?

Повсюду стоят, оскорбляя наш взгляд,

Поппеи статуи, ярко блестя,

И с нею - Нерон.

Повторенный в бронзе образ ее

Рукою безжалостной наземь сбрось,

С высокого ложа ее стащи,

Разрушь огнем и острым копьем

Жестокого цезаря гнусный дворец.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Входит Поппея, за ней ее кормилица.

Кормилица Поппеи

Зачем ты вышла из покоя брачного,

Питомица? Куда тайком направилась?

И почему испуг в глазах заплаканных?

День, о котором всех богов молили мы,

Нам воссиял: обрядом брачным связана

Ты с цезарем, плененным красотой твоей:

Тебе он - победительнице - отдан был.

Воссевши во дворце на ложе гордое,

Как ты была прекрасна! Поразила ты

Сенат своей красою, когда ладан жгла

И возливала чистое вино богам,

Закрыв лицо прозрачной тканью огненной,

А рядом, ни на шаг не отступая, шел

Меж граждан, счастья вам желавших радостно,

Походкой гордой цезарь, и лицо его

Сияло счастьем: так на ложе вел Пелей

Фетиду, что из пенных поднялась пучин,

И в радостном согласье небожители

И боги моря праздновали свадьбу их.

Но отчего искажено лицо твое?

Откуда слезы, бледность и внезапный страх?

Поппея

Минувшей ночи сновиденья мрачные

И взор и разум, няня, помутили мне:

Бреду без чувств... Как только день мой радостный